Н. Копылов - Святые заступники Руси. Александр Невский, Довмонт Псковский, Дмитрий Донской, Владимир Серпуховской
По рассказу русских летописцев, разразилась жестокая битва, которой не видели прежде ни отцы, ни деды. Историки соглашаются с летописцами. Действительно, Раковорская битва была более грандиозным в военном плане сражением, чем, к примеру, Невская битва 1240 г. или Ледовое побоище 1242 г. Ливонцы оказались на левом фланге против Дмитрия Александровича, Довмонта и Святослава Ярославича. Датчане были на правом фланге против Михаила Ярославича. В центре сражения находился новгородско-псковский отряд, который принял на себя удар острия «кабаньей головы» — «железного полка» рыцарей. В центре в ходе битвы погибли новгородский посадник, тысяцкий и 15 новгородских бояр. Однако удар, нанесенный русскими с фланга, решил дело. Сломив сопротивление врага, русские гнали его 7 верст. В отдельных местах битвы павших врагов было так много, сообщают русские летописцы, что преследователи не могли пробиться через их трупы.
Простояв три дня «на костях», т. е. на месте битвы, князь Дмитрий Александрович с новгородскими полками и прочие русские отряды двинулись обратно. Довмонт же с псковичами продолжил наступление и опустошил Ливонию до самого моря. Довмонт отправил в Псков много завоеванной добычи и «великий полон» под охраной большинства своих воинов, сам же опять с небольшой дружиной остался в ливонских пределах и ухитрился напасть на крупный (в 800 воинов) ливонский отряд, который шел взять добычу в польском пограничье. Эта неожиданная и отчаянная атака псковичей опять принесла им удачу.
Раздосадованный магистр Ливонского ордена на следующий, 1269 г. подошел к Пскову. 10 дней длилась его осада, сопровождаемая вылазками псковских воинов во главе с Довмонтом из города. В одном из таких боев князю Довмонту удалось ранить самого магистра. К этому моменту на помощь псковичам подоспели новгородцы. Крестоносцам пришлось начать отступление. Несмотря на численный перевес противника, Довмонт решился преследовать его и в конце концов принудил крестоносцев заключить мирный договор с Новгородом «по всей новгородской воле».
Святой благоверный князь Довмонт Псковский. Троицкий кафедральный собор
Вскоре и датчане запросили мира: «кланяемся на всей вашей воле, говорили они, Наровы всей отступаемся, только крови не проливайте».
Переяславль-залесский и одновременно новгородский князь Дмитрий Александрович оценил мужество и военно-политические таланты Довмонта. После событий 1268–1269 г. он выдал свою дочь Марию замуж за псковского князя. Брак в те времена был лучшей формой политического союза. Брак внучки Александра Невского и псковского князя Довмонта всерьез встревожил великого князя Владимирского Ярослава Ярославина Тверского, дядю Дмитрия Александровича.
Как все великие князья Владимирские, Ярослав Тверской стремился усилить великокняжеское влияние на Новгород и ради этого посадить там своего сына. Союз Довмонта и Дмитрия Переяславль-Залесского упрочивал позиции последнего в качестве новгородского князя. Что же касается Господина Великого Новгорода, то он всегда готов был противиться великокняжескому влиянию, поддерживая удельных князей, в данном случае князя Дмитрия. Не имея возможности прогнать Дмитрия из Новгорода, Ярослав Ярославич попытался посадить в «новгородском пригороде» Пскове вместо Довмонта некоего литовского князя Айгуста, но безрезультатно. Псковичи поддержали Довмонта.
Верный своим клятвам Довмонт остался союзником своего тестя Дмитрия Александровича и после того, как тот получил ярлык на великое княжение Владимирское. После смерти Ярослава Ярославича Тверского в 1272–1276 гг. великим князем Владимирским был его младший брат Василий Ярославич Костромской, а после его кончины пришла очередь получать ярлык их племяннику Дмитрию Александровичу Переяславль-Залесскому. Верный оппозиции великокняжеской власти Новгород сделал своим союзником младшего брата Дмитрия — Андрея Александровича Городецкого. Во вражде этих двух сыновей Александра Невского Довмонт поддерживал старшего. В 1282 г. ему с псковичами даже удалось захватить Ладогу, где находилась казна тестя, и отправить эту казну к князю Дмитрию, который стоял в новгородском Копорье. Новгородцы, воевавшие на стороне Андрея Городецкого, осадили Довмонта в Ладоге и вынудили его отступить в Псков.
В ходе всех этих внешних войн и внутренних русских междоусобиц 60-х — 90-х гг. XIII в. Псков обрел независимость от Новгорода, чему не в малой степени способствовали военные победы и умелая дипломатия Довмонта. И что было крайней редкостью для того жестокого и сложного времени, Довмонту как политику совершенно не были свойственны коварство и двусмысленная хитрость, он не ездил на поклон в Золотую Орду и вряд ли сам субъективно считал себя улусником золотоордынских ханов в отличие от князей Низовской Руси.
Псковские летописи, как и летописи других русских земель, подчеркивают, что никого из псковских князей псковичи не любили так, как князя Довмонта. Заслужил он эту приязнь своей внутренней политикой. Исторические источники подчеркивают справедливость и милость князя Довмонта в судебных делах. Довмонт стал вдохновителем строительства в Пскове мощной крепости — «города Довмонта».
Однако последнее в жизни деяние Довмонта на благо Пскова и «братьев псковичей», которое совершил князь, опять было связано с войной. В 1299 г. ливонские рыцари внезапно подошли к Пскову и осадили его. Новая псковская крепость, «город Довмонта», оказалась неприступной, рыцари не могли ее взять штурмом. Но верный своей наступательной тактике, Довмонт решил не отсиживаться за каменными стенами, а постоянно контратаковать врага. Во главе с Довмонтом псковичи опять одержали победу над рыцарями, и те ретировались. Вскоре после этого старый князь разболелся и умер 20 мая 1299 г. Искренне оплаканный псковичами он был погребен в главном храме города — Троицком соборе. Там же потом в течение 600 лет бережно хранились княжеские одежды Довмонта и его меч, ставший символом Пскова. В советское время меч Довмонта был перенесен в Псковский исторический музей.
Многие реликвии, приписываемые древними сказаниями тем или иным историческим героям, на самом деле не имеют отношения к своим легендарным хозяевам. Так, хранившийся в Псковском Троицком соборе меч внука Владимира Мономаха — новгородского князя Всеволода Мстиславича (первая половина XII в.) при доскональном исследовании оказался двуручным мечом, который изготовили в Италии в XIV в. Уже в силу этого он не мог принадлежать князю Всеволоду. Однако с мечом Довмонта положение совершенно иное. Ученые установили, что этот клинок длиной чуть более метра и весом 2,5 кг был изготовлен австрийским оружейником в XIII столетии. Западноевропейское мечи были распространены в русских землях и часто находились в руках русских князей и их знатных дружинников. И меч, столь бережно хранимый псковичами как оружие их любимого князя, действительно мог принадлежать Довмонту.
Т. В. Черникова,
доцент МГИМО (У) МИД РФ
Донской Дмитрий Иванович
Дмитрий Донской и его предшественники на Московском престоле
Дмитрий Иванович родился 12 октября 1350 г. в Москве от второго брака удельного князя Звенигородского Ивана Красного (годы жизни: 1326–1359), второго сына великого князя Московского и Владимирского Ивана I Калиты (годы правления: 1325–1340). Мать княжича Дмитрия звали Александрой Ивановной. Больше о ней ничего не известно.
Отец Дмитрия стал великим князем в 1353 г. после смерти от чумы своего старшего брата Симеона Гордого. Прозвание Красный он, очевидно, получил за свою внешность. Летописцы также называли его Кротким и Милостливым, наверное, за особенности характера.
На Руси в то время стояла «великая тишина». После подавления Тверского восстания 1327 г. татаро-московской ратью во главе с Иваном Калитой Тверь утратила былое значение, ярлык на великое княжение Владимирское перешел к московскому князю Ивану I Калите. Он был верным улусником золотоордынских ханов и завещал эту роль сыновьям — Симеону и Ивану.
Однако политика услужения московскими князьями Орде имела и положительную сторону, причем не только для возвысившегося Московского княжества, но и для всей Северо-Восточной Руси, находившейся с 1243 г. в зависимости от Золотой Орды. С 1327 по 1367 г. не было ни одной татарской рати на русские земли. Это позволило восстановить хозяйство. Пришло новое поколение русских людей, не видевших ордынского погрома и не боявшихся татар.
Другим достижением деда Дмитрия Донского являлся переход права сбора ордынского выхода от баскаков к великому князю Владимирскому. Часть дани оседала в московской казне, что благотворно влияло на внутреннее положение московских земель. В столице Иван Калита построил новый дубовый кремль и заложил первый каменный успенский собор. Дружба Ивана Калиты с митрополитом Петром усилила церковные позиции Москвы, а преемник Петра грек Феогност вообще перенес резиденцию митрополитов Руси из Владимира в Москву (1328).
