Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации
Православные люди! Мы призываем вас не поддаваться большевистским наущениям и не верить большевистским посулам! Большевизм есть безбожие и бесчеловечность, насилие и ложь.
Можно ли думать, что после двадцати пяти лет свирепого преследования Церкви большевики вдруг стали Ее поборниками, после двадцати пятилет террористического попрания свободы вдруг стали ее защитниками, после двадцати пяти лет рабовладельческого издевательства над Россией вдруг прониклись любовью к ней? Было бы безумием поверить этому. Сталин не Савл и Павлом не станет.
С той стороны фронта до нас доходят достоверные сведения о том, что за время войны большевистский террор еще более усилился.
Большевизм всей тяжестью своей по-прежнему давит также и на уцелевшие остатки православного духовенства. Церковь православная задыхается в большевистском плену.
Чтобы жила свободная Россия, большевизм надо уничтожить!
Сознавайте отчетливо, что место ваше — в рядах борцов за новую, свободную, счастливую Россию, в рядах Русской Освободительной Армии, которая сама уже является зародышем этой будущей России — а затем и в рядах других архмий, воюющих против большевизма.
Церковь Божия своими святыми молитвами осенит вас на поле брани и на попруище труда.
Господи, спаси и освободи Россию!»».Но подобные декларации уже не имели особого влияния ни среди населения, ни среди рядовых священников.
29 апреля 1944 года митрополит Сергий (Воскресенский) был убит. Кто был причастен к этому? До сих пор исследователи не пришли к общему мнению. Кто-то объявляет убийцами нацистские спецслужбы, кто-то представителей антигитлеровского сопротивления. Русские коллаборационистские газеты, выходившие в это время уже на территории Прибалтики, давали однозначный ответ: это сделали сталинские наймиты.
Из газеты «За Родину»:
«Убийство Митрополита Сергия29-го апреля этого года в 11 часов утра по пути на Съезд Духовенства в Риге убит Экзарх православной Церкви Митрополит Сергий. Убийство было совершено на дороге из Вилъны в Ковно, приблизительно в пяти километрах от местечка Круонис. Вместе с Митрополитом убита сопровождающая его супружеская чета и водитель машины. Полицейское расследование показало, что машину Митрополита обогнала другая легковая машина, в которой находились, по всей вероятности, два или три бандита. Обогнав машину митрополита, они заставили ее остановиться. Автомобиль бандитов был окрашен в светлый цвет, сами они были одеты в военную форму. Судя по гильзам, обнаруженным на месте преступления, злодеи стреляли из немецкого и русского автоматов.
По показаниям свидетелей, преступники, застрелив еще девушку, находящуюся невдалеке от места первого убийства, у селись в свою машину и полным ходом удалились в направлении на Румшишки. Следует полагать, что преступники преследовали митрополита от самого Вильно. Никто из свидетелей, ехавших в момент преступления или вскоре после совершения его из поселка Румшишки в направлении Круониса, не встретили легкового автомобиля, соответствовавшего описанию. Поэтому полиция предполагает, что преступники проехали в направлении Ковно лишь короткий отрезок пути, до проселочной дороги, ведущей через поселок Зиделъкишки на главное Виленское шоссе, где они снова повернули на Вильно.
Все признаки свидетельствуют, о том, что убийство носит политический характер. Митрополит Сергий именно в последнее время резко выступал против большевизма и особенно против церковного лицемерия советского правительства. Совершая свое покушение, большевики снова воспользовались немецкой военной формой.
Командир охранной полиции Литвы объявил награду в десять тысяч рейхсмарок за указание убийц.
Погребение тела убитого митрополита состоится в Риге.
Торжественная панихида в КовноТело зверски убитого митрополита Сергия сперва было доставлено в православную церковь в Ковно, где состоялось его положение в гроб. В сослужении православного духовенства городов Ковно и Вильно состоялась торжественная панихида. Верующие заполнили церковь до предела. Многие вынуждены были остаться на улице в ожидании прощания со своим духовным пастырем. Тело митрополита стояло посредине церкви, по обе стороны от него стояли гробы с телами его спутников, убитых вместе с ним. Это водитель автомобиля митрополита, оперный артист Радикульцев, выступавший в Литве с концертами для русских беженцев, и его супруга.
После окончания торжественной панихиды гроб с останками митрополита был перенесен в автомобиль, доставивший тело покойного в Ригу, где оно будет предано земле.
В Ригу также доставлено тело шофера, а тела зверски убитой четы Радикульцевых будут похоронены, на Ковенском православном кладбище».
[Без автора]В течение 1943 года оккупанты изменили свое отношение к православной церкви. От политики заигрывания они перешли к политике неприкрытого ограбления и осквернения храмов. Так, в бюллетене полиции безопасности от 5 февраля 1943 года писалось о том, что «русские церкви, разрушенные при советском режиме или во время военных действий, не должны ни восстанавливаться, ни приводиться в соответствие с их назначением органами немецких вооруженных сил».[607]
Заслуживают особого внимания показания священника Ломакина о положении в Новгороде в конце 1943 года: «Чего только не устроили немцы и испанцы в домах Божьих, освященных вековыми молитвами, во что только не превращали наши святыни: казармы, уборные общего пользования, склады овощей, кабаре, в немногих случаях глазные лазареты, наблюдательные пункты, конюшни, гаражи, дзоты, штабы военных частей. Все что угодно — только не дома молитвы! А разбросанная в изобилии по храмам порнографическая литература немцев и испанцев, бесстыжие фотоснимки и беззастенчивые акварели на стенах храмов, исторических памятников и общественных зданий, устройство уборных, вонючих овощехранилищ и конюшен в святых алтарях дополняет жуткую картину морального разложения горе-победителей, недавних хозяев в городе.
Попирая чувства верующих, немцы дали распоряжение: «В церковь ходить разрешается только по пропускам, которые даются на несколько человек»».[608]
В целом можно согласиться с утверждением западных исследователей В. Алексеева и Ф. Ставру о том, что «германский фашизм был не менее враждебен христианству и особенно Русской Православной Церкви, чем советский коммунизм».
В марте 1944 года из Ленинграда был отправлен от митрополита Алексия с заданием А. Ф. Шишкин. Ему нужно было выяснить положение дел православной церкви в освобожденных районах. О поведении русских священников в условиях нацистской оккупации он написал следующее: «В ком билось сердце патриота Родины и кому действительно дорога была Русь не профашистской миссией, а Святым Владимиром крещенная… и кровью истинных сынов своих на поле брани напоенная — тот и в немецком плену любил ее паче жизни своей и умер как истинный патриот. Таковыми были, например, священник А. Петров (г. Гатчина) и священник И. Суслин (с. Орлино). Оба они расстреляны немцами.
Те же, кто не мог отнести себя к разряду героев, но кто, живя в немецком плену, думал иногда, что за фронтовым кордоном живут их братья и сестры, сыновья и дочери, терпят муки холода и голода и всё во славу Отчизны своей — тот слушался «Миссии», но при этом не порывая молитвенного общения со своими иерархами, молился за православное русское воинство и терпеливо ожидал встречи «со своими», решив не покидать приходского места при эвакуации немцев. Таковыми были, например, протоиерей Красовский, священник Митрофанов, протоиерей Забелин.
Но были и такие, которые, проявляя «ревность не по разуму», молились за Адольфа Гитлера, устраивали торжественные богослужения в «юбилейные» дни захвата немцами селений, чтили власть предержащих, получали от них подарки.
Наконец, были просто предатели Родины, такие, как священник Амозов, которые неистовствовали по отношению к Советской власти и Ленинградскому иерарху.
При наступлении частей Красной армии они бежали с немцами, грабя храмы, забирая священные сосуды и антиминсы. Таковыми были прот. Кудринский из с. Рождествено, о. Лаптев из Орлино».[609]
Безусловно, с самого начала оккупации нацисты относились к русской духовной жизни неоднозначно и крайне непоследовательно. Церковью играли, церковь использовали. Но что все же заставляло русских священнослужителей активно сотрудничать с немецко-фашистскими оккупантами? Многие из них, арестованные советскими органами государственной безопасности, так отвечали на этот вопрос: «Во-первых, это материальная заинтересованность. Мы были обеспечены службой и получали за нее гораздо больше материальных благ, чем при советской власти. Во-вторых, нам нравилось, что мы вновь стали уважаемыми членами общества, ну а в-третьих, практически все из нас подвергались репрессиям со стороны коммунистов».[610]
