Александр Селянинов - Тайная сила масонства
Самое обширное и многочисленное сообщество, основанное масонством, есть всем известная «интернационалка» («интернациональный союз рабочих» — громадная рабочая коалиция, куда входят рабочие всего мира).[44]
Рабочие, фанатизированые тайными обществами, эксплуатирующими их нищету, идут слепо на приступ общественного порядка. Они проливают кровь свою за масонскую шайку, о существовании которой даже не подозревают[45] .
«Интернациональный союз рабочих», основанный Карлом Марксом, Фрибургом, Энгельсом и некоторыми другими, назывался при своем основании в 1850 году коммунистической парией, но уже с 1851 года во главе его манифестов красуется интернациональный лозунг; «пролетарии всех стран соединяйтесь!».
Союз значительно расширился после всемирной выставки 1862 года в Лондоне, а в 1864 году, после публичного митинга в зале св. Мартина в Лондоне, союз утвердился во Франции. Оттуда он распространился по всей остальной Европе.
Интернационалка, как свидетельствует один из ее основателей Фрибург[46], всегда опиралась на масонство. Он рассказывает также, как группы, принадлежащие к интернационалке, способствовали избранию масонов Гарнье-Пажеса и Пеллетана. По его же словам, «уже с самого начала посторонние рабочим лица оказались причастны к интернационалке». Эти «интеллигенты и были масоны, которые собирались , спаять пролетарскую массу с антихристианским масонским сообществом. Им предстояло управлять рабочим движением согласно получаемым внушениям. Дух интернационалки впервые открыто появился на студенческом конгрессе в Лиеже в 1865 году. Принятые бургомистром города, чествуемые повсюду как апостолы свободы и прогресса, студенты развернулись и показали себя во всю. Брюссельский адвокат Опта Скайкен, один из будущих столпов бельгийского масонства, провозгласил в своей речи, что следует встряхнуть общественные «предрассудки» до самых их глубин. Все речи «конгресса» состояли в том, что говорили против христианской нравственности, против Церкви, Бога, собственности, отечества.[47]
В следующем году студенты и рабочие собрались в Брюсселе. где произносились речи в том же духе.
Шестнадцать дет спустя после этих конгрессов Дешан писал: «Члены лиежского конгресса ныне стоять во главе интернационалки, во главе масонства и во главе гамбетского правительства во Франции.[48]
В 1866 году происходил такой же конгресс в Женеве, в 1867 — в Лозане. На Женевском конгрессе была выработана официальная организация и программа интернационалки. Но повсюду как в Бельгии, так и в Швейцарии, встречаются среди рабочих всех стран «студенты» и масоны.
Во все времена как в новой интернационалке, так и в прежней, как в XIX веке, так и в XX, действуют два элемента: искренние рабочие, убаюкиваемые социалистическими утопиями, ищущие в интернационалке средств помочь нуждам рабочего люда, и так называемые «интеллигенты», являющиеся истинными хозяевами «интернационального союза рабочих».
Таким образом масонство держит в своих руках весь рабочий мир.[49]
На масонском конвенте 15 июня 1867 года бр. Гаррисон сказал: «Разве мы не приняли молодых людей, заседавших на конгрессе в Лиеже, в число масонов? — разумеется — да. Мы протянули им руку и сказали: работайте с нами».
В Лиеже, Брюсселе, Лозанне, Базеле и на всех конгрессах интернационалки масонство входит в соприкосновение с рабочим миром. Агентами ему служат студенты, профессора, врачи, ученые, ловкие шарлатаны, начиненные масонскими учениями и умеющие красиво излагать мысли о «демократии», о «природном первобытном равенстве, о «правах человека», об естественном возрождение», о «новой эре», которая открывается для «человечества», и т. п. Громкие фразы о «солидарности рабочих всего мира» вызывают общий восторг. По поводу «свободы обучения», «общественных вопросов», «прогресса» ораторы интернационалки постоянно проповедуют уничтожение частной собственности, бунт против властей, «интернационализм», ненависть к духовенству, богохульство. По поводу «солидарности» и «братства» они разрушают чувство патриотизма и проповедуют анархию.
Они проповедуют, что рабочий — это Бог, рабочие — все[50]. Ему одному должна принадлежать вся земля и все орудие производства и сообщений.
На следующем конгрессе в Брюсселе (после конгресса в Лозанне) постановлены следующие тезисы: 1) машины и рабочие инструменты должны перейти в полную собственность самих рабочих; 2) все пути сообщения, каналы, дороги, телеграфные линии и леса должны принадлежать «общественной коллективности», т. е. рабочим, которые только одни и будут иметь значение при новом государственном устройстве; то же относится и к земле, рудникам, каменоломням, каменноугольным копям и железным дорогам. На конгрессе в Базеле подтверждается и усугубляется это отрицание частной собственности.[51]
С 1873 года прежняя интернационалка заменена «двуединым» сообществом «социализма коллективного» и «социализма анархического».
Для коллективистов «единственным владельцем, поглощающим почти все, является государство, или социализированное общество». Для анархистов же наоборот государство, как и церковь, является злом, которое необходимо уничтожить, причем коллективная собственность окажется в руках свободно слагающихся групп.
Для приведения общества к своим идеалам коллективисты пользуются средствами, которые «современное государство им предоставляет»; они участвуют в выборах и заседают в парламентах. Анархисты же презирают эти способы и предпочитают насилие. С нравственной и религиозной точки зрение коллективизм, конечно, не менее опасен, чем анархизм. Оба они понимают равенство, как полное безвластие, отрицают всякую государственность и проповедуют непримиримую ненависть к религии.
Следует заметить при этом, что отнюдь не остаток нравственного чувства мешает коллективистам потреблять средства анархистов, а делается это единственно из политического расчета; не даром отец коллективизма, Карл Маркс, говорил в 1872 году в Амстердаме: «мы сознаем, что есть страны, как Америка, Англия, Голландия, где рабочие могут достичь своей цели мирными путями, но в большинстве европейских государств насилие будет необходимым двигателем нашей революции. Рано или поздно придется прибегнуть к силе для установление господства рабочих».
«Сильно ошибаются те, — пишет Клодио Жанне[52], — кто думает, что разделение тайных обществ или социалистов ослабляют их: они всегда соединятся, когда нужно будет совместное выступление. Таким образом какая бы ни существовала рознь между последователями Маркса и Бакунина, или между различными революционными группами, все они одинаково горячо сочувствуют убийству Императора Александра II, как сочувствовали покушению Гартмана». В борьбе с властью, с церковью и с общественным порядком коллективизм не стесняясь пользуется оружием анархистов, а анархизм свободно под ярлыком «группы социалистов» восседает в законодательных палатах.
Оба сообщества подобно интернационалке, от которой они ведут свое происхождение, сохранив в себе ее закваску, получают внушение от масонских лож. Тайные общества управляют анархистским движением, как и всеми прочими отраслями коллективизма.
В ложе «la libre pensee» в Орильяке 4 марта 1882 года бр. П. Рок, напомнив, что революция 1789 года была произведена масонством, заключил: «это прошлое является залогом того, чем вы будете в будущем. Роль масонства далеко еще не закончена: закончив революцию политическую, оно должно работать над революцией социальной».
Масонство старается сокрыться от честных рабочих; к тому же оно не имеет желания открывать своих лож пролетарской массе. По природе оно буржуазно. И если оно распространяет социализм, то только для того, чтобы льстить вожделениям рабочих, обратить их в свою армию, которую оно всегда сумеет сплотить или рассеять, смотря по надобности[53].
В 1889 году собрался конгресс марксистов в Париже, где словно осуществился клич: «пролетарии всех стран соединяйтесь!» Действительно собрались делегаты более двадцати различных национальностей, в том числе шесть русских.[54]
Анархистская организация возникла собственно в 1873 году, когда произошел раскол между Марксом и Бакуниным. Истинных анархистов всего несколько тысяч, но они управляют громадной международной рабочей коалицией; в этом их опасность. Программное воззвание их было составлено в 1881 году на съезде в Гренобле, и авторами его были Борда из Лиона и Элизе Реклю.
«Анархисты — революционеры, — говорит это воззвание, — выработали следующую программу:
Наш враг — хозяин.
