Андрей Буровский - Апокалипсис XX века. От войны до войны
Правда, запрет не распространялся на нефть, уголь и металлы. А макароны и трусы итальянцы умели производить сами. Британия так и не решилась закрыть Суэцкий канал для итальянских судов. США объявили о намерении не продавать оружие обеим воюющим сторонам.
Но зато — показали Муссолини «козу» со словами: «Ты агрессор!». Страшно, правда?
В декабре 1935-го госсекретарь Британии по международным отношениям С. Хор и уже знакомый нам премьер-министр Франции П. Лаваль предложили целый «план Хора — Лаваля»: пусть Эфиопия уступит Италии провинции Огаден и Тигре и область Данакиль. Пусть она примет на службу итальянских советников и предоставит Италии исключительные экономические льготы. А тогда Италия пусть уступит Эфиопии выход к морю в районе города Асэб.
Все издевательства европейцев друг над другом бледнеют в сравнении с этим бредом. Представьте себе план урегулирования франко-немецких проблем, по которому Германия отдает Саксонию и Пфальц, а ей милостиво разрешают иметь выход к морю под Гамбургом.
16 декабря 1935 года император Хайле Селассие заявил решительный протест послу Британии против соглашения Хора — Лаваля. Ну и что? Кому стало жарко или холодно от протестов проигравшего императора?
Рассматривала Лига Наций и вопрос о применении отравляющих веществ. Представитель Британии Антони Иден был близок к суровому решению: продолжить запрет ввозить в Италию макароны! Но французский представитель П. Бонкур выступил примиренчески: «Мы нуждаемся в урегулировании отношений этой большой страны с Лигой Наций, для того, чтобы Италия могла участвовать в деле созидания Европы…». Не нюхал он фосгена, этот месье П. Бонкур. И наивно верил, что во Франции ничто подобное произойти никак не может.
Уже после войны, 30 июня 1936 г., на чрезвычайной сессии Лиги Наций, посвященной аннексии Эфиопии, Хайле Селассие выступил с призывом вернуть Эфиопии независимость. Он предупреждал: «То, что происходит у нас сегодня, произойдет у вас завтра». Бывают случаи, когда пророком быть нетрудно.
Выступая после Хайле Селассие, делегаты Британии и Франции заявили, что после падения Аддис-Абебы остановить дальнейшее наступление Италии могли бы только военные санкции, которые могли бы спровоцировать европейскую войну. Представители Великобритании и Франции, А. Иден и великий социалист и демократ, очень прогрессивный человек Л. Блюм, предложили отменить санкции против Италии.
Днем позже, 1 июня 1936-го, на митинге Консервативной партии министр финансов Н. Чемберлен заявил, что продолжать настаивать на санкциях против Италии после войны будет «откровенным безумием».
18 июня Антонии Иден выступил в Палате общин с предложением об отмене экономических санкций против Италии. Вскоре, 15 июля, и Лига Наций отменила экономические санкции против Италии.
Вечером того же дня с балкона Палаццо Венеция Бенито Муссолини в таких выражениях объявил о конце действия санкций против Италии: «Сегодня, 15 июля XIV года[236], санкционистский[237] мир поднял на своих крепостных стенах белый флаг. Заслуга этой победы принадлежит итальянскому народу, мужчинам, женщинам и молодым девушкам Италии». Толпа взревела в ответ: «Тебе, дуче! Тебе!»
Не только в Италии! Во всей Европе Муссолини был популярнейшим политиком. Победа в войне только прибавила ему лавров, сделала его одной из самых видных и значимых фигур всей европейской политики. Черчилль писал ему восторженные письма, Бернард Шоу, Поль Сартр и прочая, извиняюсь за выражение, интеллигенция печатала статьи и рассказы о том, как он велик и прекрасен. В Муссолини влюблялись и политические деятели, и писатели, и художники обоих полов.
Есть много причин полагать, что бессудное и подлое убийство Бенито Муссолини британскими агентами в 1944 году совершено как раз для того, чтобы не допустить ни публичного процесса, ни публикации трогательных писем Черчилля и других очарованных Муссолини деятелей.
Все же грязное дело — политика.
Глава 3
Проблема Австрии
Все, на что вы можете положить свою кровавую руку, держите крепко, джентльмены!
Веллингтон, полковник британской колониальной армииВ истории со второй Итало-эфиопской войной Запад вел себя вяло, потому что признавал некую невнятную «правоту» итальянцев: европейская страна имеет право иметь колонии!
Еще более вяло Запад сопротивлялся национальной революции Гитлера. Несмотря на то, что национальная революция в Германии с самого начала вступала в противоречия с политикой победителей в Первой мировой войне, трудно было не признать право немцев на жизнь в одном государстве.
После развала Австро-Венгерской империи Австрия начала жизнь самостоятельного национального государства. Поневоле. Быть отдельно от Германии австрийские немцы не хотели. 30 октября 1918 года в Вене Временное Национальное собрание приняло решение о присоединении Австрии к остальной Германии. Но державы-победительницы запретили воссоединение — «аншлюс». Они не хотели усиления Германии.
10 сентября 1919 года Австрия подписала Сен-Жерменский мирный договор с Британской империей, Францией, США, Японией и Италией. Статья 88 договора прямо запрещала «аншлюс» — то есть присоединение. Присоединение Австрии к остальной Германии.
В независимой и не желавшей независимости Австрии сложились принципиально те же силы, что в Германии. Сразу же, в 1918 году.
В 1918-м из бывших офицеров, солдат, студентов, представителей академических профессий и крестьян создан «Союз защиты родины» («Хеймвер») — для защиты границ угрозы со стороны Королевства сербов, хорватов и словенцев, венгерской и советской республик.
«Хеймвер» весьма напоминал германские «Добровольческие корпуса» (фрайкоры) и поддерживал с ними самые тесные связи.
Разница в том, что социал-демократов в Австрии с самого начала теснила Христианско-Социальная партия (ХСП) — католические консерваторы, идейно близкие к Муссолини и одновременно к испанским фалангистам-консерваторам.
17 октября 1920 г. ХСП получила большинство мест в парламенте (79), тогда как социал-демократы (СДПА) — лишь 62. Социал-демократы перешли в оппозицию и до конца истории независимой Австрийской республики так в оппозиции и оставались.
Причем если в Германии социал-демократы были при власти и опирались на армию, в Австрии они создали собственные управляемые ими вооруженные рабочие отряды. Они объединили их в «Республиканский союз стрелков» во главе с социал-демократом Юлиусом Дейчем.
Второе отличие в том, что Австрийская Немецкая рабочая партия (НРП, «Deutsche Arbeiterpartei») с конца 1918-го стала называться Немецкой национал-социалистской рабочей партией (ННСРП, «Deutsche National-sozialistische Arbeiterpartei»). Получается, что первые нацисты появились в Австрии на год раньше, чем НСДАП в Германии.
В результате Гражданская война в Австрии шла немного иная, чем в Германии. Началось с того, что воевали фашисты и социал-демократы. В 1927 году «фронтовики» напали на Рабочий дом в Шаттендорфе, устроили перестрелку. На современников произвело сильное впечатление, что были застрелены восьмилетний мальчик и инвалид войны. От чьих именно пуль — уже трудно установить. После того, как уголовный суд Вены оправдал участников нападения на Рабочий дом в Шаттендорфе в январе 1927-го.
Тогда социал-демократы подняли свой «союз стрелков», подожгли Дворец правосудия в Вене и напали на полицию и политических противников. В ходе боев в пятницу, 15 июля 1927-го, погибло 89 человек.
К 1930-му «Хеймвер» окончательно встал под знамена итальянского фашизма, официально принеся «корнейбургскую присягу» на своем съезде. А НСДАП (бывшая ННСРП) к этому времени фактически полностью подчинялась НСДАП Германии.
На выборах в парламент обе партии не блещут: в сентябре 1930-го австрийская НСДАП получила лишь 3 % голосов, а ХСП — 6 % поданных голосов.
«Зато» в австрийской НСДАП состоит 87 тысяч человек, а хеймвер в мае 1930 г. насчитывал 400 тысяч человек при численности австрийской армии в 30 тысяч.
13 сентября 1931 г. лидер ХСП Пфример даже выпустил прокламацию о том, что подчиненный ему хеймвер взял в свои руки власть в государстве… В Северной Штирии, Верхней Австрии и Зальцбурге дошло дело до боев с армией и полицией.
Тогда не прошло, и 20 февраля 1932 г. новый руководитель хеймвера Рудольф фон Штаремберг официально заявил, что «хеймвер готов поддержать любое правительство, которое разгонит парламент».
Неудивительно: ведь в 1932-м на выборах в ландтаги и муниципальные органы, в которых приняло участие две трети австрийцев, австрийская НСДАП получила в среднем 16 % поданных голосов. В Вене, Зальцбурге и других городах доля голосов НСДАП превысила 30 %.
НСДАП — это страшный конкурент! Страшнее коммунистов — уж точно. Коммунисты в Австрии слабы…
