Наум Синдаловский - Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах
Кажется, наиболее удачным оказался памятник Федору Михайловичу Достоевскому вблизи станции метро «Владимирская». Но и вокруг него складывается мифология весьма характерного свойства. Видимо, сказывается атмосфера соседнего Кузнечного рынка. Питерские алкоголики облюбовали скверик возле памятника для своих встреч. А Федора Михайловича прозвали «Третьим». Откупоривая бутылку, они всегда могли рассчитывать на то, что «защитник всех униженных и оскорбленных отказаться не может».
Вблизи Сампсониевского собора, в ограде которого погребены многие петербургские зодчие XVIII века, по проекту скульптора и художника Михаила Шемякина был установлен Памятник первостроителям и архитекторам Петербурга. Но вскоре он был разграблен. Все бронзовые детали, в том числе стол и стулья, были вывезены злоумышленниками По одной версии, для сдачи в металлолом, по другой – назло Шемякину, который будто бы по одному меткому определению «шемякинизировал» Петербург. Впрочем, там же в свое время стояла на пьедестале бронзовая голова Карла Маркса, которая тоже исчезла. Правда, есть легенда, что питерские коммунисты, опасаясь, что памятник основоположнику могут снять по официальному распоряжению, спрятали его, надеясь на лучшие времена.
Появился в Петербурге и памятник знаменитому герою питерского фольклора Чижику-пыжику. Вокруг него сразу же сложилась новая традиция. Туристы бросают на крошечный пьедестал памятника монетки, уверенные в том, что если они задержатся на пьедестале, то счастье, богатство или удача не обойдет их стороной. Но большинство лир, центов, пфеннигов и копеек пролетают мимо маленькой птички и оседают на дне Фонтанки. И тут вспомнили знаменитого путешественника Миклухо-Маклая, который будто бы наблюдал, как ныряльщики диких племен южных островов доставали монетки со дна моря. Говорят, что именно он завез эту традицию в Петербург. Во всяком случае, местные питерские мальчишки подхватили туземный обычай и на глазах изумленных туристов ныряют в холодные воды Фонтанки.
19 февраля 2000 года, находясь в гостях у калининградского губернатора, скоропостижно скончался первый мэр Санкт-Петербурга Анатолий Александрович Собчак. После того как на перевыборах он проиграл своему заместителю Владимиру Яковлеву, чья сомнительная избирательная кампания, по слухам, поддерживалась Москвой, Собчак подвергся неслыханной травле, не последняя роль в которой принадлежала Федеральной службе безопасности. Он был неудобен во власти и, тем более, опасен вне ее. Его безуспешно пытались обвинить в коррупции и в каких-то махинациях с квартирами. Обстановка была такая, что он был вынужден на какое-то время покинуть страну. Но как только политическая ситуация в стране изменилась, Собчак тут же вернулся в Россию и активно включился в общественную жизнь. Но теперь уже не выдержало сердце. Накануне, в петербургской квартире Собчака, у его жены Людмилы Нарусовой разбилось маленькое карманное зеркальце. Придала ли в тот момент Людмила Борисовна какое-то значение этому мистическому факту, сказать с полной достоверностью сегодня невозможно. Но на выставке под символическим названием «Угадавший время», организованной в Музее политической истории в годовщину смерти «последнего романтика в политике», как стали называть Собчака позже, это расколотое зеркальце заняло подобающее место.
Но остановить потоки грязи не удалось даже смерти. Одни говорили о том, что причиной смерти стало лекарство, несовместимое с алкоголем, которое Анатолий Александрович сам принял. Другие – что в номер, где он находился, напустили какой-то газ, а те, кому следовало оберегать Собчака, «не сразу вызвали скорую помощь». Изощреннее всех оказалась фантазия коммунистов, «у которых, как известно, с Собчаком была давняя, взаимная „любовь“». Они утверждали, что «Собчак умер в объятиях проститутки, перед тем крепко выпив и приняв таблетку виагры».
Безусловной заслугой Собчака следует считать возвращение Санкт-Петербургу его исконного исторического имени. На референдуме, инициированном им, абсолютное большинство горожан поддержало идею Собчака возвратить городу название, полученное им при рождении. Произошло это в 1991 году, ровно через трижды по 96 лет после основания Санкт-Петербурга. А, как мы уже знаем, по авестийскому зороастрийскому календарю эти годы называются годами Святого Духа.
Вместе с тем с приближением конца века и тысячелетия на Петербург обрушился очередной шквал предсказаний и пророчеств. Так было всегда, и мы об этом уже знаем. Но на этот раз, кроме привычного: «Доживет ли Петербург до своего 300-летия?» и некоего гипотетического «часа пик», который вот-вот наступит, – появились и более конкретные прогнозы. Неистощимый Павел Глоба пообещал в марте 1997 года взрыв на складе отравляющих веществ, после чего Петербург, вероятно, вымрет. Его товарищи по цеху были еще более суровы и непреклонны. Они вещали о взрыве на Ленинградской атомной электростанции, который непременно произойдет в 1989 году. Если, конечно, еще раньше не случится «падения в Балтийское море метеорита с последующим затоплением Петербурга».
Однако, как об этом свидетельствует городской фольклор, петербуржцы с завидным достоинством умерили пыл многочисленных «доброжелателей». Петербург охраняют три ангела: золотой на шпиле Петропавловского собора, серебряный на куполе церкви Екатерины Великомученицы, что на Съездовской линии Васильевского острова и бронзовый на вершине Александровской колонны на Дворцовой площади.
Золотой уже восстановлен. Причем, как рассказывают реставраторы, при работе на шпиле Петропавловского собора крепежные детали монтажники хранили в банках из-под бразильского кофе. Особый смысл в это, понятно, никто не вкладывал. Просто так было удобно. Однако очень скоро в городе сложилась легенда, что именно это обстоятельство способствовало быстрому и успешному окончанию работ. Будто бы мягкий бразильский климат и тепло южных стран, которые символизировали банки из-под экзотического продукта, хранили высотников во время работ и надолго сохранят результат их труда.
Бронзовый ангел реставрации не требует. За ним просто нужен присмотр. И он, оказывается, есть. Студенты, которые любят «посидеть на колонне», давно заметили «странного мужчину в кепке и кирзовых сапогах». Вот уже несколько лет он приходит к Александровской колонне и кружит вокруг нее, внимательно вглядываясь то в основание, то в барельефы, то смотрит вверх, на Ангела. Заочно его давно прозвали Монферраном, «полагая, что он вообразил себя великим зодчим и приходит полюбоваться творением рук своих».
Осталось восстановить исторический серебряный цвет деревянного ангела над куполом церкви Екатерины Великомученицы. В свое время, Бог весть по какой причине, он был выкрашен черной краской, за что в народе его так до сих пор и называют: «Черный ангел». Но беспокоиться и, тем более, суетиться не следует. Время еще есть. Потому что стоять Петербургу до тех пор, пока простертая вдаль рука Медного всадника не опустится долу, уверенно утверждает петербургский городской фольклор.
Фольклорная статистика считает, что по крайней мере половина коренных петербуржцев родилась в стенах Института гинекологии и акушерства, что на Васильевском острове, под патронажем великого ученого Отта, чье имя с достоинством носит институт. На втором этаже института установлена бронзовая скульптура сидящего ученого, с закинутой одна на другую ногой. В институте строго соблюдается давняя традиция: непосредственно перед родами будущая мама должна дойти до скульптуры и погладить рукой ботинок знаменитого акушера. Тогда можно не сомневаться, что роды пройдут быстро и закончатся благополучно. В том, что это так, легко убедиться. Ботинок блестит, словно начищенный пастой ГОИ.
И, наконец, фольклор обратил внимание петербуржцев на одно чуть ли не символическое событие, конечно, если не принять его за обыкновенную рождественскую шутку. В городе появился человек с фамилией Набережная-Шмидт. Когда в одном учреждении ее носительница, некая Ольга произнесла эту не совсем обычную фамилию и услышала в ответ: «Адрес мы уже записали, а теперь назовите фамилию», то с гордым достоинством ответила: «То, что вы записали, и есть моя фамилия, а живу я в другом районе». Вот так-то. Все еще впереди. История только начинается. Не случайно, вопреки всеобщему обычаю подчеркивать возраст своих городов, петербуржцы идут к своему юбилею под лозунгом: «Нам только 300!»
Именной указатель
Абрамович С. Л., пушкинист – 278
Авель, монах – 187, 324, 354
Агнивцев Н. Я., поэт – 270
Акимов Н. П., режиссер – 406
Акимов, флотский офицер – 248
Акулина Ивановна, фольклорный персонаж – 131
