Георгий Зуев - Петербургская Коломна
Иного мнения придерживались офицеры эскадры. Стыд за содеянное они скрывали в мрачных шутках:
– Начало многообещающее, а то кое-кто сомневался, что мы сила! Жаль, что не дошло до разрыва с Англией. Раскатала бы она нас в открытом море, а теперь с пятном ехать так далеко!
Во вторник 12 октября император Николай II записал в своем дневнике: «Агентские телеграммы наполнены подробностями обстреливания нашею эскадрою рыбачьих судов у Доггер-банки в Северном море. Англия сильно волнуется, газеты мечут гром! Досадно не иметь точных сведений. Погулял перед докладами…».
Круги от затопленных рыбачьих судов разошлись по всему миру. Для расследования «гулльского инцидента» образовали международную комиссию. Версию о том, что за рыбачьими посудинами якобы прятались японские миноносцы, доказать не удалось.
Буквально на следующий день после разгрома рыбацкой флотилии разразился политический конфликт. Англия заявила, что ей нанесено оскорбление и под угрозой разрыва дипломатических отношений ультимативно потребовала от России задержать русскую эскадру в порту Виго, а затем вернуть ее обратно в Кронштадт. В своих требованиях, подкрепленных угрозой войны, Англия пыталась обезглавить русскую армаду, предписывая России удалить как виновников инцидента весь высший офицерский состав эскадры вместе с командующим, контр-адмиралом З.П. Рожественским. Одновременно по британскому адмиралтейству отдан приказ послать все броненосные крейсера и эскадренные миноносцы английской Средиземноморской эскадры навстречу русскому флоту и в случае необходимости вооруженной силой преградить ему путь. В телеграмме английского адмиралтейства от 27 октября 1904 года отдано четкое распоряжение командующему английской эскадрой: «Чтоб вы задержали Балтийскую эскадру убеждением, если это окажется возможным, силой – если это станет неизбежным». В ответ на этот приказ командующий Ламаншской эскадрой лорд Чарльз Бересфорд запросил адмиралтейство: «Потопить их или привести в Портсмут?»
Война могла разразиться каждую минуту. Подобная реакция Англии позволила (причем достаточно уверенно) ряду историков считать, что инцидент в Северном море мог быть спровоцирован «владычицей морей» с целью оказать услугу своему другу на тот период – Японии. Тем более что еще в январе 1904 года японский посол в Лондоне барон Таями просил у лорда Ленсдоуна «добрых услуг» – не допускать прохода русских кораблей через Дарданеллы на соединение с Тихоокеанским флотом. Ленсдоун дал требуемое обещание, подтвержденное затем и английским правительством. Поэтому полагают, что провокационный инцидент у Доггер-банки мог быть хорошим предлогом для последующего выдвижения России перечня довольно дерзких требований, полностью удовлетворявших просьбу Японии. Отойти впоследствии от своих ультимативных требований Англию, по-видимому, заставило русско-германское сближение, и она вдруг, быстро переменив тон, согласилась на передачу дела в специальный международный трибунал, что и было оформлено англо-русской декларацией от 25 ноября 1904 года.
Странное впечатление производили работа международной следственной комиссии и поведение на ней представителей Англии и России. «Вину» России установили, а это прежде всего требовалось следственной комиссии, где первую скрипку играла Англия. Однако следует отметить, что все члены трибунала – четыре адмирала, – категорически отрицая факт присутствия миноносцев вблизи инцидента, так же категорически единодушно не подтвердили виновность адмирала Рожественского и офицеров эскадры. С каждым днем заседания трибунала англичане становились более сговорчивыми, и дело практически «закончилось ничем», если не считать денежного штрафа (65 тысяч фунтов стерлингов), выплаченных Россией за убытки, причиненные инцидентом. Поиск истины принесли в жертву соображениям политики.
Удивляет откровенное пренебрежение русской стороны своими собственными интересами при относительно благоприятном решении суда. Решение по разбору инцидента не имело ничего общего с фактической стороной дела. Суд не обратил внимания на множество противоречий в показаниях английских свидетелей, а русская сторона не предъявила следствию имевшихся у нее существенных объективных материалов, удостоверявших невиновность Балтийской эскадры, да, по-видимому, и не собиралась отстаивать свое мнение.
По мнению В. Теплова, автора вышедшей в 1905 году в свет книги «Происшествие в Северном море», русская делегация располагала неопровержимыми доказательствами о закупке японцами английских миноносцев, сведениями об их командах и планах нападения на эскадру, но не могла предъявить на суде ни одного убедительного довода о присутствии у Доггер-банки японских кораблей. Представитель России адмирал Ф.В. Дубасов с досадой доносил в Петербург: «…в присутствие миноносцев я сам в конце концов потерял всякую веру и отстаивать эту версию при таких условиях было бы, разумеется, невозможным». К числу «таких условий» следует отнести и полную невозможность каким-либо образом использовать агентурные данные Гартинга в качестве доказательств и аргументов русской стороны при судебном разбирательстве инцидента.
Русская делегация предполагала вызвать в качестве свидетелей команду шхуны «Эллен», завербованную Гартингом и, по его донесению, якобы видевшую в море японские миноносцы. Однако в ответ на телеграмму Дубасова о вызове в суд указанных свидетелей директор департамента полиции А.А. Лопухин прислал 26 октября 1904 года начальнику Главного морского штаба письмо следующего содержания: «Ввиду сохранения тайны организованной в датских водах охраны мною было предложено Гартингу исключить из нее шхуну „Эллен“ вовсе, обеспечив всеми средствами об умолчании при допросе о существовании охранной организации. Ныне Гартинг телеграфирует, что в случае необходимости подвергнуть допросу экипаж названной шхуны не представляется возможным обеспечить умолчание о существовании организации русского правительства». Лопухин все же рекомендовал воспользоваться услугами русского морского агента в Лондоне, того якобы имеются два свидетеля-англичанина, согласные подтвердить присутствие японских миноносцев в районе Доггер-банки.
Адмирал Ф.В. Дубасов дал соответствующие распоряжения, свидетелей тайно доставили в Париж и поместили в гостинице под строжайшим наблюдением. Их прекрасно кормили, поили, выплачивали им ежедневно довольно значительные денежные суммы. Однако их поведение и готовность за приличное вознаграждение показать все что угодно крайне настораживали и заставляли относиться к ним и к их рассказу с большим недоверием. Сведения, полученные из Англии – справка об уголовном прошлом и недавнем пребывании «свидетелей» в тюрьме за ложные показания под присягой, – заставили адмирала отказаться от услуг англичан и срочно отправить их обратно в Лондон.
10 ноября 1904 года директор департамента полиции А.А. Лопухин сообщил в Управление Морского министерства о том, что «коллежский советник Гартинг считает свою командировку законченной и ходатайствует о разрешении распустить свою организацию и отправиться к месту служения в Берлине. Министерство внутренних дел признает желательным скорейшее возвращение г-на Гартинга к своим обязанностям и, кроме того, содержание организации обходится сравнительно дорого». В ответ на письмо Лопухина адмирал Вирениус сообщил, что «управление Морского министерства разрешает распустить организацию охраны в датских водах и не встречает препятствий к возвращению г-на Гартинга к месту его служения».
Первый лист ходатайства А.А. Лопухина о выдаче А.М. Гартингу денежного вознаграждения за «полный успех» выполненного им дела «государственной важности»
Работа Гартинга была высоко отмечена. В специальном письме адмиралу Вирениусу директор департамента полиции А.А. Лопухин особо оценил заслуги Гартинга в организации разведывательной операции по охране пути следования 2-й Тихоокеанской эскадры и отметил, что он «…с полным успехом исполнил вверенное ему дело государственной важности и при том при сравнительно незначительных затратах… Несмотря на сложность нового дела, коллежский советник Гартинг не прерывал своей деятельности по политическому розыску. Я признаю справедливым изыскать по Министерству внутренних дел Гартингу почетную награду. Но вместе с тем в данном случае он достоин и денежной премии, которая может быть испрошена по ходатайству Морского министерства».
16 декабря 1904 года секретным письмом № 5833 адмирал Вирениус сообщил в департамент полиции, что «его Императорское Величество соизволил выдать коллежскому советнику Гартингу за успешное и вместе с тем экономное исполнение тяжелой и сложной задачи по организации охраны пути следования 2-й эскадры флота Тихого океана денежного вознаграждения в размере 10 000 рублей. Означенная сумма будет переведена в ближайшее время».
