Фрэнк Маклинн - 1759. Год завоевания Британией мирового господства
Ситуация могла бы крайне тяжело отразиться на Роджерсе, если бы новым командующим не стал генерал Амхёрст — большой поклонник его методов. Питт уже потерял терпение с командующими в Северной Америке. Заменив в начале 1759 г. Лоудона на Аберкромби, этому генералу он позволил оставаться на посту всего шесть месяцев. По истечении этого срока Питт назначил на пост командующего Амхёрста, ставшего героем дня после взятия Луисбурга.
Гейдж полагал, что Амхёрст ничего не знает о Роджерсе и поддастся на его «черный пиар» относительно рейнджеров. Но Амхёрст оказался проницательным человеком. Видя насквозь тактику Гейджа, основанную только на собственных интересах, он проигнорировал его заявления.
К марту Гейдж пытался настаивать на том, чтобы рейнджеры поступили под контроль регулярной армии и чтобы любого из них, если он отказывается служить под командованием офицера регулярной армии, отправляли в военный суд за мятеж. Более того, любого офицера-рейнджера, вышедшего в отставку в знак протеста, он предлагал рассматривать в качестве дезертира.
Сам Гейдж не заслужил расположения Амхёрста, так как придерживался эклектической точки зрения на приказы главнокомандующего, повинуясь тем, которые ему нравились, но игнорируя те, которые не нравились. Постепенно он потерял доверие. Более того генералы, которых Амхёрст ценил более, чем Гейджа, благоприятно отзывались о Роджерсе. Развязка произошла в тот момент, когда Вульф, славившийся плохим мнением об американских войсках, попросил Роджерса и его рейнджеров принять участие в осаде Квебека.
Амхёрст, чье отношение к Вульфу было неоднозначным, безусловно, получил удовольствие, отказав в этом запросе. Но после беседы в мае с Роджерсом в Олбани он проникся к нему симпатией.
«Я всегда с удовольствием выслушаю ваше мнение относительно службы, которую вы выполняете,» — сказал Амхёрст Роджерсу. Он уверил подчиненного, что его подразделению ничего не угрожает, так как рейнджеры остаются независимыми. Об этом будет публично объявлено в приказах по армии.
Исключая любое превратное толкование фактов, Амхёрст перевел Роджерса и его подразделение к себе в форт Эдуард, оставляя его рядом с собой в состоянии боевой готовности для летней военной кампании в Тикондерога.
Все, что делал Роджерс тем летом, не вызывало раздражения у Амхёрста. В дневнике последнего имеется множество восхищенных отзывов, например, в записи от 5 августа: «Я отправил мистера Роджерса на другой берег озера, чтобы он нашел лучшее место для валки леса, предназначенного для строительства форта [на площадке в Краун-Пойнт]. Предоставил ему отпуск для охоты на оленей; он убил трех оленей и семь медведей».
Теперь Амхёрст наконец-то разрешил Роджерсу предпринять шаг, о котором командир рейнджеров просил с 1756 г.: наступление на индейцев племени абенаков в их деревне Сент-Франсис за канадской границей с Нью-Гемпширом. Его письмо-инструкция командиру рейнджеров, датированное 13 сентября 1759 г., не оставляет сомнений: это была крупномасштабная миссия возмездия.
«Этой ночью Вы вместе с подразделением, численность которого определена вчера приказом, а именно с 200 солдатами, поступившими под Ваше командование, отправляетесь на операцию в бухту Миссискуой. Откуда Вы выходите и атакуете поселения противника к югу от реки Св. Лаврентия таким образом, который Вы сочтете наиболее эффективным, чтобы разбить неприятеля, прославив и обеспечив успех вооруженным силам Его Величества. Помните о злодеяниях, совершенных негодяями-индейцами, выступающими на стороне противника, в каждом отдельном случае, где у них имелась возможность проявить свою отвратительную жестокость по отношению к подданным короля. С ними индейцы расправлялись безжалостно. Отомстите им, но не забывайте: хотя эти злодеи безжалостно и без разбора убивали женщин и детей любого возраста, я приказываю не убивать и не причинять никакого вреда женщинам и детям. После выполнения порученного Вам задания, Вы возвращаетесь вместе со своим подразделением в лагерь или присоединяетесь ко мне, где бы я ни находился».
Что заставило Амхёрста организовать этот рейд, вызывающий с тех пор постоянные споры? Мы можем предложить тройную мотивацию.
Во-первых, Амхёрст ненавидел индейцев. Он пришел в ярость от самых последних действий племени абенаков. Командующий направил двух офицеров, капитана Кеннеди и лейтенанта Гамильтона, на север с приказом добраться до реки Св. Лаврентия и проследовать далее в Квебек, чтобы выяснить, как дела у Вульфа. Их сопровождали четыре индейца из Стокбриджа с флагом перемирия, требуя свободного прохода.
В начале сентября Амхёрст получил письмо от Монкальма (доставленное под флагом перемирия), в котором ему сообщалось, что индейцы-абенаки взяли в плен двух офицеров. С точки зрения британского командующего это было двусмысленное предательство, так как он узнал о действиях племени абенаков через ту систему связи, которую они сами нарушили.
В любом случае к 1759 г. Амхёрст ненавидел уже индейцев всех племен и хотел окончательно свести с ними счеты. Инцидент на Новой Шотландии в январе того года особенно разозлил его. Отряд в составе одиннадцати британских солдат и рейнджеров не вернулся из экспедиции по валке леса. На следующий день патруль обнаружил тела пяти из них. Согласно Джону Ноксу, их расстреляли. Затем, пока они были еще живы, с них сняли скальпы: «Их конечности были настолько изуродованы, что стало понятно, в каких муках они умирали. В таком состоянии они замерзли, напоминая фигуры или статуи, которые по-разному размещены на пьедесталах в садах кунсткамер».
Амхёрст сообщил Гейджу и о своем общем отвращении к индейцам: «Мне известно, какие они негодяи, и у меня самое плохое мнение об этих ленивых злодеях, пьющих ром, как никто на свете… [Но так как французы боятся их], я уничтожу индейцев — и по возможности, побольше».
2 июля 1759 г. индейцы племени абенаков совершили следующее злодеяние. Шестнадцать солдат из района на реке Джерси-Блю, отправленные в экспедицию на валку леса, попали в засаду, устроенную абенаками в пределах видимости лагеря на озере Джордж. Очевидец сообщал: «Они убили шесть солдат и сняли с них скальпы. Четверых взяли в плен. Из всего отряда смогли убежать только четверо. Абенаки покрасовались перед всей армией со снятыми скальпами, издали [именно так] свой клич. Затем ушли к своим лодкам, оставленным на расстоянии не более двух миль от верхней части озера. В погоню за ними отправили большой отряд, но тщетно. Они кромсают наших людей самым зверским образом, вырезая куски плоти из шеи, бедер, ног».
Во-вторых, встал вопрос о доверии. Начиная с 1755 г. в британской армии широко распространилось мнение, что племена индейцев непобедимы в войне на дикой природе. Амхёрст был решительно настроен покончить с подобными представлениями. Коллективное воображение преследовали воспоминания о поражении Бреддока при Мононгахела. Офицеры часто подробно обсуждали детали того черного дня в истории армии.
9 июля 1755 г. войска Бреддока вошли в лес, расположенный в десяти милях от форта Дюкень и обнаружили, что попали на естественную обстреливаемую площадку.
Хотя большинство лесов Северной Америки были дремучими с обширным густым подлеском, 637 индейцев из ударного французского подразделения (в основном — из племен оттава, миссиссаугов, виандотов и потаватоми с запада, с так называемого высокогорья) использовали этот участок леса в качестве охотничьей территории. Они очистили ее от подлеска, чтобы сгонять малую и большую дичь и обеспечить свободное перемещение с маневрированием своим охотникам. Стреляя из укрытия, прячась за деревьями, но имея возможность быстро и свободно перемещаться, чтобы самим не стать мишенями, индейцы в считанные минуты вызвали замешательство среди солдат Бреддока и загнали их на участок, размеры которого составляли 250 ярдов в длину и всего 100 футов в ширину.
Не имея возможности увидеть своего противника, британские солдаты вскоре поняли, что оказались на своеобразной человеческой скотобойне. Замешательство стало всеобщим, а вскоре перешло в панику. Лес превратился в настоящий ад. Все вокруг было окутано дымом, отовсюду вели огонь, раздавались крики людей и ржание раненых лошадей. Из темных чащоб доносился воинственный клич индейцев, от которого кровь застывала в жилах: «Жаждущие крови адские псы вопили и визжали, словно тысяча чертей». Это еще больше запугивало солдат, сытых по горло рассказами о пытках, наносимых увечьях и снятии скальпов североамериканскими туземцами.
Строгая британская дисциплина, связанная с построением взводами и последовательными залпами привела к тому, что «красные мундиры» давали мощный залп по тем точкам, где противника не было. Они поступали автоматически, хотя в глубине души испытывали растерянность от своих действий. Закончилось это тем, что британцы перестреляли друг друга.
