Нина Пигулевская - Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках
В заключение этого рассказа Кирилл Скифопольский упоминает еще раз о том, что множество (??????) варваров сарацин прибывали к Евфимию, поучались и крестились. Такие связи отвечали интересам Византийского государства и церкви, которая укрепляла и свое положение.
На этом, по-видимому, заканчивался какой-то источник Кирилла Скифопольского, так как он пишет??????????????????????????? — "и это о сарацинах". Однако и в дальнейшем автор неоднократно возвращается к событиям, связанным с арабами.
Если Петр стал епископом арабов, то его сын Теребон (старший, как он назван Кириллом Скифопольским) занял положение филарха. После своего выздоровления (а он был вывезен из Ирана своим отцом больным) Теребон женился, "взяв жену из своего рода" — ????????????????????????????. Он имел от нее трех сыновей, из которых старший, Петр, был отцом Теребона младшего,91 того, кто сообщил Кириллу Скифопольскому историю своего рода и особенно подробно деда, Теребона старшего.
Один из эпизодов жизни Теребона старшего, филарха арабов, представляет интерес, так как он говорит о неизбежных трениях, которые возникали в сношениях арабских племен между собой и с представителями Византийской империи.
Теребон по необходимым делам должен был отправиться в Бостру, но попал в затруднительное положение (?????????) — испытал искушение, которое ему "подстроил" или "подготовил" — ?????????????? — его же "софиларх",???????????. В чем именно заключалось обвинение против него, не сказано, а испытанное им "искушение" состояло в том, что он тут же был предан "власти", был схвачен и содержался некоторое время под стражей.92 Очевидно, "софиларх" был каким-то соправителем Теребона и с ним не поладил, предав его "власти", провинность же была такова, что его заключили в темницу. Это событие могло иметь место в 458 или 460 г., следовательно, в середине V в. Теребон был филархом. Но положение и права софиларха неясны, хотя достаточно того, что он оказался сильным соперником, привел Теребона в тюрьму и, по-видимому, "подстроил" это дело.
Когда об этом узнал Евфимий, он написал письмо епископу Бостры Антипатру и переслал его через некоего Стефана, который был братом Гайна епископа Иамнии. Антипатр вмешался в это дело, освободил Теребона от уз и отправил его к Евфимию, предоставив ему дозор (?????????). Отсюда можно заключить, что софиларх был не безопасен для филарха, и последнему надо было помочь, оградить его от новых возможных затруднений. "Огражденный" таким путем Теребон вернулся к Евфимию.
В житии Кириака Кирилл еще раз упоминает о Теребоне и о его связи с Евфимием, который его крестил и исцелил.93
В рассказах, приведенных в "Житии Евфимия", существенно отметить прежде всего примитивность и простоту жизни арабов. Их местопребывание — палаточный лагерь, состоящий из свертываемых, легких скиний (??????), лишь обнесенных частоколом или оградой (?????), которая и превращала это поселение в лагерь. Но наряду с таким примитивным селением, едва указывавшим на оседлость, следует отметить и стремление к большей прочности условий жизни, так как им была построена часовня (?????????) или церковь (????????). Очень большое хозяйственное значение должно было иметь устройство бассейна или пруда с двумя устьями, или выходами, названного??????????????. В условиях безводной пустыни водохранилище играло первоочередную роль для какого бы то ни было хозяйства, в частности для скотоводства. Но текст говорит и о другом. Для кого был построен аспебетом Петром манкипий, пекарня (??????????)? Очевидно, печение хлеба было одним из условий оседлого образа жизни. Пекарня была построена "поблизости" от цистерны и, следовательно, была непосредственно связана с поселением арабов, с их лагерем. Для всех этих работ Петром были специально приведены ремесленники (????????????????????????), которыми был построен пруд, а судя по тексту, и другие здания. Очевидно, арабы строить сами не умели, не имели технических навыков, что, вероятно, и заставляло автора неоднократно называть их "варварами".
Сам Петр представляется экономически достаточно мощной фигурой. Желая построить "лавру" в Сахеле, подобную той, которая была в Фароне, несколько монахов обратились к нему с просьбой помочь им в ее сооружении —???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.94 Они просили построить им малые кельи, кроме того, "всячески украсить церковь". В этом случае можно думать, что Петр располагал средствами для постройки в качестве "епископа лагерей"; однако устройство цистерны и другие хозяйственные постройки лагеря арабов производились им еще до того, как он стал епископом. Как было выше отмечено, весь его род принадлежал к бедуинской знати, к числу состоятельных, обладавших имуществом родов.
В сане епископа Петр принял участие в Ефесском соборе 431 г., осудившем "нечестивого" Нестория.95 На Ефесском соборе 449 г. в качестве епископа "лагерей" присутствовал Авксилий, который присоединился к Ювеналию Иерусалимскому, оправдавшему Евтихия, как и все палестинские епископы.96
К вопросу о цистернах автор "Жития Евфимия" возвращается еще раз, сообщая, что в двух стадиях от монастыря были две цистерны, выкопанные, как говорят, еще "амореями". Одну из них Евфимий передал в пользование отцам "своей лавры", другая была "предоставлена крещенным им сарацинам на определенное время" — ????????????????????????????'???????????????????????????????????????????. 97 Он полагал так обезопасить цистерну, которой пользовался монастырь. Иначе говоря, потребность в воде была очень велика, и если бы не была уступлена арабам одна из двух цистерн, то "в опасности" находились бы обе. Об этом говорит и последующий рассказ о том, как один араб, сопровождавший араба-христианина Талабана, схватил большой камень и разбил дверь, которая закрывала монастырскую цистерну.
Как лавра Евфимия, так и лагери арабов, их?????????? находились на юго-западе от Иерусалима. Сохранились развалины, другие археологические остатки, которые помогли определить их местонахождение.
Аспебед Петр и его род принадлежали к числу находившихся под властью шейхов Хиры и тяготели к Ирану. В Палестине они заняли сравнительно независимое положение филархов "лагерей".
* * *
Среди византийских историков, упоминавших об арабах V в., следует назвать Малха, о котором мало что известно и труд которого дошел лишь в выписках Константина Порфирогенита и Фотия.
Свида утверждает, что Малх (?????? Malchus) был софистом и "писал историю со времен императора Константина до Анастасия", уделяя особое внимание времени Зенона, борьбе Василиска и другим событиям.98 Среди немногих сохранившихся от его труда страниц большой интерес представляют те, в которых он говорит об арабах.
Длительная война между персами и ромеями, тянувшаяся со времен Феодосия, кончилась заключением договора в 442 г., по которому обе стороны обязались не принимать арабов-сарацин, подчиненных другой стороне, "если они будут склонны к восстанию".99 Этот пункт неоднократно повторялся в последующих договорах, заключавшихся в VI в. между Византией и Ираном. Несмотря на соглашение до 17-го года императора Льва Макелла и, следовательно, до 473 г., произошли следующие события. Недовольный своим положением в Иране, некто "Нокалийского рода", носивший имя "Аморкес" (очевидно, греческая транскрипция имени Амрулькайс), покинул "Персиду" и, перебравшись в соседнюю персам Аравию, оттуда производил набеги.100 Никакого звания Аморкесу в тексте Малха не дано, очевидно, он был одним из глав или шейхов этого рода. Ему не было оказано достаточной "чести" в Иране, по-видимому, он не занял видного положения и считал, что "Ромейская земля лучше", следовательно, надеялся получить власть и почет при поддержке Константинополя.
Аморкес (по арабским источникам — Амрулькайс), о котором сообщает Малх, принадлежал к одному из киндитских родов, располагавшихся у границ византийских провинций Палестины II и III. Эти роды не теряли связи с племенами Кинда и Маад, кочевавшими в центральных и северных областях Аравийского полуострова.101
Наиболее существенным моментом в поведении этого шейха было то, что "его сила возрастала" за счет господства и над другими арабскими племенами, с которыми он сталкивался, но он "никогда не воевал с ромеями".102 Когда он достаточно окреп и почувствовал свою силу, то направил свое внимание на остров Иотабу, географическое положение которого делало его перепутьем ряда дорог морских и сухопутных. Иотаба (ныне Тиран) — остров, расположенный к югу от Синайского полуострова, при входе в Акабский (Эланский) залив. Благодаря своему географическому положению Иотаба и город Аил играли роль в политике византийских императоров, Аксумитского государства, Ирана, арабских племен Сирии и иудейских колоний Аравии.103 Для торговых сношений Передней Азии с Африкой, как и с Эфиопией, для морского пути по Красному морю, в Индийский океан Иотаба занимала ключевую позицию.