Джордж Денисон - История кавалерии.
Легкая конница и конные стрелки
Нам уже доводилось писать о том, что линейная кавалерия должна составлять только одну четвертую часть всей конницы армии. Сфера действий кавалерии на поле сражения настолько сузилась, что было бы ошибкой учреждать слишком большую численность таких конников, которые не очень пригодны для иного применения.
Легкая же кавалерия подходит для выполнения второстепенных, но весьма деятельных военных операций, именно от нее армия ждет разведывательной информации, защиты, конвоирования, поисков. Поэтому она продолжит осуществлять самую значительную и реальную службу, прикрывая марши и осуществляя охрану основной части армии.
Ни один исследователь военной истории не может не поддаться исключительному влиянию, которое операции легкой кавалерии и разведки всегда оказывали, должным образом или нет, в зависимости того, хорошо или плохо или были организованы.
Описанные на предыдущих страницах случаи настолько многочисленны и поразительны, что не нуждаются в повторном упоминании. Просто заметим, что ничем более французы не обязаны своему поражению в 1870 году, как слабым действиям их конницы в сторожевой и разведывательной службе и тщательному осуществлению такой службы немецкой кавалерией.
Скорость движения всегда была одной из главных составляющих успеха на войне. Великий Наполеон настолько вдохновился этой идеей, что считал, что армия в 10 тысяч человек, которая могла в среднем пройти 20 миль за день, оказывала такой эффект на успех кампании, как и та, что насчитывала 20 тысяч, но проходила всего 10 миль за день.
Если сказанное и верно, то, несомненно, это правильный принцип, и тогда размещение 10 тысяч человек на лошадях станет равным по значимости 20 тысячам. Однако мы увидели, что кавалерия не способна защищать позицию, не может даже эффективно проявлять себя в обороне, наконец, она не способна действовать на любой местности или атаковать укрепления.
Следовательно, в большинстве случаев перечисленные обстоятельства уменьшают значение действий таких 10 тысяч человек на дополнительной скорости. Однако, если эти солдаты по прибытии на место, где возникает в них нужда, спешатся и станут сражаться пешими, как пехота, их можно будет использовать на любом виде местности, вовсе не опасаясь того, что их отсекут в случае окружения или отступления. Именно последнее обстоятельство и привело к появлению драгун.
Когда Александр Великий преследовал Дария III, напомним, что он поместил 500 человек из своей лучшей пехоты на то же самое количество кавалерийских лошадей и таким образом двигался с предельно возможной быстротой. До его времени для этих целей использовались колесницы.
Позже данная идея возродилась в драгунах, и в течение многих лет драгуны составляли значительную часть армий. Наполеон высоко ценил такую конницу, считая, что кавалерию всех типов следует оснащать огнестрельным оружием и обучать бою пешими.
Значение драгун, способных быстро перемещаться к решающей точке боя и сражаться там пешими, начали осознавать достаточно рано. Все же отмечаются случаи, когда в течение многих лет к этим войскам относились пренебрежительно, не осознавая их истинной силы. Необычайный успех конных атак Фридриха II Великого оттеснил драгун в тень и заставил поверить, что идея драгун ошибочна. Существует также много других веских причин, которые в прошлые времена мешали полностью оценить этот тип кавалерии.
То, что сражения проводились на открытой местности, практически не предоставляло возможностей, чтобы драгуны спешивались и получали преимущество во время своих действий. Когда местность оставалась открытой и почва подходила для действий конницы, то оказывалось лучше, чтобы драгуны действовали как кавалерия и обрушивались на пехоту на скорости.
Соответственно, полки драгун превратились, как и в большинстве армий, просто в кавалерию и почти неизбежно использовались таким образом. К тому же и их вооружение не разрабатывалось таким образом, чтобы побуждать их сражаться пешими, имея преимущество, и, следовательно, принцип формирования драгун впал в немилость.
Если мы оградимся от предрассудков, вытекающих из трудностей, обусловленных бывшим состоянием военного искусства, особенно если эти трудности не существовали в настоящем, то драгуны могли бы быть возрождены. Но еще во время Гражданской войны в США драгуны обычно вооружались старомодными гладкоствольными карабинами, представлявшими собой оружие ограниченного радиуса действия с неточным прицелом.
В прежних войнах, когда пехота также вооружалась гладкоствольным ружьем, битвы выигрывались совершенно иначе, чем те действия, в которых сегодня принимают участие драгуны. Во времена Фридриха II Великого и Наполеона близкая дальность стрельбы огнестрельного оружия позволяла армиям выстраивать боевой порядок на незначительном расстоянии друг от друга. Огневой бой пехоты начинался с расстояния примерно в 300–400 шагов и продолжался до расстояния от 40–50 шагов и даже до начала штыкового боя без решительного результата.
Теперь все изменилось. Во время Франко-прусской войны стрельба из линий пехоты друг против друга часто начиналась на расстоянии в 1500 шагов и редко продолжалась до 200 шагов, причем обычно одна из сражающихся сторон не выдерживала. Фактически огневой бой пехоты, когда велся интенсивный ружейный огонь, составлял от 150 до 600 шагов, кризис же боя наступал при сближении на 400 шагов, а дальнейшее движение было сопряжено с огромным уроном.
Следовательно, при современном оружии, обладающем большой дальнобойностью, меткостью и скоростью стрельбы, опасная для наступающего зона (в смысле сильных потерь) и число выпускаемых на каждую сотню шагов этой зоны выстрелов, притом вполне метких, увеличились по крайней мере вчетверо.
Принимая во внимание все сказанное, видим, что при старой системе ведения военных действий драгуны спешивались, чтобы защитить позицию, и, поместив своих лошадей под прикрытие, скажем отведя их на 100 или на 200 ярдов в тыл, могли только успеть произвести по несколько выстрелов до того, как в случае быстрой и яростной атаки пехота противника уже схватывалась с ними в рукопашном бою.
Бой тогда решался большей частью холодным оружием в рукопашную. И если драгунам приходилось вступать в рукопашный бой, у них было мало шансов отойти к своим лошадям и сесть на них. Такая вероятность, возможно, заставляло драгун слишком поспешно отходить к лошадям, и тогда, соответственно, они терпели поражение.
Насколько различными стали условия ведения подобного боя теперь! Драгуны или конные стрелки могут оставлять своих лошадей в тылу, заняв оборонительную позицию. После этого они начинают сильно досаждать своим огнем приближающемуся неприятелю на расстоянии в тысячу шагов, наносить большие потери при 600 шагов и затем устраивать смертоносные залпы, так что исход ясно бывает предрешен, прежде чем приближающийся противник может подойти до 250 шагов.
Ничто не может помешать драгунам, обеспечив своих лошадей прикрытием, скажем в лесу или за деревней, оставаться и стрелять, пока враг не подойдет на 200 шагов, и затем бежать к своим лошадям, садиться на них и пускаться галопом, чтобы их не успели перехватить.
Сразу же отметим, что современные оружия и тактика боевых действий открыли конникам новые возможности. Сильное расширение зоны огня, огромное увеличение расстояния, на котором теперь решается исход сражения, полностью изменили условия, при которых привыкли сражаться драгуны.
Время, требуемое спешившимся конникам, чтобы, в случае поражения, снова сесть на лошадь, не изменилось, время, которым они располагают, сильно увеличилось. Сила их оружия – дальнобойность, скорострельность и меткость – увеличилась необыкновенно. Высочайшей глупостью было бы придерживаться прежних взглядов.
Сказанное не относится к чистой теории. Кто из тех, кому доводилось читать описания действий конных стрелков в Америке, не восхищался их полезностью и эффективностью? В этой стране конники смогли удивительно умело нести наружную службу, спешиваться и сражаться в боевой линии против пехоты, кавалерии или артиллерии. Они также штурмовали укрепления, захватывали канонерские лодки, фактически делали все, что положено выполнять солдатам. И совсем удивительно, что ни пруссаки, ни французы в 1870–1871 годах не использовали опыт войны в США 1861–1865 годов.
Разве кто-либо поверит в то, что немцы не усвоили урок на основе опыта конца войны во Франции, когда французские вольные стрелки вынудили прославленных улан искать защиты или по крайней мере поддержки пехоты? Такой опыт следовало усваивать. В следующей европейской войне то государство, которое будет использовать конных стрелков в больших количествах, станет одерживать победы. Мы видим, что сейчас немцы вооружают огромное количество своих конников дальнобойными карабинами, вероятно, чтобы действовать как конные стрелки.
