Фердинанд Лот - Последние Каролинги
К июню или июлю 971 г. Адальберон по неизвестным причинам вступил в борьбу с неким графом Эдом (Otto), вероятно, сыном Альберта де Вермандуа.[118] Эд угрожал разорить владения Реймской церкви. Архиепископ первым начал наступление. С помощью своего брата Годфрида, земли которого граничили с землями Эда и которому он поручил крепость Мезьер, осадил замок Варк-на-Маасе, резиденцию Эда. Войска осаждающих включали отряды Реймской церкви и воинов из Арден и Эно, приведенных Годфридом. Хотя осаждающие были вооружены баллистами и пращами, осада тем не менее продвигалась с трудом. Тщательно построенный замок имел утолщенные стены, высокие башни. Основная его сила заключалась в расположении. Замок находился в слиянии рек Мааса и Сормонны, которые невозможно было миновать вброд ни людям, ни животным. Но произошло, в буквальном смысле, чудо: одна корова сумела пересечь Маас вброд, Граф в полном вооружении устремился за ней, увлекая за собой войско. Переправившись, нападавшие подожгли крепостную стену, а затем через образовавшуюся брешь проникли в замок. Осажденные укрылись в донжоне (dominione),[119] но вскоре вынуждены были сдаться, при виде разгорающегося пожара и грабежа крепости. Во время этих событий произошло еще одно чудо. Дело в том, что огонь пощадил одну только церковь, хотя та и была деревянной, но в ней находились мощи святого Арнульфа.
Этот святой Арнульф был всего лишь бедным лотарингским паломником. Как-то в лесу Марсеолис на Фуаймоне, на него напали разбойники, нанеся ему тяжелые раны. С трудом Арнульф дополз до деревни Грюйер, и как только его подобрали жители, он тут же испустил дух. Бесхитростная набожность народа создала святого из жертвы. Ходил слух, что на его могиле происходили чудеса, и молва о святом Арнульфе разошлась по всему краю, Эйран, рыцарь, которому принадлежала Грюйер, виновный в убийстве и мучимый угрызениями совести, передал мощи святого Арнульфа графу Эду, Последний перевез его в церковь Сен-Илэр-де-Гилледиум, затем в Варк. Архиепископ изъял драгоценные мощи и намеревался сначала переправить их на лодке в Бро-сюр-Маас, где находился монастырь, насчитывавший двенадцать каноников, который он собирался реформировать. Но в момент отплытия передумал и направился в противоположную сторону и высадился в Музоне 24 июля 971 года.
Приблизительно в двадцати километрах на юго-запад от Мезьера находилась бедная община Тен-ле-Мутье (Tignus), подчиненная Сен-Реми де Реймс, состоявшая только из восьми монахов и аббата. По совету святого Герарда Броньского (умер в 959 г.), тогда аббата Сен-Реми, она была основана графом Порсьена, Этьеном, и его женой Фредуидой, у которой не было детей. Монастырь был совсем бедным и часто подвергался нападениям со стороны соседского замка Шантрена, принадлежавшего графу Гёрену. Адальберон вознамерился разместить в Тен-ле-Мутье монахов из Сен-Реми и отправить в Музон монахов Тена с их аббатом Летальдом. Он сумел убедить действовать с ним заодно Рауля, аббата Сен-Реми и его монахов. Вместе с ними он отправился в Мезьер, вызвав к себе Летальда и его монахов, и, не медля, отправил их через Маас. Сам же, в спешном порядке, вернулся и Музон, опередив их. Архиепископ собрал каноников и предоставил им выбор либо стать монахами, либо немедленно покинуть это место.[120] Большинство предпочло уехать. Монахи из Тена высадились в то самое время, когда изгоняли каноников. Адальберон приказал им войти в Музон 7 ноября 971 г. Изгнание каноников было лишь половиной дела, поскольку теперь требовалось обеспечить содержание монахов, которые их заменили, а монастырь находился в разрушенном состоянии. Адальберон проявил большое великодушие, с разрешения своего брата Годфрида даровал монастырю множество владений своей вотчины в епископстве Меца. Кроме того, защитником этого аббатства стал родной брат архиепископа, граф Годфрид.
Адальберон, окружая заботой наиболее удаленные и наиболее бедные монастыри своей епархии, не оставлял без внимания, разумеется, и аббатства вблизи Реймса. Архиепископ питал особую любовь к знаменитому аббатству Сен-Реми, «величайшему монастырю», как говорил про него папа Иоанн XIII. Не удовлетворенный грамотами на привилегии, пожалованными монастырю Лотарем в начале своего царствования, Адальберон хотел, чтобы это аббатство получило документ, защищающий его не только от чиновников, более или менее верных королю, но также и от самого короля.[121] Кроме того, архиепископ принес ему в дар монастырь святого Тимофея, чтобы размещать там гостей. Он сгорал он желания подтвердить эти про образования и дары у Святого престола. Едва монахи приехали в Музой, он отправился в Рим, куда прибыл в середине или в конце декабря. Адальберон бы и очень хорошо принят папой Иоанном XIII, с которым он много и обстоятельно беседовал. А в день Рождества Господня папа оказал ему великую честь, поручив отслужить праздничную мессу в присутствии двенадцати епископов.
Затем папа даровал архиепископу все, чего тот добивался. Однако Адальберон не мог оставаться и Риме до тех пор, пока папские грамоты будут состав лены. Он вернулся во Францию, а буллы для Музона и Сен-Реми, датированные 23 и 24 апреля 972 г, были ему туда высланы позднее.
На епископском соборе, состоявшемся в Нотр-Даме ан Тарденуа в мая 972 г., Адальберон рассказал о своей поездке в Рим, прочел папские буллы, затем передал их в руки епископов, чтобы те могли лично удостовериться в их подлинности. После чего каждый епископ поставил там свою подпись. Затем грамоты были отданы монахам, которые бережно спрятали их в монастырском архиве. Собор одобрил, кроме того реформу, проведенную в монастыре Сен-Венсен до Лан одиннадцатью годами раньше епископом Рориконом, который изгнал каноников и заменил их двенадцатью монахами из монастыря Сен-Бенуа-сюр-Луар с ирландцем Мак-Алланом в роли аббата. Пока они занимались обсуждением этих дел, Адальберон печально посетовал на поведение монахов, после чего собор решил допустить аббатов на свое совещание для дальнейшего обсуждения. Но поскольку никого из аббатов не было рядом, собор распустили и назначили время и место, где он соберется в следующий раз. Где и когда они собрались снова, нам неизвестно. Нa том соборе председательствовал Рауль, аббат Сен-Реми, располагаясь напротив архиепископа, сидящего в кресле. Адальберон начал с упреков в адрес монахов, обвинив их в упадке нравственности. Ничто лучше ни может раскрыть дух средневековья, столь наивного и формалистского, чем жалобы аббата Рауля. Он горестно укорял монахов за то, что они обращаются друг к другу «приятель» (а не брат), что они входят и выходят из монастыря, не спрашивая благословения своих братьев, носят слишком богатую, разноцветную и к тому же слишком короткую одежду, натертые носком остроконечные башмаки, наконец, они носят белье (lintea) и меховые шубы. Собор наложил строгий запрет на эти безобразия. Но если это все, за что Рауль мог упрекнуть монахов, то нужно признать, что духовенство Сен-Реми не являлось таким уж испорченным.
Затем неутомимый архиепископ занялся монастырем Сен-Тьерри де Реймс. 8 декабря 962 г. Лотарь, находясь в Реймсе, пожаловал этому монастырю иммунитет. Королевская грамота не избавила монастырь от алчности соседних сеньоров. Один граф по имени Роже подчинил себе аббатство. Двенадцать каноников пыли только его послушными слугами и не заботились более об исполнении своих обязанностей. Архиепископ с трудом отнял аббатство у Роже, изгнал каноников и заменил их монахами, а аббатом поставил Рирара, монаха из Сен-Реми, одного из своих самых преданных слуг. Кроме того, по своему обыкновению, Адальберон обогатил реформированный монастырь. В следующем году он вернулся в Компьень к Лотарю и 26 мая 974 г. добился у короля подтверждения своих реформ и возобновления иммунитета, который был распространен на новые земли Сен-Тьерри. Граф Роже с другими знатными особами из духовной и светской знати даже подписал грамоту.
Эти изгнания коллегиальных каноников и замещение их монахами были повседневным явлением во второй половине X века, Это характерный признак церковных реформ того времени; они свидетельствовали о более низком положении белого духовенства по сравнению с черным, чью жизнь в начале века святой Верной и святой Одон сделали более строгой.[122]
Восстановив порядок в соборном капитуле, Адальберон озаботился украшением архиепископской церкви, построенной при Людовике Благочестивом из обломков городской стены архитектором Румальдом. Четверть пространства Реймского собора занимала, начиная с дверей, сводчатая крипта, которая на половину выступала из земли и была труднопреодолимой. Адальберон приказал разрушить ее до основания и на этом месте соорудить алтарь, хранящий в себе мощи святого Калиста. Главный алтарь, украшенный золотым крестом, был окружен с двух сторон решеткой из драгоценного металла. Архиепископ приказал изготовить переносной алтарь, четыре угла которого были украшены четырьмя Евангелистами из золота и серебра, с крыльями, обращенными на четыре стороны, в церкви находились ковчег и подвешенные венки. Окна были украшены витражами с изображениями библейских персонажей; на башнях находились колокола, звонившие необычайно громко.
