Владимир Марковчин - Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину
На следующий день мы, стоя у окна, беседовали о русском ландшафте, о природе Германии; генерал-фельдмаршал рассказывал о впечатлениях от России своего друга, ехавшего в Японию через Сибирь.
Перед концом поездки начальник эшелона дал генерал-фельдмаршалу почитать книжку на немецком языке, которая была возвращена через день. При этом Паулюс говорил с переводчиком о великом Гете1 и о старой немецкой орфографии.
Необходимо отметить, что поездка прошла вполне благополучно: перед приездом в Москву немецкие офицеры, являвшиеся старшими по отдельным вагонам, выразили начальнику эшелона благодарность за хороший уход и питание.
После прибытия в Москву последний эшелон с военнопленными из Сталинграда направился в подмосковный город Красногорск, где им предстояло прожить два месяца. Именно здесь, наконец, они осознают всю глубину трагедии, постигшей их, — они будут находиться на одной территории с другими немецкими военнопленными — курсантами школы антифашистов, многие из которых уже успели даже повоевать против немцев, причем не всегда при помощи оружия. Для некоторых из них боевым оружием были простые человеческие слова, которые они обращали к своим соплеменникам, с предложением о прекращении войны и сдаче в плен. Не стоит говорить о тех чувствах, которые переполняли Паулюса после его встреч с курсантами, после того как в один из дней из толпы антифашистов, прибывших в баню, при виде гуляющего Паулюса раздался крик: «Ну, Паулюс, хорошо они тебе нагадили в чемодан».
Взгляды этих солдат разделяли и некоторое количество пленных офицеров, у которых создалось мнение, что фельдмаршал Паулюс оказался совершенно неспособным к боевым действиям. Особенно озлоблены были на него офицеры-радисты, которые говорили, что Паулюс со своими штабными офицерами сидел в бомбоубежище за чаем в то время, как у солдат не было ни боеприпасов, ни продовольствия.
Огорчила Паулюса и реакция простого солдата-денщика, коловшего дрова для обогрева дома, в котором жил фельдмаршал. Когда около него прошел Паулюс, то солдат посмотрел на него и не отдал ему чести, продолжая колоть дрова. Когда солдата спросили: «Почему ты не отдал чести генералу?» — то он ответил: «А ну его к ... (нецензурное выражение), он сейчас такой же военнопленный, как и я». Вряд ли кого-нибудь могло обрадовать такое отношение к собственной персоне.
Второго марта 1943 года для Паулюса был знаменательный день. Он начал вести дневник — толстую общую тетрадь в коричневой обложке. Ее ему подарил один из знакомых генералов. С этого дня у него появилось еще одно увлечение — ведение записей о прожитых в плену днях1.
Спустя две недели после прибытия в красногорский лагерь, фельдмаршал обратился к начальнику лагеря с целым рядом вопросов и просьб:
1. Можно ли увеличить ему жалованье.
2. О ремонте обмундирования.
3. Каким порядком писать письма.
4. Разрешить ему посещать военнопленных, живущих в других бараках и наоборот.
5. Заменить ему обслугу.
6. Чтобы назначать старшими комнат и корпусов старших по чину военнопленных офицеров.
7. Разрешить заходить к Паулюсу в комнату военнопленному полковнику Шилькнехту1, владеющиму русским языком для преподавания русского языка.
Паулюсу было разъяснено, что ему надлежит обращаться только по вопросам, касающимся лично его. Что же касается остальных военнопленных, то они имеют возможность сами обращаться в установленном порядке к командованию лагеря с просьбами, которые у них имеются.
По 1-му вопросу разъяснено, что выплачиваемая сумма утверждена вышестоящим командованием и изменена руководством легеря быть не может.
По 2-му вопросу — дан положительный ответ.
По 3-му вопросу — ему разъяснено, что, по инструкции, письма писать разрешается, поэтому он может получить в библиотеке открытки Красного Креста и написать письмо, которое будет направлено дальше в установленном порядке.
По 4-му вопросу — дано разъяснение, что, по инструкции, посещение других военнопленных запрещается.
По 5-му вопросу — вопрос будет рассмотрен и ответ он получит.
По 6-му вопросу — дан ответ, что старшие комнат и корпусов, в общежитиях военнопленных офицеров назначаются из состава военнопленных офицеров командованием лагеря, которых командование считает подходящими для выполнения этих обязанностей.
По 7-му вопросу дан ответ, что, по инструкции, запрещается посещать комнаты других. Его просьба будет доложена по команде, и если будет разрешено, в порядке исключения, то ему будет дан ответ.
Не желая откладывать на будущее установление связи с семьей, Паулюс уже на следующий день написал свое первое за время плена письмо, которое было адресовано в Берлин жене. Он ставил ее в известность о том, что находится в плену и переписываться с ним можно только через Международный Красный Крест.
Другие адресаты, к которым он обратился за помощью, были фон Папен1, посол рейха в Турции, и генерал-майор Кречмер2, военный атташе при посольстве рейха в Японии3. Нет необходимости говорить о том, что эти послания адресатам направлены не были.
Несмотря на негативное отношение некоторых офицеров к фельдмаршалу, большинство военнопленных к Паулюсу относится с почтением и уважением, исполняя все его указания, как старшего по чину. Сам Паулюс лично избегает любого проявления своего влияния в политической или военной области, так как не хочет, чтобы его могли упрекнуть в том, что он каким-то образом является оплотом сопротивления.
На политические темы Паулюс вообще не разговаривает. Он предполагает, что его подслушивают. Об обстановке на фронте высказывается очень осторожно, считает, что поступающая информация недостаточна, чтобы составить себе суждение о действительном положении. Он не видит военной катастрофы для Германии и считает, что еще имеется возможность удержать положение или даже улучшить его. «Союз немецких офицеров» Паулюс категорически отвергает, и цепляется за мысль, что Германия победит. Считается также с возможностью компромиссного мира. Высказывается против ориентации немцев на Запад и проявляет интерес ко всему, что связано с СССР (история, литература и т.д.).
Личное сотрудничество во время войны в какой бы то ни было форме отвергает, считая это антиправительственным шагом.
Сознательно или бессознательно фельдмаршал Паулюс находится под влиянием группы генералов, которые не поддаются никакому влиянию и непригодны к использованию их в смысле честного сотрудничества с Россией. Эта группа руководит им. Однако в основном он честно убежден в необходимости сотрудничества с СССР, при условии существования свободной и независимой Германии.
Фельдмаршал Паулюс в душе безусловно настроен на будущее сотрудничество с СССР, однако сейчас отклоняет всякий разговор на политические темы. Он очень легко поддается влиянию окружающих. В кругу военнопленных редко высказывает свое мнение. До сих пор еще верит в благоприятный для Германии исход войны.
Паулюс пользуется авторитетом, но это проявляется только в вопросах этикета и распорядка в доме. Политически он старается не влиять, чужие мнения не подавляет, действует примиряющим образом среди спорящих. Перестроить Паулюса во время войны не удается уже по одному тому, что как фельдмаршал не захочет служить примером для других генералов, также по своей психологии не станет выступать против своего правительства.
Питанием и условиями жизни, отношением командования лагеря доволен. На правах старшего офицера Паулюс обратился к другим генералам с просьбой о соблюдении порядка и дисциплины; данная просьба была воспринята серьезно, считается нормальным сохранять внешний вид и достоинство немецкого офицера.
Во второй половине июня 1943 года Паулюс и его соратники переберутся в старинный русский город Суздаль, на территории знаменитого монастыря которого, в спецлагере № 48, входившего в систему Управления НКВД по делам о военнопленных, и был размещен высший командный состав румынских, венгерских, испанских, итальянских и немецких частей. По счастливой случайности, у фельдмаршала здесь было значительно больше друзей, чем cреди «отщепенцев» в красногорском лагере.
Постепенно первые шоковые впечатления от пребывания в плену проходят и наступает жгучее желание действовать. Паулюс по-прежнему профашистски настроен. Знакомых приветствует фашистским приветствием. У него сильная уверенность в том, что он будет обменен на кого-нибудь из пленных русских генералов и возвратится в Германию. Он пользуется большим авторитетом и уважением среди других пленных генералов, ничем не отличающимися от прежнего, военного периода его жизни. В наиболее дружественных отношениях с полковником Адамом, генерал-лейтенантом Шмидтом, дивизионным генералом Мазарини1.
