Илья Мощанский - Неизвестная война
Монтгомери 7 ноября старался убедить представителей печати в том, что 8-я армия одержала полную и решительную победу, но в тот же день морской министр США Нокс заявил, что немецко-итальянская танковая армия «Африка» до сих пор еще полностью не разгромлена.
12 ноября Роммель продолжал отступать с головокружительной быстротой.
Во время отхода итало-немецкие войска широко применяли искусственные препятствия, создавали минные поля и производили разрушения. Едва поспевая за отходившими немецкими войсками, англичане 13 ноября без сопротивления заняли порт Тобрук, а 20 ноября — Бенгази.
Монтгомери стремился только к одному — не намного отставать от противника. И тем не менее в двадцатых числах ноября 8-я армия потеряла соприкосновение с войсками Роммеля.
27 ноября войска Роммеля без помех достигли укрепленных позиций у Эль-Агейлы, усилившись во время отхода за счет итальянских гарнизонов в Киренаике.
Итак, англичанам не удалось разгромить основную ударную группировку противника в Северной Африке — танковую армию «Африка».
В послевоенное время Монтгомери пытался объяснить это тем, что он якобы не мог продолжать преследования главными силами ввиду трудностей со снабжением. Однако известно, что вопрос обеспечения войск не был такой уж проблемой. Ответственный офицер штаба 8-й армии Рейнер, например, утверждает, что после сражения у Эль-Аламейна решение интендантской задачи было поставлено блестяще. Генерал Бреретон со своей стороны считал, что если бы даже и возникли трудности со снабжением, то их можно было бы разрешить.
В то время как танковая армия «Африка» отходила за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, Муссолини тщетно добивался от Гитлера военной помощи. Так, 19 ноября 1942 года Муссолини писал Гитлеру: «Необходимо удержать новый фронт — Агейла, который сейчас консолидируется для обороны Триполитании. Это хорошая линия, как мы уже дважды убедились, нам необходимо следующее:… авиация, по крайней мере, не уступающая авиации противника. Наше отступление было вызвано подавляющим превосходством противника в воздухе, в этом нет ни тени сомнения»[37].
В том же письме к Гитлеру Муссолини просил существенного усиления зенитной артиллерией, хотя бы на наступающие зимние месяцы. Но Гитлеру в эти дни было не до Северной Африки. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом.
Гитлер ответил Муссолини, что послать в Северную Африку какие бы то ни было подкрепления он не может, и вообще кампанию в Северной Африке рассматривает «как борьбу за время»[38]. Это заставило Роммеля 8 декабря принять решение о дальнейшем отходе на запад. Итало-немецкие войска отошли сразу же до Бузрата для того, чтобы оставить перед англичанами 400 км пустыни Сирт.
8 декабря передовые части британских войск подошли к пункту Мерса-Брега. Все внимание Монтгомери в это время было сосредоточено на том, чтобы как можно больше накопить армейских резервов. В плане действий против итало-немецких войск делался расчет главным образом на воздушные бомбардировки.
11 декабря начались налеты королевской авиации на покинутые к тому времени итало-немецкими войсками оборонительные позиции у Эль-Агейлы. Только 13 декабря британские войска обнаружили, что бомбардировка идет по пустому месту.
Однако Монтгомери опять не рискнул перейти в энергичное преследование. Снова началось медленное продвижение по следам противника, и снова Монтгомери объяснял свою пассивность трудностью со снабжением.
Лишь 29 декабря английские войска вошли наконец в соприкосновение с войсками Роммеля в районе населенного пункта Буэрат-эль-Хсун (320 км к западу от Эль-Агейлы). Однако атаковать итало-немецкие войска Монтгомери не решился, отложив начало активных действий до 15 января 1943 года. У Буэрат-эль-Хсуна произошло то же, что и у Эль-Агейлы. 15 января 1943 года 51-я пехотная горно-шотландская дивизия, перейдя в атаку вдоль побережья, не встретила большого сопротивления, поскольку основные силы 90-й немецкой легкой дивизии уже находились на марше. Удар снова пришелся по пустому месту. Оказалось, что отход итало-немецких войск производился с 3 января, и англичане об этом не знали.
18 января войска Монтгомери опять потеряли соприкосновение с противником.
В дальнейшем, при продвижении к Триполи, Монтгомери продолжал объяснять свою пассивность трудностями со снабжением. Он даже предупреждал, что, возможно, придется отойти к Буэрату или даже дальше, чтобы обеспечить снабжение армии. Все опасения Монтгомери рассеялись 23 января, когда британские войска без сопротивления заняли Триполи.
Теперь даже скептикам в британском командовании, утверждавшим, что Роммель завлекает английские войска в ловушку, стала ясна цель Роммеля — выиграть время, необходимое для отхода в Тунис. Роммель рассчитывал объединенными итало-немецкими силами прочно удерживать Тунис — выгодный для обороны плацдарм в Северной Африке.
Медлительность и осторожность Монтгомери в ходе преследования не вызывалась обстановкой. Во время отхода итало-немецких войск из Триполитании Роммель располагал лишь 38 танками и третью боевого комплекта к ним. Вместо необходимых 400 т горючего в день войска Роммеля имели 152 т. Недостаток бензина привел к тому, что во время отхода 70 танков из 132-й дивизии «Ариете» были брошены. Если бы английское командование действовало решительно, оно могло бы разгромить войска Роммеля и закончить военные действия в Северной Африке на полгода раньше.
Медлительность Монтгомери вполне устраивала ту часть правящих кругов Англии, которая не была заинтересована в быстром, но кровопролитном окончании военных действий в Северной Африке. Противники открытия второго фронта в Европе ссылались обычно на военные действия в Северной Африке, как на удобный предлог для оправдания неоднократного перенесения сроков высадки англо-американских вооруженных сил в Европе через Ла-Манш. Таким образом, победа англичан была неполная. Поставленные задачи выполнены не были. Монтгомери не смог окружить и разгромить танковую армию «Африка» в районе Эль-Аламейна и в последующем во время отступления его к Триполи. Захват же территории в условиях пустынного театра военных действий не являлся полным успехом, поскольку живая сила и техника противника частично сохранились.
Однако многие британские газеты в те дни, когда результат боевых действий у Эль-Аламейна был еще далеко не ясен, выходили под крупными заголовками: «Победа первого ранга». Английское радио 3 ноября передавало, что «битва в Египте не имеет себе равных в истории». Газета «Таймс» 6 ноября 1942 года объявила сражение у Эль-Аламейна классической операцией.
Американская газета «Нью-Йорк геральд трибюн» 6 ноября 1942 года поместила статью своего обозревателя Эллиота, утверждавшего, что английское наступление — поворотный пункт войны. Этот тезис нашел широкий отклик у британских военных историков. Например, Фуллер писал, что «сражение при Эль-Аламейне самое решающее сухопутное сражение с целью защиты интересов союзников…»[39] Алан Мурхед утверждал, что военные действия под Эль-Аламейном «изменили весь ход войны»[40]. Рейнер также считал, что сражение за Эль-Аламейн является «одной из самых решающих битв во всем мировом конфликте»[41].
В 1945 году Уинстон Черчилль выступил с заявлением, что «Монтгомери является одним из величайших мастеров искусства ведения войны нашего времени»[42].
Но были и другие оценки — например, английский биограф Монтгомери А. Мурхед писал, что непосредственно после Эль-Аламейна в английской печати Монтгомери чаще называли — «хвастун»[43]. Логика неопровержимых фактов рекомендует даже в английской военной истории сражению у Эль-Аламейна отводить более скромное место.
В результате поражения под Эль-Аламейиом немецко-итальянские войска потеряли 55 тыс. убитыми, ранеными и пленными, 320 танков и около 1 тыс. орудий. Британский историк Г. Говард уточняет, что «после окончательного подсчета» стало известно, что было захвачено в плен: немцев — 7802 чел., а итальянцев — 22 071 чел. У немцев осталось 36 танков из 273. Большинство из итальянских танков, которые не были уничтожены в боях, противнику пришлось бросить из-за отсутствия горючего. Потери 8-й армии тоже были значительными: 2350 убитыми, 8950 ранеными и 2260 пропавшими без вести. Воздушная армия потеряла 77 самолетов, около 500 танков получили повреждения в боях, но большинство из них можно было быстро вернуть в строй, чего не скажешь о навсегда утерянных германских и итальянских машинах.
Операция 8-й британской армии, несмотря на всю «экзотичность» театра военных действий, имела все же локальный характер и ее значение не распространялось далее южного Средиземноморья, в то время как только в ходе контрнаступления под Сталинградом противник потерял 800 тыс. чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 2 тыс. боевых и транспортных самолетов. Разгромлены были 32 дивизии, 3 бригады, а 16 дивизиям было нанесено «серьезное поражение».
