История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

Когда король прибыл в Ньюбери, к нему явился комендант Доннингтона и за свое доблестное поведение был посвящен в рыцари; неприятеля же страшились или опасались тогда так мало, что Его Величество решил, прежде чем продолжить движение к Оксфорду, освободить от осады Безинг и Бенбери. Настойчивые просьбы о помощи шли теперь из Бенбери-касла, гарнизон коего из-за крайнего недостатка в провианте (солдаты съели почти всех лошадей) уже готов был капитулировать; и Его Величество охотно дал согласие на то, чтобы граф Нортгемптон, командовавший войсками в тех краях и оставивший комендантом в Бенбери своего храброго брата, во главе трех полков кавалерии попытался выручить осажденных. В Осксфорд были посланы письма с приказом полковнику Гейджу взять из тамошнего гарнизона отряд кавалерии и пехоты и идти навстречу графу. Точно исполнив приказания короля, граф и полковник нежданно для противника подошли к Бенбери, однако к югу от города, близ небольшого укрепления, они заметили построенную пятью отрядами неприятельскую кавалерию, намного превосходившую их числом и, как можно было подумать, вполне готовую дать им бой, опираясь на столь выгодную позицию. Но после нескольких выстрелов из двух маленьких пушек, которые привез из Оксфорда полковник Гейдж, неприятель дрогнул и в большом беспорядке оставил свои позиции. Вражеская артиллерия и обоз были высланы из города еще прошлой ночью, а парламентские пехотинцы — свыше семисот человек — бежали из Бенбери, едва завидев приближающиеся эскадроны короля. Полковник Гейдж с пехотой направился прямо в замок, чтобы вызволить запертый там гарнизон, а граф Нортгемптон погнался за вражеской кавалерией и почти настиг ее, так что неприятель решил остановиться и принять бой. Яростно его атаковав и опрокинув, Нортгемптон, невзирая на засевших в живых изгородях мушкетеров, преследовал бегущих до тех пор, пока совершенно их не разгромил и рассеял; причем командовавший парламентским отрядом Фиеннес-младший скакал, не останавливаясь, до самого Ковентри. Большая же часть пехоты, рассеявшись среди изгородей, сумела спастись прежде, чем из города подоспел полковник Гейдж. В ходе преследования, однако, были захвачены пушка, три фургона с вооружением и амуницией и двести лошадей, многие неприятели перебиты, а свыше сотни, включая двух кавалерийских офицеров, взяты в плен — все это ценой потери одного капитана и девяти рядовых кавалеристов; несколько офицеров и солдат получили ранения, впрочем, не смертельные. Так Бенбери-касл был освобожден от осады, длившейся целых тринадцать недель; гарнизон его оборонялся с величайшей доблестью, и даже когда у него остались не съеденными только две лошади, не пожелал принять парламентера с требованием о капитуляции.

Хотя деблокада Бенбери вполне удалась, вскоре король дорого за нее заплатил: на другой же день после этого успеха полковник Урри — шотландец, некогда служивший Парламенту, а затем, как уже упоминалось с одобрением при описании событий прошлого года, перешедший на сторону короля и оказавший ему важные услуги — после вступления Его Величества в Корнуолл затребовал паспорт для выезда на континент (по своему обыкновению, он снова был чем-то недоволен). Но вместо того, чтобы сесть на корабль и покинуть Англию, Урри спешно направился в Лондон, поступил на службу в войска графа Манчестера и рассказал все, что знал об армии Его Величества, подробно описав характер и привычный образ действий высших ее начальников; и теперь неприятель располагал сведениями о составе, настроении и слабостях королевской армии и вдобавок получил известие, что граф Нортгемптон с тремя полками отправился освобождать от осады Бенбери. Два дня спустя все войска Эссекса и Уоллера соединились с Манчестером (к которому уже прибыла лондонская милиция), и парламентская армия, состоявшая теперь из 8 000 пехоты с не меньшим количеством кавалерии, двинулась против короля — а тот, даже с учетом ушедших полков Нортгемптона не имевший и половины этого числа, по-прежнему стоял в Ньюбери, в намерении дождаться возвращения графа и предпринять что-нибудь для деблокады Безинга, ведь Его Величеству и в голову не приходило, что неприятель сумеет так быстро сосредоточить силы.

Теперь, когда вся вражеская армия, получившая прямой приказ дать бой королю, появилась в такой близости от Тетчема, рассчитывать на благополучный отход к Оксфорду было уже поздно, и Его Величество, чуждый, впрочем, всякого страха, решил действовать оборонительно. Город Ньюбери и река, надеялся король, обеспечат ему крепкую позицию, которую неприятель не рискнет сразу же атаковать; его собственные солдаты получат кров над головой, тогда как парламентской армии придется ночевать в чистом поле на холоде (а он становился все сильнее), что в конце концов и вынудит ее к отступлению. Устроив главную квартиру в Ньюбери, король выставил сильные заслоны к югу от города, однако большая часть его армии располагалась фронтом к неприятелю в нескольких местах — большой усадьбе м-ра Долмена в Шоу, в соседней деревне (ее прикрывала река, протекавшая неподалеку от Доннингтон-касла), в здании между этой деревней и Ньюбери (вокруг него возвели укрепления) и, наконец, у мельницы на реке Кеннет. Все эти пункты находились к востоку от Ньюбери. Прямо же на север от него расстилались два неогороженных поля, где расположилась большая часть конницы с артиллерией и обозом; в полумиле к западу от города находилась деревня Спин, а за ней — небольшая пустошь. В деревне стояла вся пехота принца Морица с отрядом кавалерии; там же, где начиналась пустошь, соорудили редут. В таком положении королевская армия оставалась два дня, а многочисленные попытки неприятеля сбить ее с позиций были отражены с немалым для него уроном.

В воскресный день 27 октября, на самом рассвете, тысяча солдат армии графа Манчестера вместе с полками лондонской милиции спустились с холма, незаметно переправились через речку близ Шоу и атаковали отряд, который должен был охранять проход недалеко от усадьбы. В том месте, где это дефиле было укреплено траншеями, находился сэр Бернард Астли. Во главе сильной партии мушкетеров он тотчас же обрушился на врага и опрокинул его; мало того — обращенные в бегство парламентские солдаты привели в расстройство два других отряда, спешившие им на помощь. В ходе преследования многие были перебиты или утонули в реке, удалось также захватить более двухсот мушкетов. Весь этот день жаркие бои шли в разных местах; врагу, чьи потери оказались гораздо выше, чем у короля, почти удалось окружить армию Его Величества. Наконец, около трех часов пополудни Уоллер, во главе собственных войск, а также частей, состоявших некогда под началом Эссекса, решительно атаковал укрепление близ деревни Спин и форсировал реку. Офицер, командовавший выставленным здесь заслоном из пехоты и кавалерии, оборонялся не самым лучшим образом; к тому же многие его солдаты еще раньше покинули свои посты, поскольку не могли поверить, что в это время дня неприятель осмелится атаковать самый, как считалось, сильный участок позиций королевской армии. И, однако, перебравшись на другой берег реки, неприятель в превосходном порядке, с сильными отрядами пехоты в центре и кавалерией на флангах, двинулся к пустоши, а оставленная там конница после недолгого сопротивления отступила; впрочем, противник явно превосходил ее числом, ведь большая часть всадников, уверенная, что переправа надежно прикрыта, отправилась за фуражом для своих лошадей.

Так неприятель овладел деревней Спин и стоявшими там орудиями; королевская же пехота отошла к живым изгородям неподалеку от широкого поля между названной деревней и Ньюбери, где и закрепилась. В это самое время правое крыло вражеской конницы, с сотней мушкетеров в авангарде, обогнуло холм и, выйдя на неогороженное поле, столкнулось с сильным отрядом кавалерии короля, поначалу пришедшим в некоторое замешательство. Но кавалерийский полк королевы под начальством сэра Джона Кансфилда доблестно атаковал многочисленного неприятеля, разгромил его и гнал почти полмили, изрубив большинство мушкетеров и очень многих кавалеристов, так что весь неприятельский правый фланг был рассеян, и его в тот день уже не удалось собрать и привести в порядок. Король, принц, многие лорды и иные особы из свиты его Величества находились тогда посреди поля, но даже личное присутствие монарха не смогло удержать от позорного оставления позиций тех кавалеристов, которые запаниковали при приближении неприятеля. И если бы не лихая атака сэра Джона Кансфилда, позволившая прочим эскадронам оправиться и ударить врагу во фланг, то сам король оказался бы в чрезвычайно опасном положении.