Александр Бушков - Екатерина II: алмазная Золушка
Семен. Милостивый государь…
Фекла. Ах! говорите, говорите, маркиз!
Велькаров. Ну, говори ж, маркиз Глаголь!
Семен (на коленях). Ах, сударь!
Велъкаров. Полно, полно! не стыдно ль знатному человеку так унижаться! Изволь рассказывать, пусть дочери мои послушают французского языка.
Няня Василиса (подходя к Семену). Уже, мой батюшка, позволь и мне послушать, куды давно хотелось.
Семен. Ах! простите кающегося грешника. Я, сударь… ах! я не маркиз, я, сударь… ах! я и не француз, а просто вольный человек, служу у господина, который, проездом в армию, остановился в вашей деревне, и зовут меня Сенькой!
Лукерья. Бездельник! и ты мог…
Семен. Виноват, сударь, страстная любовь сделала меня маркизом.
Даша (на коленях). Простите нас, сударь!
Велъкаров. А ты, Даша, тут же?
Семен. Ах, сударь, мы уже давно любим друг друга, и нам не на что жениться. Не могши ничего достать с русским именем, употребил я невинную хитрость и назвался маркизом; но я, право, не участник в отказе, который барышни сделали своим женихам.
Велъкаров. Нет, нет, твоя спина дорого мне за это заплатит! Вот, госпожи дочки, следствие вашего ослепления ко всему, что только иностранное! Кто меня уверит, чтоб и в городе, в ваших прелестных обществах, не было маркизов такого же покрою, от которых вы набираетесь и ума, и правил?
Семен. Милостивый государь, простите нас!
Даша. Сжальтесь над верными любовниками!
Велъкаров (особо). Однако, право, мне и досадна и смешна выдумка этого плута. Господин маркиз Глаголь, ты бы стоил доброго увещания, но я прощаю тебя за то, что сегодняшним примером дал ты моим дочкам урок. Сидорка, разочтись с ней; ужо и на дорогу прикажу вам дать.
Даша. Ах, сударь, вы нас оживили!
Семен. Уф, как гора с плеч свалилась! Пойдем, Даша! И другу и недругу закажу маркизом называться! (Уходит с Дашей; за ними Сидорка.)
Велъкаров. А вы, сударыни, я вас научу грубить добрым людям, я выгоню из вас желание сделаться маркизшами! Два года, три года, десять лет останусь здесь, в деревне, пока не бросите вы все вздоры, которыми набила вам голову ваша любезная мадам Григри; пока не отвыкнете восхищаться всем, что только носит нерусское имя, пока не научитесь скромности, вежливости и кротости, о которых, видно, мадам Григри вам совсем не толковала, и пока в глупом своем чванстве не перестанете морщиться от русского языка! Няня Василиса! поди, не отходи от них! (Уходит.)
Няня Василиса (вслед). Слушаю, государь!
Лукерья (отходя). Ah! ma soeur![23]
Фекла (отходя). Ah! quelle leeon![24]
Няня Василиса (отходя за ними). Матушки барышни, извольте кручиниться по-русски!
Приложение 5
ПИСЬМО САМОЗВАНКИ К ГРАФУ ОРЛОВУ-ЧЕСМЕНСКОМУ
Поступок, который принцесса Елизавета всея России совершает, только предуведомляет Вас, граф, что ныне дело идет о том, к какой партии Вы решитесь держаться в текущих делах. Завещание, составленное покойной Императрицей Елизаветой в пользу своей дочери, прекрасно сохранилось и (находится) в хороших руках; и князь Разумовский, командующий частью нашего населения под именем Пугачева, пользуясь славой благодаря преданности, которую питает вся русская нация к законным наследникам славной памяти покойной Императрицы, делает то, что мы воодушевлены храбростью в поисках средств разбить свои оковы.
Известно, что принцесса Елизавета была отослана в Сибирь; все остальные злокозни, которые ее преследовали, известны всему народу. И вот она вне опасности, вне тех рук, что так часто посягали на ее жизнь. Она поддерживаема и опирается на многих государей. Она пишет Вам это все только для того, чтобы уведомить Вас, что честь и слава — все предписывает Вам помочь принцессе, которая умоляет о законных правах. Кроме этого непременного долга, который побуждает ее так действовать, она должна еще считаться со склонностью своего сердца и с просьбой своих друзей, которые, естественно, должны томиться при таких неблагоприятных обстоятельствах, каковые имеет настоящая война, которая разгорается изо дня на день.
Если бы даже когда и состоялся мир, то это был бы только прерванный сон. Итак, следует узнать, желаете ли Вы держаться наших интересов или нет. Если Вы желаете их, то вот поведение, которого Вы должны будете держаться, граф! Вы начнете с обнародования манифеста, который будет заключать приложенные при сем параграфы. Если нет, то мы не будем сожалеть о том, что посвятили Вас в наши замыслы, и это докажет Вам, что мы желаем иметь Вас на нашей стороне.
Ваш прямой характер и справедливый ум внушают это желание, которое основано на прямодушии — и это может только Вам льстить, так как те умы не лживы, которые ищут средств, чтобы дать восторжествовать невинности; только друзья истины ее поддерживают; кроме того, у нее есть оружие посильнее меча, что только и остается открыть. Мы заключили союз с Высокой Пор-той; мы не станем ни говорить, ни даже объяснять всего, потому что можем громко объявить перед лицом всего мира, что у нас отняли и присвоили себе нашу Империю, желая заставить нас умереть постыдною смертию, но Провидение, вечно справедливое, чудесно избавило нас от нечестивых рук, которые полагали пресечь нить нашего существования.
Не будет лишним предупредить Вас, что все, что бы ни предприняли против нас, не возымеет никакого действия, ибо мы уже в Турецкой империи и идем под охраной Великого Султана. Мы узнаем от народной молвы о Вашем поведении, которого Вы будете держаться в этом деле.
Вот главные причины, которые склоняют нас в Вашу пользу, граф. За вами выбор той партии, к которой вы пожелаете примкнуть. Если Вы склоняетесь на нашу сторону, то судите сами, какую важную услугу Вы оказали бы нам. Мы никогда не совершили бы этого шага, если бы не были уполномочены главными друзьями покойной Императрицы Елизаветы. Нас даже обязует сделать это закон и несчастие нации, которая нам принадлежит. Эти причины слишком вески, чтобы отказаться подать быструю помощь в бедствиях, губящих нашу Империю со времени смерти Императрицы Елизаветы Первой. Рассудите, граф, что мы не обязаны писать Вам так откровенно, как мы это делаем, но мы этим взываем к Вашему здравому смыслу и справедливому суждению, если мотивы, побуждающие нас действовать, более чем достаточны и законны, чтобы склонить умы, которым нужно исполнять свой долг не только по отношению к своей родине, но и по отношению к самим себе.
Следовательно, это им надо поддержать законную наследницу в ее правах, долженствующих принести счастие тысячам стенающих людей. Мы заранее уверены в исходе наших предприятий, которые неизбежны в их исполнении и очевидны в своем успехе. Когда окончится подготовительная работа, нам останется только показаться. Мы искали возможности приехать в Ливорно, нам помешали в этом, хотя мы весьма уверены в Вашей честности, знаки которой Вы оказывали нам при представлявшихся несколько раз удобных случаях, и они заставили нас судить о превосходстве Вашего сердца.
Подумайте, рассудите! если Вы полагаете, что наше присутствие в Ливорно будет необходимо для обоюдных переговоров, то дайте Ваш ответ через то лицо, которое передаст Вам это. Это лицо не знает ни от кого, ни откуда посылается это письмо, следовательно, будьте с ним скрытны и, во избежание любопытства, адресуйте ответ г. Флотирону, имя нашего секретаря. В главных параграфах завещания покойной Императрицы Елизаветы, сделанного в пользу ее единственной дочери, никоим образом не упоминается о ее брате. Причины слишком длинны для того, чтобы их излагать письменно.
Достаточно будет сказать, что он командует народами, которые всегда были за своих государей и государынь. Они решились поддержать принцессу Елизавету Вторую в самодержавной власти, какую имели все ее предшественники. Время коротко и дорого; даже надлежит мигом покончить со всеми делами, иначе весь народ будет истреблен от недостатка средств. Наше чувствительное и сострадательное сердце не может видеть столько несчастий зараз. Вовсе не корона всей России заставляет нас действовать: мы это доказали всеми фактами в нашей жизни.
Это только дело, достойное крови, которая течет в наших венах, мы это докажем еще лучше впоследствии. Мы полагаемся на Ваше справедливое суждение, граф! Если Вы думаете, что сможете распространить содержание этого маленького манифеста, то прибавить к нему или исключить из него что — в Вашем распоряжении. Но прежде, чем Вы сделаете этот шаг, обдумайте хорошенько и сумейте хорошо изучить умы. Если Вы полагаете, что сделаете хорошо, переменив Ваше местопребывание, то Вам лучше знать положение вещей, которые могут препятствовать выполнению наших действующих замыслов. Все то, в чем мы можем Вас уверить, это то, что в каких обстоятельствах Вы ни находились бы, мы заступимся за Вас и обещаем Вам навсегда быть Вашей защитой и поддержкой. Нам не надо говорить Вам о благодарности: она так сладостна для чувствительных душ, что не допускает середины между чувствительностью и чуткостью — чувства, которые мы просим Вас считать навсегда искренними.
