Владимир Новоженов - Два ледокола: другая история Второй мировой
И от Вас будут ждать Нового Совета, как продлить комфортную жизнь миллиарду избранных на все скукоживающемся своими ресурсами Мировом Острове.
Если, конечно, до этого кто-нибудь из несправедливо обиженных не громыхнет в мир ядерной ракетницей, дабы подтвердить уже почти под тысячу страниц общего текста фантазию двух романов Глуховского.
И не надо только потом объяснять, что Вы всего лишь специалист по танкам….
Это никому не будет интересно…
Вот лучше всего грядущую ситуацию чувствовал, предвидел и объяснил нам покойный Роберт Кеннеди:
«…нет Человека как Остров.
Любая смерть умаляет и меня…
…ибо Я — часть Человечества»
Увы…, таких людей убивают.
Еще вот что хотелось бы, что бы Вы прочли в завершение изложенного…
Есть очень мудрое слово в Писании.
Quos diligat, castigat… (см. Послание Апостола Павла к евреям)
Я полностью доверяюсь комментариям этой мудрости человеку, который может просто сказать о себе следующее:
«Родилась в Риге, выросла в Одессе, после окончания университета в Свердловске и защиты кандидатской диссертации в Иванове много лет преподавала философию и научный коммунизм в Тюмени. По прихоти судьбы пришлось также прожить два года в Оренбурге и год в Брянске (нет, папа — не военный). До самой «перестройки» искренне верила в коммунизм и атеизм. В один прекрасный день, зимой 1992-го, мои глаза наконец открылись, и поиск истины с успехом завершился: я стала христианкой…»
Мне вообще — бывшие атеисты по душе.
Посему из всей бездны Сети я приведу только это…
Итак…, поясним сию апостольскую мудрость.
Из письма подруге.
«… Л., родная моя, здравствуй.
Мы с Джорджем только что закончили послание евреям в Библейском институте. Мне открылось кое-что новое, и я сразу подумала о тебе и сделала себе несколько заметок. Вот наконец добралась, чтобы написать тебе об этом.
Речь пойдет об известном отрывке из послания евреям 12:5-11 о том, что Бог, как родной отец, кого любит, того наказывает. Честно говоря, я этот отрывок терпеть не могла вот уже много лет: в 7 стихах слово «наказывает» повторяется в разных видах 8 раз! И один раз даже слово «бьет»! Наказание ребенка, в моем представлении — это нечто довольно ужасное, хотя и необходимое: отшлепать, нахлестать по щекам, поставить в угол, отругать, накричать, не пустить гулять или в кино, лишить сладкого и т. п. Ты сама уже мать и также помнишь, как это было, когда ты была еще ребенком, то есть ты понимаешь, что хотя наказание порой действительно необходимо— пользоваться им следует очень осторожно, ведь несправедливое наказание может оставить рану в душе на всю жизнь. Бог мне казался ужасно жестоким из этого текста: надо же: «бьет всякого сына, которого принимает»! А также это не вполне соответствовало моему личному опыту общения с Богом.
Я в свое время была довольно послушным и очень чувствительным ребенком. Маме практически не приходилось меня бить или вообще наказывать, могу вспомнить лишь две пощечины за всю жизнь, обе в возрасте до 10 лет, обе — незаслуженные. Ну не считать же наказанием, когда мама, пытаясь приучить меня пользоваться мусорным ведром, чтобы конфетные бумажки не валялись по всей комнате, «в наказание» купила мне килограмм конфет, велела все бумажки от этих конфет разбросать по труднодоступным местам (под диван, например), а потом ползать и собирать. Можешь себе представить, как я рада была такому наказанию: не оставлять же конфеты раздетыми, пришлось их съесть, весь килограмм. Кстати сказать, сработало: сейчас у меня с этим делом никаких проблем.
Для меня было достаточно, если мама на меня рассердилась, если она посмотрела на меня взглядом, в котором читается: «Ну и дочь мне досталась! Кошмар!» Если мама перестала со мной разговаривать — страшнее наказания мне было не нужно (хоть это и не наказание вовсе). Я не могла выдержать и полчаса, готова была на все, лишь бы мама снова заговорила со мной, снова улыбнулась мне, снова полюбила меня. То есть в полном смысле наказанию я подверглась лишь два раза за все детство, и то несправедливо, так что для меня слово «наказание» — это, в сущности, «высшая мера», которую я лично ни разу не заслужила.
Естественно, что именно так я и представляла себе «наказания Господни». И мне было странно, что меня Господь почему-то не наказывает, не бьет и в угол не ставит, не ругает, не кричит, не дает мне понять, как Он во мне разочарован. Понятно, что я ожидала от Него всего этого не в буквальном смысле. Но и в духовном смысле, как я ни пыталась, я не могла увидеть в своей жизни аналога такого рода наказанию. Не то чтобы мне очень хотелось быть «избитой» — но я побаивалась: а вдруг Господь относится ко мне, как к неродной? «Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы — незаконные дети, а не сыны» (Евреям 12:8).
Каково же было мое удивление и моя радость, когда я увидела, что в английском переводе все 8 раз говорится не о наказании (punishment), а о дисциплине (discipline)!!! Потом я проверила по греческому оригиналу с подстрочным переводом — все 8 раз одно и то же греческое слово, которое переводится «воспитание, наставление, обучение, образование». А ведь воспитывать, приучать к дисциплине и наказывать — это совсем не одно и то же!! Наказание — лишь одно из многих средств воспитания, и не во всех случаях необходимое, а лишь в крайних.
Вот ты, например, свою малышку приучаешь чистить зубы по утрам и вечерам. Ей неохота — а ты настаиваешь. Ей неохота рано вставать в садик — а ты настаиваешь. И я могу себе представить, что ты это делаешь с любовью, с объятиями и поцелуями, с игрой и со смехом. Ты приучаешь ее к дисциплине, учишь убирать за собой, учишь определенным правилам поведения. А как же иначе?
Ведь ребенок в этом нуждается, а то он не будет готов к самостоятельной жизни. Конечно же, не все у нее получается, и посуду за ней наверное приходится перемывать заново, и игрушки она складывает неаккуратно. Но ведь не наказывать же ее за это! Не ставить же в угол за то, что она пока еще маленькая и у нее не все получается! Твои воспитательные усилия, конечно, доставляют ребенку некоторые неприятные чувства, но это не «наказание» (punishment), это просто «приучение к дисциплине» (discipline).
А теперь представь, что Бог — именно такой любящий Отец. Он знает, что нас, Его детей, необходимо подготовить к вечности, многому научить, приучить к дисциплине. Он и рад бы завалить нас сладостями да игрушками, да позволить нам спать до полудня, образно говоря, да дать нам каждую цацку, лишь только мы попросим, — однако Он знает, что такое воспитание нам на пользу не пойдет, а только погубит. Вот мы и просим-клянчим у Него: «Да-а-ай!», мы плачем и страдаем, нам кажется, что это так важно, что мы прямо-таки не выживем без этого.
А для Него — это детская цацка, которую давать нам не следует.
Мы плачем: «Не хочу-у!» — а Он говорит: «Надо!»
Именно так я теперь вижу любящую руку моего Небесного Отца: я просила и не получала, теперь я понимаю, что не того просила. А Он дает нам не то, что хочется, а что необходимо. И Ему виднее эта разница, чем нам.
Стих 7 в английском переводе звучит так: «переносите (рассматривайте) трудности как ВОСПИТАНИЕ: Бог поступает с вами как с сынами…» Теперь понятно: трудности у меня конечно же были, и немало. Я со слезами умоляла Господа избавить меня от них. И Бог силен был сделать это: избавить, причем моментально. Но Он этого не делал. Почему? Потому что Он меня воспитывал, и учил, и приучал к дисциплине, и «возился» со мной, повторяя по многу раз одно и то же, не уставая и не раздражаясь от того, что у меня плохо получается. Зато посмотри теперь: я стала совсем другим человеком, я повзрослела в Духе, научилась многим духовным добродетелям, выработала ценные духовные привычки. И теперь Он не боится меня избаловать, осыпает меня благословениями каждый день, а все прежние трудности убрал из моей жизни. Теперь у меня, конечно, другие трудности, теперь я учусь другому. Однако эти трудности по сравнению с прежними — просто пустяк. Теперь я вижу, что «тяжело было в ученье» — зато сегодня мне «легко в бою».
К слову сказать, проверила я и слово «бьет» из стиха 6 по греческому оригиналу. Действительно, суровое слово, оно также переводится «бичевать, сечь, погонять кнутом, хлестать».
Однако это лишь одно из многих средств воспитания, крайнее средство, которое Бог как совершенный Отец применяет по необходимости, а не просто от раздражения и злости, как часто делаем мы, земные родители
Л., мне очень хочется тебя ободрить, чтобы ты не унывала и не отчаивалась в своих трудностях. Я понимаю, как тебе больно, и мне тоже больно от того, что происходит в твоей жизни! Но ты только представь: ведь это означает, что любящий Небесный Отец с тобой «возится» и чему-то тебя учит. Конечно же, Он слышит твои просьбы о помощи! Но отвечает так, как для тебя лучше, а не как тебе (и мне) хотелось бы.
