А. Колобов - Римские легионы вне полей сражений (Эпоха ранней Империи)
Надел на провинциальной территории, полагавшийся, судя по всему рядовому в связи с почетным увольнением, составлял около 50 югеров (примерно 12 га), что значительно превышает площадь типичного крестьянского участка (обычно 8-10 югеров). Известные случаи, когда площадь ветеранского надела достигала даже 200 югеров (ср.: CIL VI. 3828 -- Deultum, Фракия), cкорее всего связаны со старшими солдатскими рангами, если не с центурионством. Ветеранские земли, на которых выращивали обычно зерновые, виноград и оливки, обрабатывались членами семьи ветерана и, как указывают, правда, немногочисленные, эпитафии, двумя-тремя рабами.
С.Л. Утченко, анализируя характер ветеранской колонизации в Италии в конце Республики, пришел к выводу о противоречии ветеранского землевладения античной форме собственности на землю, поскольку собственность ветерана на участок не определялась его членством в той или иной общине римского права.(36) Ю.К. Колосовская вполне справедливо возразила ему, указав, что ветеранское землевладение, особенно в провинциях, соответствовало основным чертам античной формы собственности на землю.(37) На наш взгляд, землевладение легионных ветеранов безусловно являлось разновидностью мелкорабовладельческого и отчасти ориентированного на рынок хозяйства. Распространение ветеранских вилл из Италии через внутренние провинции на рубежи Империи отражает эволюцию основных форм античного землевладения, убедительно отслеженную отечественными антиковедами-марксистами.(38) В конце III в. ветеранское землевладение, равно как и весь основанный на античных принципах мир пограничных провинций Империи, приходит в упадок. Земля передавалась ветеранам уже не в собственность, а во владение. Мельчали до величины крестьянских и размеры участков, приобретаемых солдатами еще во время службы.(39)
Начиная со II в. все больше ветеранов оставалось в гарнизонных поселках -- канабах. По мере стабилизации легионов на границах Империи возле крепостей возникают канабы – поселки, населенные всевозможными искателями приключений, торговцами, ремесленниками, женщинами легкого поведения, солдатскими семьями. Можно предположить, что до начала II в. при гарнизонах жили наименее обеспеченные и чаще всего одинокие отставные воины.(40) О занятиях этих ветеранов известно немногое. Поскольку в силу особого статуса территории вокруг легионной крепости частная собственность на землю здесь не допускалась до рубежа II-III вв., можно предположить, что ветераны из канаб занимались преимущественно торговлей и ремеслом. Возможно, некоторые ветераны, -- а это были люди, как правило, в возрасте после 45 лет, т.е. по тогдашним меркам уже пожилые, -- не заводили никакое дело, а просиживали остаток дней с друзьями в поселковой таверне за кружкой пива, вспоминая былую солдатскую жизнь. Вместе с остальными римскими гражданами ветераны-канабарии составляли корпорацию Civium Romanorum consistentes ad legionem. Не вызывает сомнений то, что ветераны в канабах являлись наиболее уважаемыми людьми и, как показывают источники, часто исполняли руководящие должности в поселковом совете, находившемся, впрочем, под жестким контролем легионного командования. Из инскрипций известно о существовании должностей куратора римских граждан, квестора, магистра ветеранов. Что касается правового положения ветеранов, то можно предположить, что до правления Домициана объем их льгот и привилегий по сравнению с временем второго триумвирата был несколько сокращен. Домициан, как сообщают источники, восстановил их в прежнем объеме (Edictum Domitiani de privilegia veteranorum // Fontes iuri Romani antejustiniani (FIRA) / Ed. S. Riccobono. Florentia, 1930. Pt.1. P.427-430).
До недавнего времени исследователи недооценивали двойственную природу гражданских поселений вокруг римских крепостей и под урбанизацией в зоне лимеса, развернувшейся во II-III вв., понимали исключительно наделение канаб правами муниципия или колонии.(41) Между тем выяснилось, что во многих случаях подлинными городами в первую очередь становились не канабы, а соседние вики: Colonia Ulpia Traiana в Германии; Novae, Troesmis, Durostorum в Нижней Мезии; Carnuntum, Aquincum, Vindobona, Brigetium в Паннонии.(42) Очевидно, наделение поселения хартией города римского права происходило не произвольно, а по установленным критериям. Одним из важнейших критериев было наличие достаточного количества римских граждан, в том числе -- способных выполнять обязанности декурионов. Насыщение виков поселенцами с римскогражданским статусом в значительной степени осуществлялось за счет ветеранов. Поселившиеся в виках ветераны вместе с другими римскими гражданами создавали особую форму римскогражданского коллектива -- consistentes, распространенную на границах и в мало романизированных провинциях. Ветераны составляли одну из привилегированных групп римского гражданства в городах приграничных провинций.
При Северах происходило дальнейшее укрепление положения военных ветеранов, как и армии в целом. Перевод армии на централизованное обеспечение через annona militaris, в значительной степени легшее на плечи населения внутренних территорий, приводит к свертыванию "легионной территории". Освобожденные вследствие этого из-под военного контроля многие канабы сливаются с виками и превращаются в новые муниципии и колонии. Подавляющее большинство ветеранов легионов и вспомогательных частей, которые в это время также набирались исключительно из римских граждан, поселялись в пограничной зоне. В связи с отменой запрета солдатам вступать в брак во время службы начинает формироваться "милитаризированное общество". Красноречиво описал такой социум в зоне лимеса провинции Норик (территория современных Австрии и Словении) Г. Альфельди.(43) Широкое распространение получают браки солдат с дочерьми ветеранов. Военная служба становится наследственной. Большинство новобранцев во всех родах императорских войск, за исключением флота, были выходцами из лимитрофных провинций. Люди, связанные с армией, стали составлять основную часть экономически и политически активного населения пограничных провинций в европейской части Империи.
В оформленном при Северах "военном праве" зафиксированы предоставленные ветеранам "солдатскими" императорами правовые льготы. Значительно увеличились размеры ветеранского вознаграждения. Мы разделяем популярную в зарубежной и отечественной историографии точку зрения, согласно которой так называемые "солдатские" императоры, стремясь сохранить гибнущую античную цивилизацию и связанный с ней тип имперской государственности в виде принципата, опирались на более "молодые" по уровню общественно-экономического развития территории -- прежде всего дунайские -- и на армию как на мощное средство выражения интересов этих территорий. Закрывая глаза на обнищание населения внутренних провинций Империи, государство в лице "солдатских" императоров Септимия Севера, Максимина Фракийца, Филиппа Араба, Проба и других обогащало армию и ветеранство, которое превратилось во влиятельную социальную группу. И в период потрясений, когда целые регионы -- Галлия, Сирия, Британия и т.д. -- восстали против римских императоров, когда варвары захватили Декуматские поля и Дакию, парфяне вторглись в восточные владения Рима, а само государство стало ареной бесконечных внутренних войн, именно зона лимеса, заселенная прежде всего военными ветеранами и их родственниками, стала опорным краем державы, непрестанно питая гибнущие в схватках с превосходящими силами противника легионы и сохраняя верность Imperium Romanum. Примером тому являются многочисленные инскрипции во здравие императоров, во спасение государства, статуи Юпитера Всеблагого Величайшего – главного хранителя римского государства, установленные обитателями канаб и виков, начиная с Могонтиака в Верхней Германии и кончая устьем Дуная с середины I до середины III в.(44) В значительной степени благодаря патриотизму приграничного населения и связанных с ними войск Империя пережила кризис III в.
В то же время пограничные территории, объективно являвшиеся последним оплотом античной цивилизации, кроме общего характера общественно-экономического устройства и языка, мало что общего имели с миром италийцев и эллинов. Ветераны III в. не были знакомы с жизнью больших городов и о богатой культурной традиции греко-италийского мира имели самое поверхностное представление.Это были люди малограмотные либо с грамотой не знакомые, о чем свидетельствует обилие грамматических ошибок в надписях надгробных памятников из поселений в зоне лимеса и даже отсутствие надписей. Религиозные воззрения ветеранов являли собой удивительную смесь верований традиционно римского, даже официозного пантеона с верованиями, распространенными среди местного неримского населения. Модель социального поведения ветеранства, о котором можно судить по убранству и планировке жилищ и погребений, иконографии и текстам надгробных памятников, была ориентирована не только на античные, прежде всего римско-италийские, образцы, но и на нравы и обычаи, распространенные среди местной кельтской, германской, паннонской и прочей, как правило, лишь частично романизированной аристократии. Во второй половине III в. легионное ветеранство все более превращается в сельское население, отрываясь от городской жизни. Военные реформы Диоклетиана и Константина, изменившие легионы до неузнаваемости и превратившие их в маломощную пограничную милицию, а также их далеко идущие социально-экономические преобразования объективно способствовали снижению прежде высокого социального положения легионов ветеранов, хотя Константин и Лициан подтверждали наделение правами и привилегиями, соответствующими missio honesta, ветеранов преданных им легионов (Epistula Impp. Constantini et Licinii de privilegiis militum et veteranorum // FIRA. Pt.1. P.455-459).
