Ричард Ли - Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана
Крестовый поход против патаренов оказался крайне неудачным в смысле искоренения ереси. В 1325 году папа Иоанн XXII пожаловался, что многие катары бежали в Боснию, которая все больше воспринималась как «Земля обетованная» для дуалистических сект. К 1373 году дуалистические церкви в Боснии стали настолько мощными, что боснийские католики были принуждены отправлять свои обряды втайне. Патарены упрочили свое положение, установив тесные связи с местными князьями, а в пятнадцатом веке они будут сотрудничать с захватчиками из Оттоманской империи. Но Босния являлась не единственным оплотом патаренов. Еще более тревожным для Римской церкви было то, что ересь стала распространяться по всему Апеннинскому полуострову. В начале четырнадцатого столетия она уже царила в Ломбардии и становилась все более воинствующей. Специально для противодействия этой угрозе был отправлен с миссией «успокоить» регион печально известный Бернард Ги. Дуалистические секты – катары, богомилы и патарены – отвергали власть Рима главным образом по богословским причинам, а их осуждение богатства, расточительности и коррумпированности Рима проистекало в конечном счете из тех теологических принципов, из совершенно иного понимания природы духовного. Существовали другие ереси, которые никак не враждовали с теологией Рима, но публично нападали на богатство, расточительность и коррумпированность Церкви и духовенства. И хотя они отказались бы считать себя таковыми, они были больше сродни социальным реформаторам и революционерам поздних эпох. Среди этих ересей особо выделялась ересь вальденсов, или вальденцев, основанная в конце двенадцатого столетия Пьером Вальдо, богатым купцом из Лиона. Обеспечив свою жену и семью, Пьер раздал свое имущество беднякам и стал вести жизнь странствующего проповедника, восхваляя бедность, простоту и другие традиционные христианские добродетели. Он скоро обзавелся свитой из учеников, которые сопровождали его по дорогам округи. Некоторые покинули его, чтобы бродить со своими собственными группками последователей и дальше нести свои учения. Во многих отношениях вальденсы вполне могли показаться сродственными такому человеку, как Доминик, коль скоро и они осуждали дуализм катаров. Но они также поносили «суетность» Церкви и бросали вызов римскому духовенству, осмеливаясь создавать копии священных текстов на местных языках и диалектах. Этого было достаточно, чтобы заклеймить их как еретиков. К тому времени, как была учреждена инквизиция, сам Пьер Вальдо уже умер, но его последователи и ученики скоро стали таким же объектом для преследований, как катары, и очень многие из них в последующие годы были отправлены на костер.
Среди наиболее живучих ересей, привлекших внимание инквизиции, было учение братьев Свободного Духа. По всей видимости, это течение зародилось в начале двенадцатого века в землях Швейцарии и Верхнего Рейна. В 1212 году по меньшей мере восемьдесят братьев были сброшены в ров за городскими стенами Страсбурга и сожжены живьем. Это не помешало последователям учения развить активность в середине столетия в Швабии, откуда они распространились на остальную часть Германии и в конечном итоге добрались до Нидерландов. Считается, что к пятнадцатому столетию их ряды в Голландии пополнил живописец Иероним Босх.
Как и вальденсы, братья Свободного Духа писали религиозные книги на местных наречиях. Однако, в отличие от вальденсов, они имели по сути мистическую, даже несколько герметическую [8] ориентацию. «Бог есть все, что есть, – заявляли они. – Все исходит от Него и возвращается к Нему». Вследствие этого даже вредители – например, крысы – полагались столь же божественными, как и люди. Сатана тоже рассматривался как эманация и манифестация Бога. Братья Свободного Духа с презрением отвергали церковные ритуалы и таинства. «Когда, таким образом, душа после смерти вновь возвращается к Богу, нет ни чистилища, ни ада, и всякий внешний культ не имеет смысла». Вместо этого братья говорили о «божественном внутреннем свете», для которого они изобрели термин «иллюминизм». Возможно, неудивительно, что их широко обвиняли в поклонении дьяволу и сатанизме. Их также обвиняли в сексуальной распущенности, в том, что поздние поколения станут именовать «свободной любовью». Инквизиция преследовала их особенно жестоко.
Среди многочисленных других еретиков, пострадавших от рук инквизиции, стоит отметить Яна Гуса из Богемии. Гус был профессором Пражского университета, а с 1401 года – деканом философского факультета. В то время Церковь владела 50 процентами всей земли в Богемском королевстве. Как и Уиклиф [9] в Англии, Гус требовал перераспределения церковного имущества и настаивал на других церковных реформах. Он также яростно и гневно возражал против торговли индульгенциями – практики, которая столетие спустя вызовет такое негодование у Мартина Лютера. На Констанцском соборе в 1415 году Гус был обвинен за свою прямоту в ереси и сожжен на костре.
Уничтожение рыцарей-храмовниковВ 1304 году умер папа Бенедикт XI. Летом следующего года король Франции Филипп IV, или Филипп Красивый, сумел посадить на Престол Святого Петра своего собственного кандидата Бернара де Гота, архиепископа Бордо. Новый понтифик принял имя Климента V и стал действовать по указке французского монарха. Этого, однако, было мало Филиппу, одержимому честолюбием и жаждой господства. Чтобы еще больше укрепить свою власть, он пошел на радикальные меры: в 1309 году он похитил папский престол и перенес его из Рима в Авиньон. Ему суждено было оставаться в Авиньоне почти три четверти века, и все семь пап, всходившие на него в течение этих лет, были французами. Когда Григорий XI в конце концов вернулся в Рим в 1377 году, французские кардиналы избрали еще одного папу, впоследствии именовавшегося «антипапой», который оставался в Авиньоне. «Великой схизме» 1378 года – конфликту между соперничающими папами или между папами и антипапами – суждено было продолжаться вплоть до 1417 года. В начале «авиньонского пленения», когда Климент V только взошел на Святой престол, инквизиция оказалась перед лицом совершенно новой задачи. В прошлом она обращала свои силы на изобличение еретиков. Теперь же ей предстояло схватиться с самым могущественным из числа всех подобных институтов христианского мира того времени – рыцарями Храма.
Изначально орден тамплиеров возник в Святой земле в начале двенадцатого столетия, вскоре после взятия Иерусалима во время Первого крестового похода. К 1300 году тамплиеры уже представляли собой гигантскую, разветвленную международную корпорацию – настоящую империю, уступающую по богатству и влиянию только самому папскому престолу. Если поначалу орден состоял из воинов, то теперь в нем было даже больше функционеров, бюрократов, работников и обслуги. Орден владел огромными поместьями по всему христианскому миру – не только в областях, находившихся под духовной властью Рима, но и в тех, что находились под вердиктом Греческой православной церкви Константинополя. В этих поместьях собственные работники ордена заготавливали лесоматериал, занимались сельским хозяйством, выращивали лошадей, разводили скот и овец. Кроме того, орден владел судами, которые возили шерсть и другие товары, а также доставляли пилигримов и крестоносцев в Святую землю и обратно. Тамплиеры располагали самой передовой военной технологией эпохи. Их военные ресурсы – с точки зрения опыта, материальной части и личного состава – превосходили возможности любой другой подобной организации Европы. Они также считались главными банкирами Европы, искусно управляли потоками денежных средств по всему христианскому миру и осуществляли сложные финансовые операции от лица монархов, духовенства, знати и купцов. И, сверх того, они были широко уважаемыми дипломатами, способными действовать в роли независимых посредников в споре враждующих сторон. Их посольства имели дела не только с католическими правителями, но и с Византийской церковью, а также с военными, политическими и религиозными представителями ислама.
Учитывая роль, которую они играли, едва ли удивительно, что тамплиеры вызывали все возрастающие зависть и подозрение; а их высокомерие, их дерзкая надменность и крайняя заносчивость порождали еще большую враждебность. Но для нелюбви к ним существовали и более веские причины, по крайней мере в том, что касалось Церкви. Еще в начале тринадцатого столетия, когда был объявлен крестовый поход против альбигойцев, папа Иннокентий III подверг орден критике, обвинив храмовников в своеволии и даже в вероотступничестве. Среди прочего тамплиеры подозревались в том, что принимали в свои ряды отлученных рыцарей, которые благодаря этому могли получить погребение в освященной земле, в чем иначе им было бы отказано. Они также были известны своим неуважительным обращением с папскими легатами. Рыцари Храма демонстрировали нехристианскую терпимость по отношению к мусульманам и иудеям. А во время альбигойского похода они приютили в своем ордене немалое количество известных катаров. В самом деле, некоторые из их гроссмейстеров и региональных магистров происходили из видных катарских семей. К началу четырнадцатого столетия французский король Филипп IV имел множество причин для нелюбви к ордену Храма. Кроме того, он желал присвоить себе их богатство, поскольку постоянно нуждался в деньгах.
