Джеффри Хоскинг - Россия и русские. Книга 1
Христианство, окончательно укоренившееся на Руси с конца X в., было принято как единое целое, без анализа исторической ситуации, без какой-либо эволюции, без внутренних конфликтов, просто как нечто красивое и не требующее обсуждений и улучшений. Русь не знала столетий теологических и церковных споров, не созывала вселенских соборов, не вычерчивала постепенно и последовательно контуров символов веры. На Руси правители (да и сам народ) безоговорочно приняли новую веру, отвечавшую их умственным и духовным потребностям, приняли целиком во всей ее гармонии. Вера находила полнейшее отражение скорее в службе, чем в догме. В православии фактически не было догматических суждений о Боге; предполагалось, что Бог — это нечто не поддающееся рационализации и путь к Нему возможен лишь через покаяние и молитву, — именно к этому и побуждает верующих символика церковной службы. Таким образом, восточнославянское христианство обладало чувственным, священным и непоколебимым достоинством, свойственным этой религии на протяжении веков. Песнопения и молитвы во время служб, фрески, мозаика и иконы раскрывали суть веры. Именно эти атрибуты стали основной чертой русского христианства, а никак не теология или выраженная словами вера индивида.
Стоит отметить и то, что христианство приспосабливалось к идеологии мировой империи и тем самым становилось союзником абсолютной (или по меньшей мере потенциально абсолютной) мировой власти. На протяжении веков оно включало в себя миссионерскую церковь, возглавляемую иностранцами и нуждавшуюся в поддержке князя, так как простые люди все же в большинстве своем оставались язычниками. Христианство становилось политический религией, призванной гарантировать долгожданный и длительный мир, а также стабильность в обществе. Именно православие знакомило молодое государство с традицией патриархов, пророков и апостолов, возвещало второе пришествие Христа и Судный день, а также в определенной степени влияло на историческое развитие России. Несмотря на то что князья нередко были вынуждены жестко и настойчиво обозначать свои позиции во внешней политике с Византией, церковная и светская элита относилась ко Второму Риму с большим теплом.
Во времена Киевской Руси между князем и Церковью практически не было серьезных разногласий. Оба института — и государственный, и религиозный — нуждались друг в друге и опирались друг на друга. В Nomocanon, или Кормчей книге, византийском своде канонических законов, говорилось о том, что император являлся главой Церкви и обязался защищать как ее неприкосновенность, так и чистоту догматов. Эти установки были перенесены в Киев, а роль императора начал исполнять великий князь. Церковь, в свою очередь, подчинялась земному правителю.
Идея единства правящей династии была настолько важна для Церкви, что та способствовала распространению легенд о Борисе и Глебе, сыновьях Владимира, которых силой заставили отказаться от прав на престол. Когда Борис услышал о намерении своего брата Святополка убить его, чтобы захватить право на престол, он не стал противостоять злу, а провел ночь в молитвах: «Господи Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю ради нашего спасения, собственною волею дав пригвоздить руки свои на кресте, и принял страдание за наши грехи, так и меня сподобь принять страдание». Глеб умер позже, также молясь перед гибелью. Братьев канонизировали — они стали первыми святыми восточных славян. Борис и Глеб были названы «защитниками земли Русской» за то, что принесли себя в жертву идее единства государства. Основным же в русской вере стал мотив смиренного принятия страданий во имя общественных интересов и «земли Русской»16.
Игумен Киево-Печерского монастыря Феодосий поддерживал принцип династической власти в 1076–1078 гг. и отказывался признать право Святослава на престол, которым обладал его старший брат Изяслав. Священнослужитель убедил в своей правоте и киевлян. В итоге горожане свергли узурпатора и пригласили Изяслава взойти на трон17.
Церковь играла главенствующую роль в общественной жизни. Определенные слои населения, включая беглых, выкупленных рабов и нищих, назывались церковными людьми и управлялись при помощи духовного закона. Именно этот закон в целом определял многие аспекты частной жизни: бракосочетание, отношения в семье, наследование.
С самого начала в центре восточнославянского христианства стояло монашество. Оно возникло в период обновления и распространения византийского монашества, после окончательной победы истинной веры над богоборческой ересью. Залогом удачного возрождения стал самый большой и устойчивый религиозный институт Византии — монашеская республика на горе Афон. В X в. она образовалась на гористом полуострове, протянувшемся от Фракии до Эгейского моря. В свое время Афон стал средоточием силы восточно-христианского духовенства (и остается таковым до наших дней). Там развивались традиции иконописи, аскетизма и обета молчания.
Многие ранние монастыри на Руси основывались князьями и знатью, которые заботились о собственной славе и долгой о себе памяти. Исключением стал Печерский монастырь, созданный в 1051 г. на днепровских песчаных холмах около Киева. Его основатель, монах Антоний, проведший какое-то время на горе Афон18, нашел все остальные монастыри слишком неспокойными для уединенной жизни, полной созерцания и преданности Богу. После того как новое прибежище было воздвигнуто, к Антонию потянулись послушники. Позже этот монастырь стал излюбленным пристанищем православных монахов, жаждавших духовной жизни в сообществе иноков и возможности уединения, необходимого для молитв и размышлений.
Стремление к объединению Киевской Руси
Для объединения государства Владимир отправил своих сыновей в разные города: Вячеслава в Новгород, Изяслава в Полоцк, Святополка в Туров и Ярослава в Ростов. У каждого сына были дружина и право на кормление, что позволяло им собирать с местного населения дань и требовать поддержки в обмен на защиту от набегов кочевников. Однако местные общины продолжали жить по своим законам и обычаям и вести хозяйственную деятельность.
Отношения с печенегами, обитавшими в те времена преимущественно в южных степях, были непростыми. А от этих отношений зависело развитие торговли с Византией. К тому же Киевская Русь получала определенную прибыль и от торговли с самими печенегами: их скот они использовали и как транспортное средство, и как источник пищи и одежды. И все же, как все кочевники, печенеги время от времени нападали на территорию Руси, увозя с собой зерно, предметы роскоши и рабов. Особенно опасными эти соседи стали после падения Хазарии во второй половине X в. Тогда в целях безопасности Владимир приказал построить оборонительные укрепления вдоль Днепра и в нижнем течении реки.
К 1015 г. (год смерти князя) Владимир достиг заметного успеха в объединении некогда разрозненных земель, обращении русов в единую веру и в создании хотя и примитивной, но единой административной и налоговой системы. Кроме того, он обеспечил Русь надежным союзником и ограждал ее от опасных врагов. Рюриковичам оставалось принять все эти достижения и впредь быть не хуже своего предшественника в управлении огромной и теперь единой страной.
Сын Владимира, великий киевский князь Ярослав (1019–1054), продолжил завоевательную политику, совершенствование административной системы и внедрение христианства, хотя он не считался единоличным правителем до 1036 г. Он возвел новые укрепления для своего города и построил величественные Золотые ворота на въезде. За воротами лучшие мастера построили дворцы и церкви, спроектированные византийскими архитекторами. Самым впечатляющим был собор Святой Софии, соперничавший по красоте с одноименным храмом в Константинополе и выдержанный в том же архитектурном стиле.
Чтобы укрепить верность своих потомков, Ярослав пытался найти исторические корни Руси. При нем монахи Печерского монастыря начали вести летописи, запечатлевшие основные вехи эволюции восточных славян и преподносившие их прошлое как важнейший период мировой истории и как божественный промысел. Летописцы решали непростую задачу теологического, общественного и государственного характера.
Древнейшая летопись, «Повесть временных лет», была составлена в 1037–1039 гг. и продолжена монахом Никоном в 1060—1070-е гг. Развивавшая в техническом и тематическом планах византийские образцы, «Повесть временных лет» стала основным, базисным текстом для всех последующих русских летописей. И Владимир, и Ярослав понимали необходимость подобной летописи, которая смогла бы дать Руси возможность самоопределения, осознания своего места и своей роли в восточной христианской цивилизации. Отсюда и подзаголовок: «Повесть о прошлых годах, откуда есть пошла Русская земля и кто начал править в Киеве». Летопись обращалась к древнейшей истории, ко временам сыновей Ноя, и приписывала русские корни апостолу Андрею, который пришел не в Крым, а на Днепр, где, оказавшись на месте будущего Киева, предвещал: «На этих холмах воссияет милость Божия, будет здесь великий город, и возведет Господь тут множество церквей»19.
