Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Вопросу о Болохове, болоховцах и болоховских князьях историческая литература в свое время уделяла большое внимание. Летописные указания о болоховцах и болоховских князьях впервые встречаются под 1231 г., когда они выступают вместе с Александром Всеволодовичем, князем Бельзским, и Глебом Зеремеевичем в качестве их союзников в борьбе против Даниила.[1053] В 1235 г. против него же действуют галицкие бояре и «вси Болоховьсции князи с ними».[1054] Бояре-дружинники Даниила догоняют отступавших после разгрома берегов Хомора и Ксешенецкой округи болоховских князей, берут часть их в плен. Михаил Черниговский и Изяслав Смоленский требуют их выдачи: «Дай нашоу братью или придем на тя войной».[1055] В 1241 г. Ростислав Михайлович, воюющий с Даниилом, «собра князе Болоховьскые и останок галичан, приде к Бакоте». Бакоту взять не удалось и вслед затем, «слышав же Даниил приход Ростиславль со князи Болоховьскими на Бакоту, абие устремися на не, грады их огневи предасть и гребли их раскопа». Даниил берет и разрушает болоховские города Деревичь, Губин, Кобудь, Кудин, Городец, Божский. Отсидевшийся в Бакоте печатник Кирилл выступает с трехтысячной пешей ратью, подкрепленной тремя сотнями конницы, в Болоховскую землю. Даниил поручил ему взять Дядьков, что тот и делает. «Оттуда же пленив землю Болоховскую и пожег, оставили бо их татарове, да им орют пшеницю и проса. Даниил же на не большоую вражьду держа, яко от татар большоую надежоу имеахоу».[1056] Далее летопись, отмечая вражду Болеслава Мазовецкого и Даниила и роль в ней болоховских князей, указывает, что они «особнии князи», а «не суть вой твои».[1057] И, наконец, в зиму с 1257 на 1258 г. «воевахуть людие Данилеви же и Василкови Болохов, а Львови Побожье и люди татарскыя», а весной Шварно берет Городок, Семоць и «вси городы, седящия за татары»: Городеск и города по Тетереву вплоть до Жедечева. «Възвягляне», т. е. жители города Возвягли, современного Новограда-Волынска, пробовали обманным путем захватить посаженного у них Шварно тиуна. Шварно проходит еще раз огнем и мечом по Волыни «и по нем придоша Белобережце и Чарнятинци и вси Болоховьци к Даниилу».[1058] В огне пожаров болоховских городов была подорвана былая самостоятельность Болоховской земли.
Вот и все, что нам известно о Болохове. Тем не менее, тщательное исследование дало возможность Дашкевичу дать интересные, хотя и не лишенные ошибок, работы по географии и истории Болоховской земли, из которых одна представляет довольно большую монографию.[1059] За Дашкевичем выступили М. С. Грушевский, в ряде своих работ по сути дела лишь несколько продвинувший изучение проблемы по линии, намеченной еще Дашкевичем,[1060] А. Петрушевич[1061] и И. Линниченко,[1062] усматривающие в болоховцах результат румынской, «волошской», колонизации XI–XII вв.
К ним примыкают также еще Калужняцкий, Похилевич и Миклошич. За эту теорию, по их мнению, говорят многочисленность болоховского княжья и их тесная связь с «землей», с болоховцами в целом, которая, якобы, присуща румынам, где «князь», собственно, означает сельского старосту, и, кроме того, сходство «болох» — «болохово» — с «волох», т. е. термином, обозначающим румын. Теория румынского, «волошского», происхождения болоховцев не подтвердилась последними изысканиями в области языка. Наличие румынского этнического элемента, как результата колонизации в данном районе (Подолии), оказалось явлением позднейшего происхождения, а Дашкевич в своих ответах сторонникам теории «румынского» этно-культурного начала болоховцев отметил, что в языке славянского населения Боснии и Герцеговины, среди задунайских славян и угроруссов, также встречается данный термин «князь» и в том же значении «сельского старосты», что и у румын. Им даже была приведена былина о «болоховской княжиненьке», причем по самому смыслу былины видно, что речь идет совсем не о княгине из «дома Рюриковичей».[1063] Вторая группа исследователей, к которым принадлежат Карамзин,[1064] Арцыбашев,[1065] Соловьев,[1066] Квашнин-Самарин,[1067] Зотов[1068] и М. Любавский,[1069] считают болоховских князей не только Рюриковичами, но даже именно потомками галицких Ольговичей — путивльскими Игоревичами. Последние три исследователя мобилизуют все имеющиеся в их распоряжении методы доказательств, но, несмотря на оперирование со всеми известными летописными указаниями, эти последние настолько произвольно ими толкуются, что выводы обоих авторов оказываются построенными на очень шатком фундаменте, в основе которого лежит мысль: как же могли существовать в XIII в. князья не «Рюриковичи»? Первые три вообще уделили очень мало внимания интересующей нас проблеме. Особняком стоят суждения о болоховских князьях Костомарова, считающего их потомками древних племенных князей Подольской земли, и Н. Молчановского, усматривающего в болоховских князьях потомков галицких бояр, ушедших из Галича от князя и пытавшихся на окраине княжества отстоять свою самостоятельность.[1070] И, наконец, третья группа, имеющая общие воззрения на болоховскую проблему, представлена Дашкевичем,[1071] М. С. Грушевским,[1072] И. Каманиным[1073] и отчасти Н. Молчановским.[1074] Последний не является создателем новой точки зрения, а использует взгляды Дашкевича и Грушевского, причем Грушевский, в свою очередь, по сути дела лишь заостряет вопросы, поставленные Дашкевичем. Сущность их сводится к следующему. Н. Дашкевич видит в болоховских князьях «земских старшин», «связанных с землей», пребывающей «в общинном строе».[1075] М. С. Грушевский с удовольствием подхватывает эту мысль, указывая на «выборность»(?) «земских» болоховских князей, которые были чем-то средним между старостами общин и позднейшими казачьими атаманами.[1076] Каманин также считает болоховских князей «выборными казачьими атаманами», причем весь исторический процесс рисуется так: болоховцы сопротивляются княжеско-боярской экспансии, идущей из Галича, стремятся сохранить автономию, свои общинные порядки; борьба тяжела, и когда приходят татары, они становятся «избавителями» болоховцев-общинников и их доблестных «атаманов», обязательно выборных. Болоховцы «подаются» татарам, пашут на них пшеницу и просо, лихо дерутся с Галичем, пока, наконец, возмущенный их изменой Даниил не проходит огнем и мечом Болоховскую землю. Эта точка зрения развивается в обеих главных работах Н. Дашкевича и также в двух трудах М. С. Грушевского.[1077] Наконец, их точка зрения получила полное оформление под пером украинских «историков»-националистов, врагов народа, вроде Яворского, считавшего, что антифеодальные «крестьянско-казацкие» (болоховцы, берладники, бродники, «татарские люди») общественные движения на Украине были поддержаны вторгнувшимися завоевателями-татарами, которые помогли низам бить бояр и князей. Этот восторженный певец интервенции, нагло фальсифицируя историю, утверждает, что татаро-монгольское завоевание (о «кровавом болоте монгольского рабства» которого говорил в своей «Истории секретной дипломатии XVIII века» К. Маркс) было «спасением» сельского населения от феодалов и причиной того, что на Украине якобы отсутствовали классы и классовая борьба, привнесенные туда вместе с московскими порядками, а «татарщину» (выступление населения местностей, живших «за татары») и войны болоховских князей, боровшихся с передовыми стремлениями Даниила Романовича, выступавшего против консервативного боярства и окраинной знати своего княжества, предавшейся хану и перешедшей на сторону татар, — он именовал… народно-революционными восстаниями.
Мы не имеем никаких оснований утверждать, что болоховские князьки были выборными, и их выборность остается на совести тех, кто ее выдумал. Мы отвергаем теорию румынского и половецкого происхождения болоховских князей. Правы были М. Грушевский и В. А. Пархоменко, связавшие болоховцев с древлянами, а быть может, и с уличами.[1078] Болоховцы когда-то были древлянами-общинниками, долгое время благодаря собственному сопротивлению и географическому положению своей земли ускользавшими от непосредственного захвата феодалами. Когда-то князьки их были действительно «лучшими мужами», которые встречаются у румын и южных и юго-западных славян под названием «князья». Они сидят по селам и «градам», зачастую мало отличавшимся еще от села, типичным, по терминологии Н. Я. Марра, «село-градам» Болоховской земли, и, в совокупности, составляют летописных «болоховских князей». Имен их летопись не знает и не могла знать. Их много, они действительно ближе были связаны с «землей», нежели пришлые галицкие князья. Но из того, что их поддерживает «земля», не следует еще, что они выборные старшины и атаманы. И для раскрытия социальной сущности болоховских князей большую ценность представляет археологический материал. Раскопки Райковецкого городища, под Бердичевом, в котором следует усматривать один из болоховских городов — Божский, Меджибож или Котельницу, дали интересные результаты. Не вдаваясь в подробности результатов раскопок, остановимся лишь на наиболее интересных выводах. Прежде всего городище делится на «детинец» и окрестное поселение — «приселки». Обращает на себя внимание то обстоятельство, что «детинец», куда пряталось во время войны население «приселков» и сгонялся скот, представлял поселение феодальной знати. Жилища, хозяйственные постройки и землянки различного типа для всяких хозяйственных нужд в «детинце» совершенно несравнимы с «приселками». В «детинце» найдены дорогие вещи, золотые и серебряные украшения, хорошее оружие, импортные изделия и т. д. В «приселках» же царит бедность, встречаются только землянки и полуземлянки, скудный инвентарь, отсутствуют хозяйственные постройки. То же характеризует отдельные индивидуальные жилища болоховцев, разбросанные далеко от «детинца». Предметы христианского культа найдены именно главным образом в «детинце», тогда как в «приселках» они уступают свое место языческим. Имущественная дифференциация наблюдается и в погребениях. Могильники окрестного и «пригородного» населения беднее, проще, однообразнее, нежели могилы знати, расположенные на валу. На городище в большом количестве найдены остатки ремесленных мастерских, полуфабрикаты и изделия, формочки для литья, что свидетельствует о высокоразвитом ремесле, а следовательно, и о распадении, разложении общины.
