Валентина Скляренко - 50 знаменитых загадок истории Украины
Следует учитывать, что эти события происходили в полуголодное и трудное время, когда самые маленькие зарплаты исчислялись миллионами купонов и при этом не всегда выплачивались. Почти каждый украинец был полунищим миллионером. Неудивительно, что обнародованная цифра предполагаемой стоимости доселе неизвестной коллекции Ильина будоражила воображение журналистов и кружила голову обывателям. Сумма в 40 миллиардов долларов в десять раз превышала сумму внешнего долга Украины. Если бы (теоретически) эту коллекцию удалось продать, то каждый взрослый гражданин нашей страны мог получить на руки чуть больше одной тысячи долларов США. Многие украинцы в то время не знали, как выглядит стодолларовая купюра. И если эта сумма была пределом желаний и кружила голову, что тогда говорить о цифре 40 миллиардов.
«Хотя названная сумма и завышена, но все равно речь идет о миллиардах долларов. Одного серебра здесь больше 200 кг. Заметьте, не серебряного лома, слитков или даже монет — 200 кг изделий самых известных ювелирных фирм второй половины XIX и начала XX века: Фаберже, Коллинза, Хлебникова, Алексеева», — писала в 1994 году газета «Киевские ведомости».
Описью имущества занимались десять судебных исполнителей. Более пятисот мешков с раритетами вывозили на нескольких грузовиках, и длилось это не один день. Все, кто разбирал коллекцию, работали в респираторах. Каждый предмет покрывала грязь в палец толщиной. Многие специалисты, разбиравшие завалы раритетов, едва не нажили себе астму: дыхательные пути постоянно забивались, люди чихали и кашляли.
Вот как об Александре Ильине вспоминал Павел Босый, в 1993–1994 годах руководивший Кировоградский областным краеведческим музеем: «Факт, что Ильин коллекционировал раритеты, действительно был известен достаточно узкому кругу людей. Но особой тайны из того, чем он занимается, электрик не делал. Просто его увлечение в принципе проходило мимо внимания общественности. Мир коллекционеров достаточно специфичен, и в этом мире Ильина знали. Хотя об истинном объеме собранной им коллекции действительно не знал никто. Мой коллега Владимир Босько, имевший, как и все мы, отдаленное представление о коллекции, разделил всех „посвященных“ на „подгрушников“ и „запорожцев“. „Подгрушники“ — те, кто сидел во дворе под грушей, а „запорожцы“ — те, кого Ильин допускал за порог дома.
Для тех, кого Ильин допускал во двор, он иногда выносил из дому и показывал некий предмет своей коллекции. Но было несколько „запорожцев“, толком не знаю, сколько их было, может быть, человек пять, которых иногда допускал Александр Борисович до кухни и что-нибудь выносил им туда. Но в принципе полноценного представления о коллекции не было ни у кого. Кто-то видел одну книгу, кто-то — другую, кто-то видел какой-нибудь орден».
В советские времена Александра Ильина обокрали лишь единожды. Милиция нашла воров удивительно быстро. У преступников изъяли иконы и старинные золотые украшения. Ильин иконы забрал, а от золота отказался. Заявил: «Не мое».
Завещания Александр Ильин не оставил. Но не было и многого другого: описи коллекции, ее систематизации, никто точно даже не знал, что в нее входило. Почему Ильин не оставил описи и завещания? Возможно, не хотел, чтобы все это вообще кому-либо досталось. Местные искусствоведы иронически отмечали, что, возможно, он собирался жить вечно, иначе чем объяснить, что коллекция не досталась даже родственникам покойного. Хотя многие сходятся в едином мнении: при жизни Ильин не хотел, чтобы после смерти его собрание стало музейным собранием и достоянием широкой общественности. А может быть, он решил оставить нам свою коллекцию как огромную загадку?
Как отмечает Павел Босый, коллекция Ильина представляла собой собрание разрозненных несистематизированных предметов. Хранились все эти сокровища в невероятно жутких условиях. Например, у него был сундучок с самыми дорогими, видимо, его сердцу книгами, на котором он сидел и даже спал. Но книги в нем были покрыты плесенью.
Те, кто общался с загадочным электриком, припоминают, что иногда он сам забывал, что у него было, или не мог найти. Бывало, просил привезти какую-то редкую книгу из другого города. А потом, когда книги уже были описаны комиссией, стало ясно, что экземпляр такой книги уже был. Его хранение коллекции не имело ничего общего ни с музейным, ни с библиотечным, ни с архивным хранением. В центре дома была комната площадью четыре на четыре метра, без окон — только двери со всех сторон. В нее никто не мог войти: она была очень плотно забита книгами от пола до потолка. Кроме того, был еще флигель с чердаком. У тех, кто был знаком с Александром Ильиным, создалось впечатление, что у покойного был интерес скорее собственно к процессу собирательства, нежели к тому, чтобы потом наслаждаться этими вещами. У него, безусловно, были какие-то дорогие ему вещи. Но некоторые предметы просто лежали штабелями. Многие из них находились в очень плохом состоянии. Несколько икон и картин вернулись в краеведческий музей из реставрации только через несколько лет.
Что же прятал у себя в доме и на чердаке электрик Ильин?
При детальном изучении его коллекции было найдено несколько тысяч книг, изданных в период с XVI по XX век. Среди них — «Византийские эмали из собрания Звенигородского» — книга, которая считается одной из вершин полиграфического мастерства. Было издано всего шестьсот экземпляров этой книги, большинство из которых утеряно. Ее обложка изготовлена из шагреневой кожи, тисненой червонным золотом. Даже закладка расшита золотом и серебром. Еще одна жемчужина коллекции — четыре тома «Царской и императорской охоты на Руси», иллюстрированные Репиным, Суриковым, Васнецовым.
Кроме того, в коллекции кировоградского электрика — книги Ивана Федорова, комплект Евангелий начиная с XVI века, рукописи Пушкина, Лермонтова, Гоголя, прижизненные издания Грушевского и Винниченко. За их хранение, между прочим, в советские времена можно было и срок получить. Есть даже горы пергаментных свитков и кусочек папируса. Завотделом редкостных книг кировоградской областной библиотеки Александр Чуднов сказал по этому поводу журналистам: «Высший пилотаж коллекционирования! Есть книги с печатями разных библиотек, а также — с экслибрисом семьи Михалковых. Тех самых, где Сергей Михалков — известный писатель, а Никита и Андрон — известные кинорежиссеры. Есть Евангелие, подаренное городу императрицей Елизаветой Петровной (старинное название Кировограда — Елизаветград). Многие экспонаты при загадочных обстоятельствах пропали из городских музеев много лет тому назад».
Из других находок нужно отметить большое количество серебряных крестов, икон в серебряных оправах с драгоценными камнями. Среди них — икона XVI века «Богоматерь-Одигитрия» в оправе с жемчужинами, серебряный ковш украинского мастера XVIII века Ивана Равича, который работал только для церкви, а также уникальный «ковш Мазепы», ставший поистине легендой в среде любителей древности.
Самое ценное живописное полотно — портрет Екатерины II в гетманском одеянии работы неизвестного художника. Ну и, конечно же, много старинной мебели. Преимущественно — XVIII века. Она попорчена «жучком», потому требовала реставрации. Впрочем, как и все наследство Ильина.
На второй день работы комиссии в усадьбе, в мусорной куче, было обнаружено серебро. Речь идет о серебряных изделиях, сделанных великими мастерами, и их ценность уже далеко не соизмерима с ценой серебряного лома. Например, серебряная кружечка работы упомянутого выше украинского мастера Ивана Равича скромно стояла на шкафу среди каких-то мелких, совершенно не ценных безделушек. Кстати, родственники, которые присутствовали при описи «клада» и старались по возможности припрятать тот или иной предмет старины, и эту кружечку обозвали «сувениром». Но музейные работники строго следили за всем происходящим, кружку отобрали и описали очень просто: «Кружка в барочном стиле белого металла». В ней не сразу опознали произведение искусства. Лишь когда приехала из Клева Жанна Арустамян, сотрудник музея исторических ценностей, она посмотрела на кружку и ахнула: на ней стояло клеймо великого украинского ювелира начала XVIII века Ивана Равича.
Музейщикам к тому времени уже была известна небольшая кружка, которую изготовил Равич, — она сейчас хранится в Чернигове, в историческом музее. А эта оказалась гораздо большего размера, более сложной художественной работы и очень выразительной формы. По мнению экспертов, этот предмет может считаться чуть ли не самой ценной вещью из предметной, не книжной части коллекции Ильина, которая находится в настоящий момент в государственной собственности. Кстати, кое-кто предположил, что кружка могла принадлежать Петру I. На корпусе — круг, увенчанный так называемой «старой царской» геральдической короной. Эту эмблему использовали преимущественно до 1721 года, когда Петр провозгласил себя императором. А монограмма «ВС/ПЛ» (либо «ВС/ПА») может означать «Великий самодержец Петр Алексеевич». Этого доказать не удалось. Но, тем не менее, доказано, что кружку делал великий ювелир.
