Виктор Губарев - Лихое братство Тортуги и Ямайки
Шпага (итал spada), как известно, является разновидностью меча, отличающаяся от него более узким клинком, который рассчитан скорее на укол, чем на рубящий удар. Если клинок шпаги был однолезвийным и лишь на конце обоюдоострым, его называли рубящим клинком, а если двух-, трех- или четырехгранным — то колющим. Шпаги с более широкими обоюдоострыми клинками иногда называли палашами. По мере эволюции шпага приобрела характерную форму дуэльной шпаги с короткой рукоятью, ажурной железной гардой в форме чаши и крестовиной. При этом во время фехтования пользовались испанским кинжалом — датой (исп. dagä), длина лезвия которого доходила до 30 см Его держали в левой руке и использовали главным образом для парирования выпадов противника. Владение шпагой и датой требовало специальной подготовки и большого мастерства.
Поскольку шпаги являлись атрибутом дворянства, отличительным знаком высшего сословия, ими чаще всего были вооружены не рядовые флибустьеры, а командиры дворянского происхождения (или лица, возведенные в дворянство за заслуги).
Носили шпагу на левом боку, вкладывая в лопасть треугольной формы из набора ремней и пряжек, которая крепилась к широкому ремню перевязи.
У буканьеров Эспаньолы флибустьеры позаимствовали охотничий нож (англ hanger), который к концу XVII века эволюционировал в кортик или абордажный тесак (англ cutlass). Эти ножи, очевидно, были разновидностью испанских мачете (исп. machete, франц. rrumchette, machette) — тесаков длиной до 50 см, использовавшихся на Антильских островах для рубки сахарного тростника и прорубания троп в густых зарослях. Шарлевуа писал, что французские буканьеры всегда носили с собой «нечто вроде очень короткой сабли, называвшейся мачете (Manchette)».
Во время абордажа в ход пускали не только ружья, пистолеты, сабли, ножи и кинжалы, но и некоторые другие вспомогательные виды холодного оружия — топоры, алебарды, пики и т. п. Однако широкого применения они не имели, поскольку таскать на себе дополнительные тяжести у флибустьеров просто не было физической возможности.
Часть 2
ТАКТИКА МОРСКИХ ОПЕРАЦИЙ
Захват Пьером Большим галеона «серебряного флота»
Выше мы уже отмечали, что захват флибустьерами испанского галеона с сокровищами — случай исключительный, из ряда вон выходящий. Один из таких случаев описан Экскве-мелином, хотя в испанских архивах не найдено документов, подтверждающих достоверность этой удивительной истории. Тем не менее данный захват, приписываемый французскому флибустьеру Пьеру Большому, стал хрестоматийным; о нем упоминают практически все авторы, пишущие о деяниях флибустьеров. Очевидно, эту историю следует рассматривать в качестве прекрасной иллюстрации того, каким образом небольшое флибустьерское судно могло захватить более крупный испанский корабль (не обязательно галеон — это могли быть фрегат, урка или пинк).
О Пьере Большом (или Пьере Легране; по-французски Le Grand — Большой, Великий) сохранились лишь отрывочные сведения. Предполагают, что он родился во французском портовом городе Дьеппе в первой четверти XVII века, но никто не знает, как и когда он впервые попал на Антилы. Эксквемелин называет его «одним из первых пиратов Тортуги». По его данным, на охоту за испанскими кораблями Пьер Большой вышел в 1662 году, имея под своим командованием маленькую барку и отряд из двадцати восьми человек. Встреча флибустьеров с испанским вице-адмиральским галеоном произошла у юго-западного побережья Эспаньолы, в районе мыса Тибурон.
«Я читал дневник одного очевидца, — пишет Эксквемелин, — и мне хотелось бы описать подробнее, как было дело. Сей пират бороздил воды моря уже довольно долго, но добычи никакой у него не было. На корабле кончался провиант, обшивка была довольно ветхая, и любое время судно могло дать течь. И вдруг пираты заметили корабль, отбившийся от большой флотилии. Пьер сразу же приказал поставить паруса и направился за ним следом, не выпуская его из виду. Он решил подойти к кораблю, отрезать все пути к берегу, врасплох совершить на него нападение и взять его на абордаж. Пираты обещали беспрекословно выполнять волю своего вожака, ибо уяснили, что он даст им больше, чем удалось бы добыть им без его помощи, и поклялись друг другу в верности. Командир отдал приказ подойти к кораблю, спрятав все оружие на дне барки. Когда они приблизились, уже смеркалось, и их никто не заметил Вооруженные только пистолетами и палашами, они взяли корабль на абордаж. Не встретив сопротивления, пираты добрались до каюты, где капитан играл в карты со своими подчиненными, и мигом приставили ему к груди пистолет. Капитан был вынужден сдать корабль, а тем временем остальные пираты бросились туда, где хранилось оружие, и моментально его расхватали. Тех испанцев, которые вздумали обороняться, пристрелили. Еще днем капитана предупреждали, что судно, показавшееся на горизонте, принадлежит пиратам, что встреча с ним сулит беду. Но капитан не внял этим предостережениям и отдалился от других судов. Ему не страшны были даже такие крупные корабли, как его собственный, а тут дело шло о какой-то ничтожной барке. За подобную беспечность ему и пришлось жестоко поплатиться. Барка подошла с подветренной стороны. Испанцы увидели на борту чужеземцев и в ужасе решили, что те свалились прямо с неба, и в один голос вскричали: «Jesus son demonios estos!»
[ «Иисус, да ведь это черти!»] Пираты захватили все имущество матросов, командир присвоил себе корабль, высадил испанцев на берег, а сам отправился во Францию».
Шарлевуа дополняет эту историю эпизодом из биографии другого пирата с Тортуги: «Другой флибустьер, которого звали Мишель Баск, совершил еще более смелое деяние; он атаковал под пушками Пуэрто-Бельо корабль из того же флота, называвшийся «Маргарита» и имевший на борту миллион пиастров, и стал его хозяином».
Ничего специфически флибустьерского в операции Пьера Большого по захвату испанского галеона не было. Именно так осуществляли захват более крупных кораблей пираты и корсары, оперировавшие на небольших судах в разные эпохи и в разных регионах планеты. Можно, к примеру, сравнить «подвиг» Пьера Большого с описанием тактических приемов запорожских казаков, действовавших на Черном море на своих «чайках» против больших турецких галер. Гийом Левассёр де Боплан, автор «Описания Украины» (Руан, 1651 год), сообщает: «…когда они (казаки. — В. Г.) натолкнутся на какие-нибудь турецкие галеры или иные суда, то преследуют их, нападают на них и берут штурмом Вот как это происходит: их суда выступают из воды не больше, чем на 2,5 стопы, поэтому они замечают судно или галеру раньше, нежели могут быть обнаружены сами. Затем они опускают на своей лодке мачту и определяют направление ветра, стараясь плыть так, чтобы солнце до вечера было у них за спиной. За час до захода солнца они с силой гребут к судну или галере, пока не окажутся на расстоянии 1 лье, и оттуда стерегут их, боясь потерять из поля зрения. Потом где-то около полуночи (подав сигнал) они изо всех сил гребут к судну, [причем] половина команды уже готова к бою, и только и ждет, когда судно настолько приблизится, чтобы прыгнуть на него. Те, что на судне, очень удивляются, видя, что на них напало 80 или 100 лодок, из которых сыпятся люди, сразу же захватывая корабль. Сделав это, казаки грабят все найденные деньги и товары малых размеров, которые не испортятся в воде, а также пушки и все то, что, по их мнению, может пригодиться; потом пускают судно вместе с людьми на дно».
Хотя в рассказе Боплана говорится о нападении на галеру флотилии казацких лодок, а не одного суденышка, сам способ захвата более крупного корабля весьма характерен: налетчики, заметив на горизонте будущую жертву, до захода солнца держатся от нее на значительном расстоянии, а с наступлением темноты стремительно приближаются к ней и берут на абордаж Фактор внезапности нападения, в ходе которого команда захватываемого корабля не успевает пустить в ход не только свою артиллерию, но и ручное оружие, обеспечивает нападающим почти стопроцентный успех.
Жемчужный «улов» Пьера Француза
История похождений капитана Пьера Француза столь же загадочна, как и биография Пьера Большого. Всё, что о нем известно, — это краткий рассказ Эксквемелина, который был дополнен рядом деталей в расширенном французском издании «Пиратов Америки» (1699). Описание того, каким образом Пьер Француз сначала захватил, а затем потерял свой богатый приз, является еще одной иллюстрацией на тему, как флибустьеры Тортуги могли побеждать более сильного противника, используя разного рода тактические уловки.
Отправившись к венесуэльскому мысу Ла-Вела на своей бригантине с командой из двадцати шести человек, Пьер Француз решил подстеречь там какой-нибудь испанский корабль — из тех, что обычно шли из Маракайбо в Кампече. Однако, проведя в бесплодных ожиданиях довольно долгое время и израсходовав большую часть провианта, Пьер изменил план и предложил своим товарищам отправиться к Рио-де-ла-Аче (ныне Риоача), где имелась раннерия (так испанцы называли ферму ловцов жемчуга). Эксквемелин пишет: «Раннерия расположена неподалеку от Рио-де-Ачи на 12°30′ северной широты, и там есть неплохая жемчужная отмель. Каждый год туда отправляется флотилия из десяти или двенадцати барок Их сопровождает специальное судно из Картахены с двадцатью четырьмя пушками на борту». В издании 1699 года уточняется: добыча жемчуга обычно производилась с октября по март, когда стихал «норд» — порывистый северный ветер, вызывавший в остальные месяцы сильное волнение на море. На каждой барке находилось по два или три ныряльщика-раба, которые доставали раковины на глубине от четырех до шести футов.
