Александр Плотников - Визитная карточка Флота
- Гешка... Геннадий Некрылов, матрос.
Он был среднего роста, неширок в плечах, но крепок. Из-под фуражки выбивалась кудрявая прядь темных волос. "Вряд ли этот будет когда-нибудь моим пациентом", - подумала Татьяна, протягивая матросу руку.
Борис провел Татьяну в жилой коридор, костяшками пальцев стукнул в дверь каюты.
- Прошу! - послышался изнутри высокий голос.
За квадратным столом сидел пожилой человек с коротко подстриженными седеющими волосами, щеку наискось метил белесый шрам. Увидев на пороге женщину, он неторопливо, с достоинством поднялся, вышел ей навстречу.
- Кузьма Лукич Воротынцев, первый помощник капитана, - назвался он. А вы наш врач? Татьяна Ивановна, если не ошибаюсь?
От его пытливого со льдинкой взгляда Татьяне стало чуть не по себе, но она скрыла неловкость за любезной улыбкой.
- Я самая, товарищ помполит.
- О! - вскинул кустистую бровь Воротынцев. - Вы, оказывается, разбираетесь в судовых должностях.
- Татьяна Ивановна из флотской семьи, - подал голос Ролдугин. - Отец у нее мичман, старший брат адмирал.
- А вы, товарищ, тоже ко мне? - спросил его помполит.
- Да нет, я вот только проводил к вам... - растерялся тот. - Я третий помощник с "Аральска". - И заторопился к выходу, сказав на ходу: - Я буду ждать тебя вечером возле проходной, Таня.
- Он ваш родственник? - спросил помполит Татьяну.
- Нет, просто давний знакомый.
- Ваш или вашего мужа? - снова уколол ее взглядом Воротынцев.
- Какое это имеет значение? - нервно передернулась в кресле Татьяна.
- Большое, - невозмутимо ответил помполит. - На судне вас будет всего три женщины... Впрочем, даже не три, а две, повариха не в счет, ей уже за пятьдесят... Так вот, имейте в виду, к вам будут присматриваться. Каждое лыко, как говорится, вам в строку поставят.
- Спасибо за предупреждение, товарищ помполит, учту.
- А почему вы не носите обручальное кольцо?
- Не хочу, потому и не ношу, - уже ожесточаясь, буркнула Татьяна.
- Рекомендую надеть, чтобы не вызывать брожения мужских умов...
- Простите, но я его оставила дома, в Москве. Можете сообщить об этом экипажу! - с вызовом сказала Татьяна.
- Это не входит в мои обязанности, - по-прежнему спокойно-ледяным тоном ответил Воротынцев. - Ну что ж, - подытожил он, - времени для разговоров у нас с вами впереди предостаточно. Принимайте дела и имущество. Надеюсь, все в порядке, ваш предшественник был человеком аккуратным... Да, кстати, - остановил он Татьяну возле самой двери каюты, - возьмите-ка эту книжицу, почитаете на досуге. Она называется "Устав плавания на судах советского морского флота".
"Удивительный сухарь, - размышляла Татьяна по пути в лазарет, - не человек, а бесчувственный робот. Без сердца, без печенки-селезенки... Хотя это может и к лучшему, нечему болеть. Попадись такой пациент, всю душу вывернет..."
Лазарет оказался симпатичным трехсекционным помещением с небольшой, но просторной приемной, такой же уютной процедурной, со спальным отделением на четыре койки и санузлом. По сравнению с этим великолепием ее комнатушка-кабинет в районной поликлинике выглядела жалкой лачужкой. Два иллюминатора наполняли приемную ярким солнечным светом, сверкали белизной переборки, искрился никелем инструментарий в застекленных встроенных шкафах. У Татьяны даже настроение поднялось от подобного великолепия. Полюбовавшись своим хозяйством, она достала из ящика папку с документами, сорвала пломбу на сейфике с медикаментами и занялась подсчетом коробок, ампул и облаток.
Стук в дверь заставил ее прерваться.
В каюту, чуть согнувшись, вошел высоченный, под два метра ростом, мужчина в комсоставской тужурке. Черты его лица были под стать фигуре крупными и шероховатыми, словно голову его отлили в форме и забыли пошлифовать. И все-таки - Татьяна это отметила сразу - моряк был красив какой-то особой буйной, мужественной красотой.
- Здравствуйте, дорогой доктор, - склонился перед ней неожиданный визитер.
По тому, как мягко произносил он согласные звуки: "Трасвуйте таракой токтор", Татьяна догадалась, что перед нею прибалтиец.
- Добрый день. Чем обязана?
- Я отец. Значит, второй механик. Меня зовут Ян Томп.
- Меня - Татьяной Ивановной. И много у вас детей?
- Каких детей? Я холостой.
- Но у отца должны быть дети.
- А! В моем заведовании машина и вся ее обслуга. Какое у вас чудесное имя, доктор! "Онегин, я скрывать не стану, пезумно я люплю Татьяну!" неожиданно высоким тенорком пропел он, и забавный его выговор "пезумно я люплю" заставил ее улыбнуться.
- И все-таки вы ко мне по делу? - погасив улыбку, спросила она.
- Да, конечно. Я две ночи не сплю, доктор. Нету сна!
- Такое бывает от переживаний. Наверное, вам трудно было расставаться с родными.
- Мои родные только папа. Он далеко отсюда. У нас мужчины расстаются без переживаний.
- Тогда виновата невеста.
- Моя невеста ушла к другому. Еще не успев познакомиться со мной...
- Давайте, я измерю вам кровяное давление, - сухо предложила Татьяна, чтобы не продолжать глупый разговор.
- С удовольствием! - просиял Томп. Повесив на крюк тужурку, он закатал рукав рубашки, обнажив мускулистую, покрытую белесым пушком и мелкими родинками руку.
Давление у него было как у космонавта, сто десять на семьдесят, а светлые голубоватого оттенка глаза хитровато поблескивали.
- Сколько вам лет? - для приличия спросила Татьяна.
- Много, доктор! Осенью будет тридцать один.
- На каком боку спите?
- На правом, доктор.
- Перевернитесь на левый, обязательно заснете.
- Да что там, доктор, я сплю как сурок. Просто я зашел познакомиться. Не браните меня, пожалуйста!
И снова его "не праните" вызвало улыбку. Почувствовав ее расположение, Томп еще более осмелел:
- Мой отец приказал мне жениться только на враче! Чтобы никогда не вызывать к нему "Скорую помощь"!
- Где он живет, ваш папа? - машинально спросила Татьяна.
- У самого синего моря. Он строит корабли...
Услышав название города, Татьяна встрепенулась, выпалила обрадованно:
- Так там же работает мой брат Павлик!
- Павлик? А как его фамилия?
- Русаков.
- Ха! Павел Иванович Русаков! Мы же знакомы! Я его угощал поцелуем любимой женщины!
- Чем угощали? - озадаченно переспросила Татьяна.
- Так называется чай, заваренный особым способом, с ямайским ромом, Мой отец о вашим братом большие друзья!
- Вот уж действительно мир тесен, - улыбнулась она.
- Нет, нет! - закрутил головой Ян. - По-настоящему мир тесен только в океане. Вот там уж действительно увидишь все флаги мира.
- Вы давно плаваете?
- Всю жизнь! Помнить себя начал на корме рыбацкой лодки. Я ведь по рождению островитянин.
- И я детство и всю молодость провела возле моря, а в настоящее плавание иду впервые...
- Море вас примет, вот увидите! Море - оно живое. Оно тоже умеет ценить красоту.
Остаток дня Татьяна находилась под приятным впечатлением знакомства с голубоглазым великаном. Что-то было в нем трогательное, несоразмерное с внешностью. Ей подумалось, что Ян напоминает кого-то другого, непонятого и забытого...
В портовой проходной ее ждал Борис Ролдугин. Рядом с ним скучал таксист в форменной фуражке, на этот раз молодой парень с франтоватой ниточкой усов над верхней губой.
- Заводи, шеф! - распорядился Борис, увидев Татьяну. - Ну как первые впечатления? - спросил он ее в машине.
- Ничего, - ответила она.
- С помпой тебе не повезло. Он из бывших шкрабов, говорят, был завучем в какой-то школе. Случайный человек на море, Странно получается: чтобы стать самым младшим - четвертым помощником на судне, надо пять лет протирать штаны в мореходке, а тут - прошел двухмесячные курсы или просто инструктаж в парткоме - и третий человек после капитана со старпомом. Неправильно это... Ну да ничего, тебе от него детей не рожать! - шутливо заключил он.
- Знаешь что, Боря, - повернулась к нему Татьяна. - Ты позволишь мне побыть сегодня одной?
Глава 6
Урманов спускался по трапу в будущий боевой информационный центр, осторожно ставя ноги на заляпанные краской ступени. Неожиданно снизу донеслось пение. Звонкий женский голос выводил:
Отпустили сто рублей
На постройку кораблей...
"Ишь ты, резвятся красны девицы", - усмехнулся Сергей, нарочно затопав яловыми сапожищами, чтобы услышали внизу. Действительно, песня сразу же оборвалась.
В неуютном без иллюминаторов помещении при свете переносных ламп работали маляры. Слепящие лучи переносок ударили в глаза командиру, заставив на момент зажмуриться.
- Душевно поете, девчата, - сказал он, поздоровавшись.
- А мы сочетаем приятное с полезным, - ответила Снеговая, выходя на середину отсека.
- Рад вас видеть, Ирина Петровна, - учтиво поклонился Сергей.
- Мы вас, товарищ командир, тем более. Такие женихи на дороге не валяются, - картинно подбоченясь, ответила она.
"А все-таки хороша, мерзавка", - любуясь ею, беззлобно подумал Урманов. Нет ничего удивительного, что охмурила она взбалмошного Игоря Русакова. Их часто видят вместе то в ресторане, то на танцевальной площадке городского парка.
