Анатолий Степанов - Футболист
- Садись, Олег, - указал на стул тот, кто открывал дверь. Сам он устроился в кресле.
Олег присел на край тахты и, разглядев говорившего, начал беседу:
- Мне говорили, что ты, Альберт, в бомбардиры подался, а ты, оказывается, вертухаем шестеришь.
- Не цепляй меня, Олег, а? - попросил Альберт.
- Руки мне освободи, вертухай.
- В наручниках посидишь.
- Чего боишься-то? Ты же боксер, чемпион, меня одним ударом уложить можешь.
- Что я, тебя не знаю? Мало ли чего сотворишь: ты же припадочный.
- Зачем я здесь?
- Не знаю, Олег. Мне сказали, чтобы я тебя сюда доставил, и я доставил. - Альберт посмотрел на свои наручные часы и приказал второму: Иди встречать.
Второй - помоложе Альберта, лет сорока - послушно удалился.
- Этот-то откуда? Я его вроде не знаю, - спросил, Олег.
- Тебе не все равно? - справедливо заметил Альберт.
- Интересно, - признался Олег.
- А мне интересно другое, - сказал Альберт. - Зачем ты в эти дела лезешь, Олег?
- В какие дела?
- В коммерческие. Тебе там делать нечего. Ты же лох натуральный.
- А ты?
- И я - лох. Только я понимаю, что я - лох, а ты - нет. Вот тебе рога и ломают.
- Кто мне рога собирается ломать?
- Сейчас узнаешь.
И точно: почти сразу же в помещении появились элегантный Гоша и прекрасная Зоя. Альберт почтительно встал и доложил:
- Доставили, Георгий Станиславович!
- Ишь ты! - встрял Олег. - Он же у тебя лет тридцать назад на Гошку откликался!
- Времена меняются, - за Альберта ответил Гоша. - Здравствуй, Алик.
- Не желаю я с тобой здороваться, - признался Олег.
- Дело твое, - миролюбиво заметил Гоша, прошел за дверь, затащил в комнату громадную сумку и, заметив, что Зоя стоит, предложил ей: - Садись, Зоенька, в ногах правды нет.
Зоя села, а Гоша, раскрыв сумку, стал извлекать из нее и расставлять на столе многочисленные бутылки и закусь, упакованную в картонные коробочки. Занимаясь делом, он приговаривал:
- Посидим, выпьем, поговорим по-человечески, - и к Альберту: - Ты посуду расставь.
Альберт кинулся к серванту.
- Как поживаешь, Олег? - светски заполняя паузу, осведомилась Зоя.
- Дешевка, подстилка, дрянь, - спокойно обозвал ее Олег.
- Я обижусь, Олег, - предупредила его Зоя.
- Она обидится, Алик, - подтвердил Гоша, - и мы обидимся за нее.
- Обидитесь - это, значит, бить будете? - поинтересовался Олег.
Ему не ответили, не стали связываться с дураком. Суетились, накрывали на стол. Накрыли на четыре персоны. Гоша полюбовался содеянным, спросил:
- Ну, как у нас, Зоенька?
- Лучше, чем тогда в ресторане, правда, Олег?
- Дешевка, подстилка, дрянь, - скучно, как заученный урок, повторил Олег.
- Нет, ты невыносим, Алик! - отозвался на грубость Гоша. - Я тебе хотел приятное сделать, а теперь уж и не знаю... Впрочем, я сегодня терпим и великодушен. На, держи!
Гоша, достав из внутреннего кармана пиджака банковскую упаковку пятидесятирублевок, кинул ее на тахту.
- Плата, надо полагать, за то, что Гришкину контору повалил и помог тебе куш сорвать? - понял Олег.
- Ты - догадливый, - согласился Гоша. - Только не плата, а доля: ты в деле, Алик.
- А не пожадничал ли ты, бывший мой приятель?
- Все по справедливости, симпатичный мой друг. Капиталом ты не входил, так что пять процентов - доля серьезная. К тому же я должок твой зачел. Восемь тысяч ты заработал, Алик. Неплохо, а? Как раз гонорар за две книжки. Ты же над ними года два корпел.
- Ты, я вижу, все подсчитал. А Гришкину смерть во сколько оценил?
- Гриша сам себя погубил. Он был наивным злодеем, Алик. Мне говорили, что он каждый вечер смотрел по видео "Крестного отца". И стал выдумывать для себя нечто подобное. Черный лимузин, телохранители в шляпах и пиджаках в талию, виллы, таинственные сборища, пистолеты... Дурацкий, выдуманный в стиле ориенталь мир... А в общем, жаль его. - Гоша налил две рюмки коньяку, взял их в руки, подошел к Олегу и протянул ему одну рюмку, будто не замечая, что руки у него связаны за спиной. - Давай, Алик, за упокой раба божьего Григория.
Падая на спину, Алик ногой ударил по протянутой рюмке и крикнул:
- Мразь!
Гоша рукавом утерся - малость коньяку попало ему на лицо - и сказал:
- Не хочешь, значит. Как в армии-то говорится? Не умеешь - научим, не хочешь - заставим. Научим его, ребятки? А потом заставим.
Альберт с напарником в момент связали Олега. Связали ноги до паха, придавили к тахте и накрепко к ней прикрутили - хорошая веревка была припасена заранее. Олег лежал на тахте как усмиренный клиент дурдома из буйных.
Гоша стоял у стола, задумчиво глядя на бутылки:
- Так что же ему выпить? Виски, водка, коньяк для начала жестковаты, пожалуй. - Он выбрал бутылку португальского портвейна, сорвал свинцовую фольгу, вытащил пробку и спросил у Зои: - Ты мне поможешь, радость моя?
- С удовольствием, - откликнулась Зоя и взяла протянутую ей бутылку портвейна.
Втроем они склонились над Олегом. Гоша зажал ему нос и сдавил челюстные мышцы, чтобы ротик открылся. Ротик открылся, в него, как в воронку, Зоенька налила портвейну. Но, видимо, воронка оказалась засоренной: портвейн внутрь не уходил.
- Пей, дурачок, а то захлебнешься, - посоветовал Гоша.
Олег сначала не внял его совету - держал марку, - но скоро понял: терпеть не было мочи, дернул кадыком, и портвейн, понижаясь в уровне, потек внутрь. Проглотив портвейн, Олег закашлялся.
Зоя, отпрянув, пожаловалась:
- Он мне платье брызгами испортит!
- Ничего, Зоенька, - успокоил ее Гоша, - давай новую порцию.
Зоя лила портвейн, а Гоша уговаривал Олега, как капризное дитятко:
- Пей, Алик, пей, родной, пей, борец за справедливость, пей, завязанный алкоголик.
Вылили бутылку. Зоя поставила посуду на пол и спросила:
- Все, Гоша?
- Да, пожалуй, нет. Тренированный, в отличной спортивной форме. И пил ведь раньше, как лошадь, ведрами. Давай для страховки еще. Чтоб в переводе на водяру пол-литра.
Он открыл вторую бутылку. Когда вылили половину, Гоша решил:
- Думаю, достаточно. Теперь пусть дозревает.
- Устала, - призналась Зоя.
- Сейчас отдохнем. - Гоша прошел к столу, отодвинул стул, но не сел, вспомнив важное, и сказал напарнику Альберта: - Извини, Юра, но у меня к тебе просьба. Мы тут расслабимся с устатку, а мало ли что... Будь добр, погуляй снаружи, посматривай, что и как. Договорились?
- Договорились, Георгий Станиславович. - Юра, как пионер, был всегда готов.
Гоша налил стакан коньяку, помазал бутерброд икоркой и протянул все это Юре. Юра споро опрокинул стакан и, на ходу закусывая, отправился на пост.
- Ну, а теперь посидим в семейном кругу, - решил Гоша и сел за стол.
Уселись и Зоя с Альбертом.
- С чего начнем? - деловито спросил у Гоши Альберт.
- С водочки, пожалуй, - выбрал Гоша и, взяв бутылку "Золотого кольца", вежливо обратился к даме: - А тебе чего налить, Зоенька?
- Я тоже водки выпью. Немного.
Гоша разлил по рюмкам, поднял свою и провозгласил:
- Со свиданьицем, дорогие мои.
Выпили и закусили. Жуя, сердобольный Альберт поинтересовался состоянием Олега:
- Ну, как ты там?
- Поневоле ловлю забытый кайф, - расслабленно сообщил Олег.
- Развяжем, Георгий Станиславович? - предложил Альберт.
- Куда спешить? К тому же человек кайф ловит. Зачем ему мешать?
- Руки затекли, - подал голос Олег. - Сними наручники, Альберт.
- Он что, еще в наручниках?! - удивился Гоша. - Варварство какое! Сними сейчас же, Альберт!
Альберт встал из-за стола, подошел к Олегу, посмотрел на него, запеленутого, и понял:
- Его все равно развязывать надо. Иначе наручники не снимешь.
- Что ж делать, развязывай тогда, - согласился Гоша.
Альберт развязал узел, смотал веревку, которой Олег был привязан к тахте, приподнял его и расстегнул наручники. Олег, охая, растирал свои кисти.
- А ноги развязать? - потребовал инструкций Альберт.
- Алик, у тебя ноги не затекли? - поинтересовался Гоша.
- Гоша, у меня ноги не затекли, - уже кривляясь, ответил Олег.
- Тогда не развязывай. Пусть так за столом сидит, - распорядился Гоша.
Альберт взял Олега на руки и понес к столу. Ногой отодвинул стул и на него посадил обезноженного.
- Что будешь пить, Алик? - осведомился любезный хозяин.
- Скорее всего то, что вы в меня вливали.
Альберт из ополовиненной бутылки тотчас налил в фужер, стоящий перед Олегом.
- За что выпьем? - спросил Гоша.
- Каждый в этой компании пьет за свое, - ответил Олег и медленными глотками опустошил фужер. Гоша, с удовольствием понаблюдав за действиями Олега, опрокинул в себя рюмочку. Альберт и Зоя тоже засандалили. Трое закусывали, а Олег закусывать не стал. Было у него занятие - растирать запястья.
Закусив, Гоша откинулся на стуле. Побеседовать захотелось.
- Извини меня за бесцеремонность, Алик, но ужасно хочется получить ответ на такой вот вопрос: когда ты меня вычислил?
- Когда Гришку на люстре увидел. - Олег вытянул под столом связанные ноги, растекся по стулу, засунув руки в карманы джинсов. - Также имеется вопрос: меня Валерий тебе отдал?
