Дмитрий Зыкин - Как оболгали великую историю нашей страны
В 1894 году, то есть в самом начале правления Николая II, число учащихся гимназического уровня составляло 224,1 тысячи человек, то есть 1,9 ученика на 1000 жителей нашей страны. В 1913 году абсолютное число учеников достигло 677,1 тысячи человек, то есть 4,0 на 1000. Но это без учета военно-учебных, частных и некоторых ведомственных учебных заведений. Сделав соответствующую поправку, получим около 800 тысяч учащихся гимназического уровня, что дает 4,9 человека на 1000.
Для сравнения возьмем Францию той же эпохи. Правда, данные есть не за 1913, а за 1911 год, но это вполне сопоставимые вещи. Так вот, «гимназистов» во Франции было 141,7 тысячи человек, или 3,6 на 1000. Как видим, «лапотная Россия» смотрится выигрышно даже на фоне одной из самых развитых стран всех времен и народов.
Теперь перейдем к студентам вузов. В конце XIX — начале XX века абсолютные показатели России и Франции были примерно одинаковыми, но по относительным мы сильно отставали. Если у нас в 1899-1903 годах на 10 тысяч жителей было всего 3,5 студента, то во Франции — 9, Германии — 8, Великобритании — 6. Однако уже в 1911-1914 годах ситуация резко поменялась: Россия — 8, Великобритания — 8, Германия — 11, Франция — 12. Иными словами, наша страна резко сократила отставание от Германии и Франции, а Великобританию и вовсе догнала. В абсолютных цифрах картина выглядит так: число студентов вузов Германии в 1911 году было 71,6 тысячи а в России 145,1 тысячи.
Взрывной прогресс отечественной системы образования налицо, и особенно ярко он виден на конкретных примерах. В 1897/98 учебном году в Петербургском университете обучалось 3700 студентов, в 1913/14 — уже 7442; в Московском университете — 4782 и 9892 соответственно; в Харьковском — 1631 и 3216; в Казанском — 938 и 2027; Новороссийском (Одесса) — 693 и 2058; Киевском — 2799 и 4919.
Во времена Николая II серьезное внимание уделялось подготовке инженерных кадров. На этом направлении также были достигнуты впечатляющие результаты. В технологическом институте Петербурга в 1897/98 году обучался 841 человек, а в 1913/14 — 2276; Харькова — 644 и 1494 соответственно. Московское техническое училище, несмотря на название, относилось к институтам, и здесь данные такие: 718 и 2666. Политехнические институты: Киев — 360 и 2033; Рига — 1347 и 2084; Варшава — 270 и 974. А вот сводка по студентам земледельческих высших учебных заведений. В 1897/98 году в них было 1347 студентов, а в 1913/14 — 3307.
Быстро развивающаяся экономика потребовала и кадров в сфере финансов, банковского дела, торговли и т. п. Система образования отреагировала на эти запросы, что хорошо иллюстрируется следующими статистическими данными: за шесть лет, с 1908 по 1914 год, число студентов соответствующих специальностей увеличилось в 2,76 раза. Например, в Московском коммерческом институте в 1907/08 учебном году училось 1846 студентов, а в 1913/14 — 3470; Киевском — в 1908/09 году — 991 и в 1913/14 году — 4028.
Понятно, что начальное, то есть наиболее массовое образование, является тем фундаментом, на котором строится дальнейшее обучение. Но чтобы перейти к рассмотрению этого вопроса при Николае II, необходимы предварительные замечания. Мы, люди XXI века, считаем поголовную грамотность населения безусловным благом и самоочевидной необходимостью. Действительно, уровень развития современного общества требует от его членов безусловного умения читать и писать. Но сравнительно недавно по историческим меркам даже в самых передовых странах большинство населения было неграмотным.
Вообще прогресс идет очень быстро, несмотря на постоянные сетования скептиков. Вот произошло событие 200, 300, 400 лет назад. Это много или мало? А смотря с чем сравнивать, иными словами, когда обсуждаешь различные социальные, исторические и экономические явления, часто возникает проблема выбора «цены деления» во временной шкале Я думаю, логично в качестве «шага» выбрать 70 лет, что примерно соответствует длине человеческой жизни. В конце концов, эпоха динозавров и ее многомиллионная длительность не имеют никакого отношения к социальной истории человечества. Так вот, Великая Отечественная война закончилась всего-навсего 0,9 условной человеческой жизни назад. Индустриализация и коллективизация в СССР — 1,0; Первая мировая и Гражданская войны — 1,3; Русско-японская война — 1,5. Крепостное право отменили 2,1 жизни тому назад. Иван Грозный умер — 6,1. Вдумайтесь в эти цифры. От далекой, совершенно иной России, России Ивана Грозного, нас отделяют только 6 человеческих жизней. От Петра — 4. Война с Наполеоном вообще была «вчера» — менее 3 жизней! Гражданскую войну мы практически застали — она закончилась всего-то 1,3 жизни назад. Согласитесь, цифры заиграли совсем иначе. Есть над чем задуматься, не правда ли?
А теперь этот же метод применим к мировым техническим открытиям. Будет еще интереснее. Первые персональные компьютеры появились примерно 0,5 условной человеческой жизни назад. Первый человек в космосе — 0,8 . Первый полет самолета братьев Райт — 1,6; автомобиль с бензиновым двигателем — 1,8; телефон Белла — 2,0; первый рельсовый паровой локомотив — 3,0.
Представьте себе, три жизни назад нигде в мире не было даже паровозов, телефонов, легковых автомобилей, самолетов, телевизоров. То есть не было вообще, ни одного экземпляра. Одну жизнь тому назад не было. Интернета, персональных компьютеров и, конечно, сотовых телефонов.
Нетрудно заметить, что прогресс последних двух веков быстро преобразил облик инфраструктуры, в которой живут люди, а значит, потребовал, чтобы менялся и сам человек. Казалось бы, необходимость поголовного образования налицо, и нельзя сказать, что обучить все население читать и писать — это что-то особо сложное. Да, постройка сети начальных школ требует времени, денег и специалистов. Но грамоту можно преподавать в армии: нужен час в день, букварь на всю казарму и один хоть немного образованный офицер в качестве преподавателя. В результате страна будет регулярно получать сотни тысяч солдат, умеющих складывать буквы в слова.
Такую программу можно было реализовать уже в начале XIX века, и через 100 лет мы получили бы миллионы грамотных людей. Однако на этот шаг правительство решилось лишь в 1900 году. Возникает вопрос: почему так поздно? Чтобы на него ответить, надо вспомнить, что люди привыкли ассоциировать технологию с техникой. Термин «гуманитарная технология» до сих пор воспринимается как фигура речи, как что-то условное. Между тем с гуманитарными технологиями мы сталкиваемся каждый день, и они давно вошли в нашу жизнь Классический пример: реклама и шире — пропаганда. Как составить текст, чтобы он зацепил читателя? Какой заголовок придумать к статье, чтобы он сразу бросился в глаза? Как сделать рекламный видеоролик, чтобы люди захотели купить предлагаемый товар? Все это технологии.
Конечно, многое делается и по наитию, благодаря творческому вдохновению, индивидуальному таланту и прочим неалгоритмизируемым вещам, однако существует и немало стандартных приемов, построенных именно по технологическому принципу. Страна, которая обгоняет других в области гуманитарных технологий, получает в свои руки оружие мощной разрушительной силы. Когда отряд, вооруженный пулеметами, встречается с армией, у которой только копья, то понятно, кто победит. То есть в технической сфере мы без проблем научились определять превосходство или отсталость, а гуманитарные технологии многие до сих пор недооценивают. Германия, Франция, Британия, США были среди первых создателей автомобильной промышленности, и никого не удивляет, что до сих пор эти страны остаются среди автомобильных лидеров мира. Эти же государства 100 лет назад обладали самыми передовыми технологиями в сфере судостроения, авиации, станкостроения, оптики, медицины. Так дела обстоят и по сей день.
Конечно, страны новой индустриализации сокращают отставание, некоторые даже догнали, а в чем-то и превзошли корифеев. Но повторюсь, нынешние технические успехи старых промышленных держав никого не удивляют: в самом деле, они давно вырвались вперед, у них большой опыт, сильная инженерная школа, проверенная временем. Но то же самое верно и для гуманитарных технологий. Знаете, сколько обучалось студентов в германских университетах в 1700 году? 9000. А в России? Ни одного. И это очень и очень серьезно. Когда у нас появились первые университеты, в Европе уже давно существовала прочная традиция образования высочайшего качества, а значит, и уровень грамотности на Западе был в среднем значительно выше, чем у нас. Письменная культура, а следовательно и письменная пропаганда, начались в Европе раньше.
Россия испытывала кадровый голод, приходилось привлекать иностранных специалистов и преподавателей. Ясно, что под личиной специалистов к нам могли приезжать агенты влияния иных государств, причем образованные европейцы автоматически попадали в состав российской элиты, в самые высшие круги. Увы, такова цена отсталости страны в образовании. А теперь представьте, что в таких условиях Россия разворачивает систему начального массового образования. В результате появится море людей, которые уже умеют читать, а значит, окажутся крайне уязвимыми для западной печатной пропаганды. Во время Крымской войны наши противники заваливали Россию своими листовками, но их мало кто мог прочитать, и они не сыграли существенной роли.
