Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян
Против такого осмысления летописной записи о полюдье Всеволода возражает Л. В. Данилова. Она замечает: «Думается, что предлагаемая И. Я. Фрояновым трактовка летописного сообщения под 1190 г. о хождении Всеволодом Большое Гнездо в полюдье в пределах своего княжества как отрицание факта существования там дани основана на недоразумении. Князь как раз и отправлялся в полюдье за сбором дани. В той же Лаврентьевской летописи, на которую ссылается И. Я. Фроянов, под 1158 г. говорится о пожаловании Андреем Боголюбским великокняжеской церкви Богородицы купленных слобод "з даньми"».700 Доводы Л. В. Даниловой нас не убеждают, и мы продолжаем настаивать на своей «трактовке летописного сообщения под 1190 г.». Летопись не дает никаких оснований утверждать, будто «князь отправлялся в полюдье за сбором дани». Связывая полюдье с данью, исследователь вносит в летописный рассказ свой собственный домысел уже потому, что в этом рассказе о дани нет ни слова. Нельзя, конечно, отрицать сбор князем дани «в пределах своего княжества». Вопрос только в том, кто давал дань. Для нас не подлежит сомнению тот факт, что свободные общинники («люди») данью не облагались. На них возлагали кормления, они платили виры, продажи и, разумеется, полюдье. Дань же собиралась с несвободных, в частности со смердов, не принадлежащих «к главенствующей общности».701 Летописное известие о купленных Андреем Боголюбским слободах «з даньми» является ярким подтверждением уплаты дани зависимым людом. О крайней степени зависимости (близкой к рабству, либо рабской) населения слобод можно судить по тому, что эти слободы куплены.
Допуская наличие данников в пределах Ростово-Суздальской земли, необходимо помнить, что отнюдь не дани были основным внутренним источником поступлений в княжескую казну и «скотницы» дружинников. «Седящема Ростиславичема в княженьи земля Ростовьскыя, роздаяла бяста по городом посадничьство Русьскым дедьцким, они же многу тяготу людем сим створиша продажами и вирами», — сообщает летописец.702 Значит, виры и продажи — вот что отягощало «людей» Ростовской земли. Сходные ситуации возникали и в других древнерусских землях. Одной из причин оскудения Киевской земли в конце XI в. были «возлагаемые» на людей продажи.703 «Творимые виры и продажи» стали Приметой времени для составителя Начального свода.704 Возвращаясь к полюдью, отметим, что в древнерусских источниках XII в. термин «полюдье» означал, во-первых, объезд князем как правителем подвластного населения («людей»), сопровождаемый подношениями, а во-вторых, — сами эти подношения или сборы, причем добровольные, а не принудительные.
Б. А. Рыбаков рассматривает полюдье XII в. как «локальное пережиточное явление».705 Едва ли это так Ведь полюдье, если судить даже по редким упоминаниям, дошедшим до нас, сохранялось в Новгородской. Смоленской и Ростово-Суздальской землях. Поэтому мы не стали бы зачислять его в разряд «локальных явлений». Скорее всего оно имело общерусское значение, встречаясь во всех регионах Древней Руси. Не было полюдье, на наш взгляд, и «пережиточным явлением»,706 поскольку на Руси XII в. рядовые свободные люди составляли основную массу населения, находившегося с князьями преимущественно в отношениях сотрудничества и партнерства, а не господства и подчинения.707 В этих условиях полюдье являлось одним из вознаграждений князю за исполнение им общественно-полезных функций и формой общения людей со своим правителем, которое было неотъемлемой и весьма существенной чертой социально-политического уклада Руси ХI-XII вв.708
По Б. А. Рыбакову, уже в середине X в. полюдье, которое он считает первичной формой получения ренты, доживало «последние годы. Началом же системы полюдья следует считать переход от разрозненных союзов племен к суперсоюзам-государствам, т. е. рубеж VIII и IX вв.», когда «полюдье было не только прокормом князя и его дружины, но и способом обогащения теми ценностями, которых еще не могло дать зарождавшееся русское ремесло».709 Ученый предлагает и социологическую, так сказать, схему возникновения полюдья. Оказывается, его вызвало к жизни «постепенное окняжение восточнославянских племен».710 За формулой «окняжение восточнославянских племен» следует понимать их завоевание. Полюдье, следовательно, изначально было : средством насильственного изъятия материальных ценностей у покоренных оружием племен.711
Более аморфным и скрытым представляется процесс зарождения полюдья А. П. Новосельцеву. Он полагает, что «полюдье — институт крайне архаичный, известен давно, и его истоки, несомненно восходят ко временам ранних восточнославянских объединений, предшественников Древнерусского государства».712 К сожалению, А. П. Новосельцев не поясняет, что он разумеет под «восточнославянскими объединениями»: союзы родственных племен или союзы союзов — суперсоюзы.713 Полюдье X в., как представляется историку, «включало в себя и сбор дани и полугодовое существование князя (или другого знатного лица) за счет местного, подчиненного Киеву населения».714 Что касается предшествующего времени, в частности IX в., то тогда «полюдье носило более стихийный характер, мало отличный порой от набегов с целью взимания добычи. Истоки полюдья, очевидно, и восходят к таким набегам, элементы которых сохранились и в полюдье середины X в.».715 Полюдье, если следовать А. П. Новосельцеву, было одним из проявлений межплеменного разбоя. Князья и другие знатные лица промышляли полюдьем на стороне, а не у себя дома.716 Оно — прямое следствие вооруженного насилия, обращенного на соседей.717 Исчезновение полюдья исследователь относит к середине X в. (ко временам Ольги и Святослава), считая, что оно было заменено «ранними формами налога».718
А. А. Горский связал возникновение полюдья с эволюцией дани: «Изменение характера дани, ее превращение в регулярную подать, вызвало появление термина "полюдье" (древнерусского, в отличие от термина "дань"), обозначавшего систему сбора дани — явление новое по отношению к родоплеменному строю. Зарождение такой системы, по-видимому, относится к эпохе автономного развития союзов племенных княжеств, возникших в VI-VIII вв. после расселения славян. ... Полюдье киевских князей первой половины X в. уже вынесено за рамки "своего" союза, оно охватывает территорию нескольких союзов».719
Таковы соображения современных исследователей о происхождении и общественной сути восточнославянского полюдья. В них много, на наш взгляд спорного, а то и просто сомнительного. В чем же наши расхождения с этими исследователями? Как представляется нам возникновение полюдья?
Прежде всего необходимо подчеркнуть недопустимость отождествления дани с полюдьем. По происхождению дань — явление внешнего порядка, тогда как полюдье — фактор внутренней жизни восточнославянского общества. Подобно тому, как внешнее рабство исторически предшествует рабству внутреннему, так и дань, будучи формой межплеменной эксплуатации, предшествует возникновению внутриплеменных сборов, в частности полюдью. Косвенным аргументом здесь могут служить лингвистические данные.
Как известно, слово «дань» является праславянским.720 Иное дело термин «полюдье», который лингвистами признается восточнославянским.721 Его позднее появление указывает, по нашему мнению, на поздний (сравнительно с данью) характер полюдья.722 И это понятно, поскольку вражда племен, сопряженная с ограблением побежденных победителями существовала издревле, а внутренние сборы, за исключением, пожалуй, культовых, появлялись по мере становления института вождей, т. е. в результате внутриобщественных перемен и сдвигов. Не противоречит нашему предположению древнейшее происхождение слова «дар», семантически связанного с полюдьем и дублетного «дани».723 Дело в том, что смысл слова «дар» не был неизменным. По наблюдениям ученых, он менялся следующим образом: дар — культовый дар — дары князю — налог, подать.724 В этой смысловой цепи наше внимание останавливают дары князю. По-видимому, они возникают тогда, когда должность вождя становится постоянной. А это происходит, судя по всему, в результате складывания родственных межплеменных союзов типа летописных полян древлян, северян, словен и пр., наблюдаемого на заре восточнославянской истории (VI-VIII вв.)
Учреждение постоянной должности вождя-князя есть следствие внутренних процессов, протекавших в восточнославянском обществе, на определенном этапе развития которого возникает потребность в такой должности и она создается. Вокруг нее постепенно формируется правящая племенная верхушка.
Постоянный вождь-властитель необходим обществу, и оно всячески поддерживает его. Одной из форм поддержки и были дары «людей» — «своих», соплеменников. Сбор даров проходил посредством объезда племенной территории, другими словами — хождения по людям. Отсюда название объезда: полюдье. Вскоре и дары, собираемые во время обхода людей стали называться тоже полюдьем.
