Геннадий Левицкий - Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие
Проблемы с кредиторами заставляли Цезаря позаботиться и о собственном сундуке. По словам Плутарха, в Испании «он и сам разбогател, и дал возможность обогатиться во время походов своим воинам, которые провозгласили его императором». (Император — это был первоначально почетный воинский титул, которым солдаты по собственной инициативе награждали военачальника после удачной победы.)
Цезарь не брезговал никакими способами, чтобы поправить свои финансы.
Светоний сообщает:
Проконсулом в Испании, по воспоминаниям некоторых современников, он, как нищий, выпрашивал у союзников деньги на уплату своих долгов, а у лузитанов разорил, как на войне, несколько городов, хотя они соглашались на его требования и открывали перед ним ворота.
Чтобы испанские победы и для Рима не были пустым звуком, Цезарь, по свидетельству Аппиана, «послал в римское государственное казначейство много денег. За это сенат разрешил ему отпраздновать триумф».
В конце 60 года до н. э. Цезарь остановился в предместьях Рима и занялся подготовкой пышного триумфа. Эта процедура считалась высшей наградой для римлянина, шествие в триумфальной колеснице по улицам родного города было пределом мечтаний любого гражданина.
Однако в городе начались выборы консулов на следующий год, и Цезарь непременно хотел в них участвовать. Препятствием служила как раз высокая честь, оказанная ему сенатом. Дело в том, что военачальник, награжденный триумфом, не имел права входить в Рим, пока не получит разрешение на празднование; лица же, домогавшиеся консульства, обязаны были находиться в черте города.
Аппиан рассказывает:
Цезарь, жадно стремясь к власти и не имея возможности заранее подготовить триумф, обратился с просьбой к сенату разрешить ему принять участие в домогательстве консульского звания заочно, через друзей. Цезарь знал, что это незаконно, однако так поступали и другие.
Гай Юлий успел расположить к себе много сенаторов, видимо, поделившись испанской добычей. Однако против Цезаря выступил Марк Порций Катон — неподкупный защитник старой доброй республики и ее законов; в будущем он доставит Цезарю немало неприятностей и явится самым последовательным врагом этого непомерного властолюбца. Катон, видя, что значительная часть сената склонилась на сторону Цезаря, совершил деяние, достойное книги рекордов. Далеко не лучший оратор, он «произнес речь, которая продолжалась целый день». Утомленные собратья Катона сдались, и Цезарю было отказано в просьбе.
Таким образом, Гаю Юлию пришлось делать нелегкий выбор. Думал он недолго: синице в руке бывший испанский наместник предпочел журавля в небе. Единственный из римлян, отказавшийся от триумфа по своей воле, Цезарь вступил в борьбу за призрачное консульство.
Ловкий политик
До появления Цезаря в Риме кандидатов было двое: Марк Бибул — ставленник сената и Луций Лукцей — менее влиятельный, никого не представлявший, но очень богатый. Цезарь тотчас объединился с Лукцеем.
Видимо, Цезарь раздал некоторые долги и потратился на то, чтобы стать кандидатом в консулы, потому что финансировал выборы его союзник. Они договорились, по словам Светония, что Лукцей будет обещать избирателям «собственные деньги от имени обоих. Оптиматы, узнав об этом, испугались, что Цезарь не остановится ни перед чем, если будет иметь товарищем по высшей должности своего союзника и единомышленника: они дали Бибулу полномочия на столь же щедрые обещания, и многие даже снабдили его деньгами. Сам Катон не отрицал, что совершается подкуп в интересах государства». Цезарь и Бибул получили консульство, а Лукцей остался и без денег, и без высшей должности.
В 59 году до н. э. почти все институты римской республики быстро прекратили исполнение своих функций, а история консульства Гая Юлия Цезаря — это, по меньшей мере, практическое руководство для начинающих диктаторов. Цезарь настолько гениально использовал должность и ситуацию, что фактически стал хозяином Рима. Посильную помощь ему оказали даже опаснейшие враги — именно они бросили самого влиятельного человека, самого уважаемого среди граждан в объятия Цезаря. Речь идет о Гнее Помпее; он одержал блестящие победы в Азии, разбил злейшего врага Рима — Митридата, уничтожил киликийских пиратов и в разгар борьбы за консульство явился в Рим за достойными и заслуженными наградами. Военачальник получил право на триумф, зрелищем которого был потрясен Рим. Послушаем Плутарха.
Триумф Помпея был так велик, что, хотя и был распределен на два дня, времени не хватило, и многие приготовления, которые послужили бы украшением любого другого великолепного триумфа, выпали из программы зрелища. На таблицах, которые несли впереди, были обозначены страны и народы, над которыми справлялся триумф: Понт, Армения, Каппадокия, Пафлагония, Мидия, Колхида, иберы, альбаны, Сирия, Киликия, Месопотамия, племена Финикии и Палестины, Иудея, Аравия, а также пираты, окончательно уничтоженные на суше и на море. В этих странах было взято не менее тысячи крепостей и почти 900 городов, у пиратов было захвачено 800 кораблей… Помпей внес в государственную казну чеканной монеты и серебряных и золотых сосудов на 20 тысяч талантов, не считая того, что он раздал воинам.
Но что больше всего принесло славу Помпею, еще не выпадавшую на долю ни одному римлянину, — это то, что свой третий триумф он праздновал за победу над третьей частью света. До него и другие трижды справляли триумф, но Помпей получил первый триумф за победу над Африкой, второй — над Европой, а этот последний — над Азией, так что после трех его триумфов создавалось впечатление, будто он некоторым образом покорил весь обитаемый мир.
Триумф — это было все, что получил Помпей за свои победы. Из зависти к его успехам сенаторы изобретали все новые и новые способы, чтобы навредить военачальнику. Помпею отказали в консульстве, ссылаясь на один из законов Суллы. Распоряжения и назначения Помпея на Востоке не только не были утверждены, но и отменялись — больше назло Помпею, чем для пользы дела.
Гней Помпей Великий (Мрамор. Национальный археологический музей. Венеция)
Самым обидным для триумфатора был отказ в земельных наделах для ветеранов азиатской кампании. Каждый военачальник считал своим долгом и обязанностью позаботиться об отслуживших срок легионерах: им предоставлялся клочок земли в Италии. Сенат же заявил, что свободных территорий нет. Помпей, засыпавший золотом римскую казну, не мог исполнить долг перед собственными воинами.
Увы! Помпей никогда не умел пользоваться плодами своих побед, но в Риме был Цезарь, который с ловкостью фокусника извлекал пользу из чужих побед и неудач.
Сначала Гай Юлий подсунул расстроенному триумфатору своего скандального друга — Клодия. Риму представилось отталкивающее зрелище с участием знаменитого полководца.
Плутарх разъясняет:
Помпей был вынужден прибегнуть к помощи народных трибунов и связаться с мальчишками. Самый отвратительный и наглый из них, Клодий, охотно пойдя навстречу Помпею, поставил его в полную зависимость от народа. Клодий заставлял Помпея, вопреки его достоинству, бегать за собой по форуму и пользовался его поддержкой, чтобы придать вес законопроектам, которые он предлагал, и речам, которые он произносил, желая лестью снискать расположение толпы.
Цезарь не спешил оказывать знаки внимания Помпею, ибо опасался нажить могущественного врага в лице своего главного кредитора. Помпей и Красс были давними соперниками в борьбе за почести, власть, провинции. Цезарь блестяще решил и эту головоломку; причем он стяжал горячую любовь сограждан, ибо последние боялись, как бы соперничество двух титанов не превратилось в очередную междоусобную войну. Под рукоплескание толпы Цезарь создал триумвират (союз трех государственных мужей) — явление для римлян необычное, и потому неоцененное вовремя. Граждане незаметно оказались в руках трех политиков, а кто будет играть первую скрипку в этом необычном трио — догадаться нетрудно.
Вот как Плутарх характеризует гениальнейший ход Цезаря:
Несогласия между Помпеем и Крассом, если бы Цезарь присоединился к одному из них, сразу делали его врагом другого. Имея это в виду, Цезарь попытался примирить обоих государственных деятелей — дело само по себе прекрасное, мудрое и отвечающее интересам государства, но затеянное с дурным намерением и проведенное с тонким коварством. До сих пор разделенное на две части могущество, как груз на корабле, выравнивало крен и поддерживало равновесие в государстве. Теперь же могущество сосредоточилось в одном пункте и сделалось настолько неодолимым, что опрокинуло и разрушило весь существующий порядок вещей. Поэтому Катон в ответ на утверждение, что республику ниспровергла возникшая впоследствии вражда между Цезарем и Помпеем, заявил: ошибаются те, кто считает причиной гибели республики это последнее обстоятельство. Действительно, не раздоры, не вражда этих государственных деятелей, а их объединение и дружба принесли республике первейшее и величайшее несчастье.
