С.А. Шумов - ИСТОРИЯ БРАЗИЛИИ
Отчет бразильского Главного управления статистики за 1874 г. определяет пространство поверхности в 12 672 742 км2. Это государство, одно из самых обширных на всем свете, занимает почти целую половину южной Америки; Франция легко поместилась бы на одной восьмой части его, а между тем, население его едва ли равняется трети населения Франции. Будучи прекрасно расположена в отношении распределения естественных богатств, Бразилия находится также в наилучших условиях для того, чтобы принимать участие в умственном и торговом движении Европы. Она имеет 8.500 км береговой линии по Атлантическому океану и при этом множеством островов, из которых одни довольно значительны по площади и чрезвычайно плодородны, тогда как другие очень важны
как по своему географическому, так и политическому положению. Некоторые из ее заливов, как, например, Байа, Ангра-дос-Рейс, Рио-де-Жайнеро, могли бы вместить соединенные флоты всего мира.
Понятно, что границы столь обширной территории не могут быть определены со строгой точностью. Их не могли определить двухсотлетние споры между Испанией и Португалией, и они долго еще будут предметом раздора между Бразилией и окружающими ее странами. Эти последние суть: на севере французская, голландская и английская Гвианы, республика Венесуэла и Колумбийские Соединенные штаты; на юге Уругвайская республика и Аргентинская конфедерация, на западе те же конфедерация, Парагвай, Боливия, Перу и Эквадор [16].
Бразилия, которая могла бы прокормить население в 300 миллионов, имела по переписи 1874 г. всего 10 196 327 жителей, в числе которых полтора миллиона рабов. 500 000 индейцев еще находятся в совершено диком состоянии. Все это население, крайне рассеянное, распределяется в двадцати провинциях, к которым нужно прибавить нейтральную муниципию, т. е. город Рио-де-Жанейро и его пригороды. В 1876 г. имелось в виду образование нового административного округа, составленного из частей провинций Пернамбуко, Байа и Минос-Гераес; в него входят плодородные берега р. Сан-Франциско, именем которой он и должен называться.
Такое обширное пространство, как Бразильская империя, не может, конечно, иметь однообразного климата. Усеянная озерами и прорезанная бесчисленными реками, между которыми находится громаднейшая и глубочайшая из всех известных рек, великолепная Амазонка, протекающая по Бразильской территории на протяжении более 2 600 километров и представляющая для навигации вместе со своими многочисленными притоками около 30 000 километров, водного пути; испещренная горами, из которых некоторые достигают значительной высоты, Бразилия, в общем, отличается очень жарким климатом; но в то время как этот жар очень силен в провинции Пара, на экваторе, – в центральных провинциях он гораздо умереннее. В прибрежных местностях он умеряется правильными свежими морскими ветрами и, чем дальше к югу, тем климат становится мягче и здоровее, в особенности на необозримых равнинах Рио-Гранде, где он пользуется славой лучшего климата изо всех стран света и которые представляют собой для американского материка то же, что Италия для Европы. По крайней мере, такое мнение высказывает доктор Сего, автор сочинения «О климате и болезнях Бразилии». Несмотря на то, что Бразилию еще совсем недавно, в 1873 г., посетила одна из тех страшных эпидемий желтой лихорадки, которые отчасти обязаны своим происхождением дурным условием жизни южноамериканских народов, тем не менее, статистика этой страны показывает, что в наиболее населенных городах и в Рио-де-Жанейро смертность ниже смертности наиболее цивилизованных столиц Европы.
Что касается растительности Бразилии, то посещавшие ее путешественники не могут найти слов для достойного описания всего ее великолепия. Невозможно передать красоту и роскошь ее лесов. Минеральное царство не мене богато. После Мексики, Перу и Боливии Бразилия более всех других стран мира доставляет Европе драгоценных металлов. Но здесь, как и во всей остальной Южной Америке, не хватает достаточно рук и достаточной энергии. Бразильское общество, родившееся из колоний, воспиталось на рабстве. Белый оттеснил индейца с леса и при помощи кнута держал негра на положении раба. Far niente (безделье), как основное правило жизни, принесенное сюда его предками, слишком гармонирует с мягкостью климата и плодородием почвы и слишком свойственно его ленивой и чувственной природе, чтобы он нашел нужным изменить ему. В последние годы старый свет, к счастью, стал посылать в эту благословенную и так мало еще изведанную страну новый контингент работников, которые, будучи колонистами, несомненно, явятся наиболее сильными двигателями страны на пути прогресса и благосостояния. В Бразилии ежегодно высаживаются двадцать пять тысяч европейцев и расселяются часть по городам, частью отправляются внутрь страны для обработки земли. За недостатком женщин они вступают в браки с негритянками и индианками и дают потомство, вполне одаренное всеми необходимыми качествами для борьбы со знойной и суровой тропической природой. Таким образом цивилизация проложит свой путь и постепенно завоюет эти громадные пространства, еще вполне находящиеся во власти одних природных сил, но лишь при помощи непрестанного притока европейской крови, реабилитация труда в понятиях и нравах жителей и посредством железных дорог, всюду несущих свое животворное действие. Следует прибавить, что презрение, с которым относится цвет- нокожий ко всякого рода труду, происходит не только от влияния климата; причина его лежит главным образом в предрассудке об унизительности труда, который так распространен во всех странах, где существует рабство, и который может исчезнуть лишь вместе с последним.
В 1808 г. португальский двор, бежав от французской армии, явился искать убежища в своей богатой колонии Нового Света. Пребывание Жуана
VI в Бразильской земле, находившейся до тех пор под игом самой варварской и нелепой колониальной системы управления, имело своим последствием открытие ее портов для иностранцев. Бразилия перестала быть колонией; семь лет спустя, декретом от 15 декабря 1815 г., она была сделана королевством. Идеи, волновавшие Европу, проникали в нее теперь открыто, а не контрабандой, как прежде, что стало вполне очевидным когда, в 1817 г., вспыхнула революция в Пернамбуко, как первое проявление стремления к независимости. Один образованный священник Жуан Рибейро, воспламененный чтением сочинений Кондорсе, жизнь которого, по его собственным словам, «была лишь одним стремлением к свободе», сделался президентом временного правительства. Желая дать пример, как следует переносить лишения, он босой прошел весь путь, следуя за армией повстанцев, которой командовал негоциант Доминго- Хосе Мартинс. Этот опыт республики просуществовал два с половиной месяца. По примеру своего учителя Кондорсе Рибейро кончил жизнь самоубийством; роялисты надели его голову на пику и носили ее по улицам Пернамбуко. Остальные вожди подверглись смертной казни. Репрессии, руководимые графом дос Аркосом, сопровождалась неумолимой жестокостью и беспощадностью.
Тем не мене, начало было положено. Вопрос о правах страны был поднят, и с тех пор пребывание Жуана VI в Бразилии не переставало быть волнуемо повстанческими движениями, которые к тому же вызывались еще увеличением налогов, плачевным состоянием судов, безмерными расходами и требованиями короля и его пристрастием к португальским подданным, бессовестно наделяемым синекурами. Антагонизм между бразильцами и португальцами проявлял себя ежеминутно и по всякому поводу. Тщетно Жуан VI короновался 5 февраля 1818 г. королем Португалии, Бразилии и Альгарве; разлад продолжал существовать. Тем временем в Европе совершились важные события. Португалия, нуждающаяся и обираемая для удовлетворения роскоши двора в Рио-де-Жанейро, недовольная тем, что она как бы превратилась в колонию, а Бразилия в метрополию, что ее богатства поглощаются Америкой, которая ничего не дает ей взамен, требовала возвращения двора в Лиссабон. За это она поплатилась Бразилией. Когда в 1820 г. в Порто произошла революция, имевшая целью установление в Португалии конституционного образа правления в Пернамбуко тоже снова поднялось восстание. Багиа и провинция Пара провозгласили конституцию подобную той, которую провозгласили кортесы. При Рио-де-Жанейрском дворе начали даже помышлять об англо-бразильском походе против Португалии. Слабохарактерный и всегда мрачно настроенный Жуан, имея у себя с одной стороны свою безобразную и честолюбивую жену Шарлотту, которая была душой абсолютистской партии и имела свой отдельный двор, бывший центром оппозиции против правительства ее мужа, а с другой – своего старшего сына Педро, советовавшего ему идти на уступки, с радостью согласился на них, лишь бы только утишить народное волнение. Формальным декретом он признал основы будущей конституции, и этот декрет был прочитан доном Педро народу, собравшемуся в соборе Св. Иоанна. После этого, жалкий король с удовольствием покинул страну, которую он никогда не любил, и 26 апреля 1821 г. выехал в Португалию, оставив регентство наследному принцу, юному Педро, которому было в то время 22 года. Его отъезду предшествовало очень печальное событие. За пять дней до того, избиратели, собравшиеся на бирже Рио-де-Жанейро для выбора депутатов в португальские кортесы, выразили намерение протестовать против отъезда короля; по крайней мере они хотели добиться от него обещания в том, что Бразилия всегда останется равноправной с Португалией. На них тут же напал армейский отряд и начал прямо в упор расстреливать их, а затем предался грабежу. Тридцать человек пало на месте.
