Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима
Плиний ознакомился с состоянием работ и с местностью, убедился, что существует источник, откуда можно провести в город воду «с помощью арок, чтобы она доходила в городе не только до ровных и низких мест», и что оставшуюся от первой стройки часть арок еще можно использовать. Но нужна и помощь из Рима: наместник просит императора прислать ему хорошего «аквилекса» — водоискателя, специалиста по проблемам водоснабжения, а также архитектора, «чтобы опять не вышло того, что уже случилось». Плиний Младший явно не питал уже доверия к местным подрядчикам, руководителям работ. Угадывая его настроение, Траян рекомендует начать расследование, «по чьей вине никомедийцы потеряли до сих пор столько денег» (Письма Плиния Младшего, X, 37, 38).
Подобным же образом было предпринято, но не завершено строительство театра в Никее, поглотившее, по предварительным оценкам наместника, более 10 млн. сестерциев. Результаты же были таковы, что возведенное более чем наполовину здание оседало, в нем зияли огромные трещины, «потому ли, что почва здесь сырая и мягкая, потому ли, что самый камень слаб и крошится». Плиний делится с императором своими сомнениями о дальнейшей судьбе этой незавершенной стройки: продолжать ли ее или оставить, или даже поскорее разрушить рассыпающееся и притом дорогостоящее сооружение. Почти так же обстояло дело и с восстановлением в Никее уничтоженного пожаром гимнасия. Жители города решили возвести на его месте новый, еще больше прежнего. «Они уже истратили некоторую сумму, и боюсь, что без толку: в здании нет стройности и единства. Кроме того, архитектор, конечно, соперник того, кто начинал постройку, утверждает, что стены, хотя толщиной и в двадцать два фута, не смогут выдержать тяжести, которая на них ляжет, потому что внутри они набиты щебенкой и не обложены кирпичом». Не лучше велись общественные работы и в Клавдиополе, где горожане «не столько строят, сколько выкапывают огромную баню» в совершенно неподходящем и не предназначенном для этого природой месте. И здесь также, предполагая недобросовестность местных подрядчиков и архитекторов, наместник просит прислать ему опытных специалистов из столицы. Траян, как всегда, отказывает: «Не может быть, чтобы тебе не хватало архитекторов. В каждой провинции есть и опытные, и талантливые люди: не думай, что их ближе прислать тебе из Рима, когда даже к нам они обычно приезжают из Греции» (Там же, X, 39, 40).
Но даже строительство прекрасных и, казалось бы, прочных домов и храмов не могло уберечь Рим от еще одного страшного бедствия — пожаров. Множество построенных кое-как, ненадежных доходных домов, деревянные лавчонки, узкие улочки, освещение при помощи лампад, заправленных оливковым маслом, отсутствие каких-либо мер противопожарной профилактики — все это способствовало быстрому распространению огня и гибели целых городов и кварталов. Особенно большой ущерб причинили пожары 390, 31 и 9 гг. до н. э., 6, 64 (знаменитый пожар при Нероне), 191 и 283 гг. н. э. Жертвой их стали такие великолепные постройки, как Большой цирк, Базилика Юлия, Атрий Весты, многие здания на Палатинском холме, на Капитолии.
Первые попытки организовать противопожарную охрану были предприняты частными лицами. Мысль, бесспорно, прекрасная, и поступок достойный всяческого признания, если бы не тот факт, что и среди этих добродетельных римлян были люди, для кого личные интересы значили больше, чем общее благо сограждан, и кто из несчастья других хотел извлечь для себя максимальную прибыль. Первым взялся спасать имущество горожан от огня римский богач Марк Лициний Красс. Он организовал пожарную команду из своих рабов. Хорошо известный в Риме своей алчностью и неразборчивостью в средствах обогащения, он действовал таким образом: как только где-нибудь вспыхивал пожар, туда являлись его личные пожарные, а вместе с ними нанятые Крассом посредники, которые скупали за бесценок пылающие дома и те здания по соседству, куда огонь мог перекинуться в любую минуту. Едва лишь сделка заключалась, пожарная команда из рабов Красса приступала к тушению пожара. Именно таким способом богачу удалось прибрать к рукам великое множество доходных домов. В 21 г. до н. э. эдил Марк Эгнаций Руф также организовал пожарную команду из своих рабов. Они действительно спасали добро горожан от огня, но и от этого их хозяин имел немалую выгоду: он стал популярен среди сограждан, снискал себе много сторонников, очень скоро получил должность претора, а затем и консула. Или популярность его в Риме обеспокоила всесильного тогда Октавиана Августа, или в самом деле честолюбивый Эгнаций был замешан в заговоре против принцепса, как об этом сообщает Светоний, но известно только, что один из зачинателей пожарного дела в Риме был схвачен, брошен в темницу и там казнен.
Постоянные отряды противопожарной охраны ввел только сам Август. Было создано семь когорт стражников, каждая из которых насчитывала сначала 600 человек, а позднее увеличилась до тысячи, так что общее число пожарных в Вечном городе доходило до 7000. При каждой когорте состояли четыре врача, в задачу которых входило оказывать помощь пострадавшим на пожаре. Поскольку Рим был поделен на 14 округов, под опекой одной когорты находилось два округа. Предводительствовал отрядом префект, обязанный бодрствовать всю ночь.
Стражники, в свою очередь, подразделялись на тех, кто носил и подавал воду, — аквариев, и тех, кто гасил огонь при помощи насосов, — сифонариев (от «сифо» — насос, помпа). Оснащение пожарных команд было весьма нехитрым: насосы, топоры, жерди с крюками, ведра для воды, изготовленные из кож и обмазанные изнутри смолой. При тушении пламени в высоких многоэтажных доходных домах, очевидно, использовали лестницы. Сами жители также обязаны были соблюдать меры предосторожности: горожан предупреждали, что в домах должны стоять наготове бочки с водой. Петроний в своем «Сатириконе» упоминает некоего Эхиона, который изготовлял особые полотнища: смоченные в воде, они помогали тушить пожары.
О страшном для всего Рима пожаре времен Нерона Тацит рассказывает: «Разразилось ужасное бедствие, случайное или подстроенное умыслом принцепса… но во всяком случае самое страшное и беспощадное изо всех, какие довелось претерпеть этому городу от неистовства пламени. Начало ему было положено в той части цирка, которая примыкает к холмам Палатину и Целию; там, в лавках с легко воспламеняющимся товаром, вспыхнул и мгновенно распространился огонь, гонимый ветром вдоль всего цирка. Тут не было ни домов, ни храмов, защищенных оградами, ни чего-либо, что могло бы его задержать. Стремительно наступавшее пламя, свирепствовавшее сначала на ровной местности, поднявшееся затем на возвышенность и устремившееся снова вниз, опережало возможность бороться с ним и вследствие быстроты, с какою надвигалось это несчастье, и потому, что сам город с кривыми, изгибавшимися то туда, то сюда узкими улицами и тесной застройкой, каким был прежний Рим, легко становился его добычей». Историк описывает возникшую панику, крики стариков и детей, нас же может удивить, почему не вступила в дело пожарная охрана. Тацит пишет далее, что «никто не решался принимать меры предосторожности, чтобы обезопасить свое жилище, вследствие угроз тех, кто запрещал бороться с пожаром». Более того, «были и такие, которые открыто кидали в еще не тронутые огнем дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ, либо для того, чтобы беспрепятственно грабить, либо и в самом деле послушные чужой воле» (Тацит. Анналы, XV, 38).
В помощь погорельцам организовывали сбор средств, и это могло бы показаться примером традиционного благородства и самоотверженности римлян, если бы не то обстоятельство, что охотнее всего помощь оказывали людям богатым и влиятельным — тем, кто мог впоследствии отплатить за услугу. Помочь же малоимущим не спешили, ибо на их материальную признательность трудно было рассчитывать. Случалось и так, что домовладелец сам устраивал пожар, надеясь вернуть утраченное сторицей. Такие ситуации бывали в Риме не редко, иначе почему бы тогдашние сатирики вновь и вновь возвращались к этой теме? И у Марциала, и у Ювенала можно встретить прозрачные намеки на весьма подозрительную подоплеку иных пожаров:
Дом себе, Тонгилиан, за двести тысяч купил ты,
Но уничтожен он был частой в столице бедой.
Впятеро больше тебе собрали.
И можно подумать, Тонгилиан, будто сам свой ты домишко поджег.
Марциал. Эпиграммы, III, 52
СКОТОВОДСТВО И ОХОТА В ГРЕЦИИ
Там же и стадо представил волов, воздымающих роги:
Их он из злата одних, а других из олова сделал.
С ревом волы из оград вырываяся, мчатся на паству,
К шумной реке, к камышу густому по влажному брегу.
Следом за стадом и пастыри идут, четыре, златые,
