Лев Гумилев - Черная легенда
Гузы тоже пострадали от засухи и ушли частью в верховья Амударьи, в окрестности Балха и Мазари-Шерифа, а частью на Волынь (нынешняя Украина), где подчинились киевским князьям. Они образовали военно-поселенческий «торческий пояс» (торками звали гузов) — границу, обороняемую кочевниками-гузами от половцев — этноса, достигшего наибольших успехов и пропавшего с лица земли без остатка.
Засуха ударила по кыпчакам меньше, чем по их соседям. Воды в Иртыше много, с Алтая сбегала влага горных ключей, на джайляу — горных пастбищах — трава растет в изобилии, а лесам на склонах гор жара не страшна. Поэтому кыпчаки сберегли свой экономический и военный потенциал, преследуя торков и печенегов, они пришли в донские степи не как беглецы, а как победители. Там они нашли то же разнотравье, что и в родной Барабе, и остались жить, так как ландшафт был привычным. Но, конечно, им при этом пришлось столкнуться с Византией и Русью.
С греками половцы поладили быстро. В 1091 г. они помогли Алексею Комнину разгромить печенегов при Лебурне. Печенеги полвека грабили Балканский полуостров и вызвали такое раздражение, что греки, победив их, не брали пленных. Спаслись только те печенеги, которые сдались половцам. Взяв добычу и награду за помощь, половцы ушли за Дунай.
Война половцев с Киевским государством затянулась до 1115 г., вследствие того что Олег Святославич Черниговский оказался союзником половцев, тогда как киевские князья Святополк II и Владимир Мономах опирались на торков, давних врагов половцев. В 1117 г. русские и их союзники покинули Белую Вежу, крепость на Дону, а западные кочевья половцев были разгромлены Мономахом. С этого времени западный половецкий союз вошел в состав Руси, сохранив автономию, а восточные «дикие» половцы стали союзниками князей владимирских. За 120 лет — время от 1116 до 1236 г. — половецких набегов на Русь было 5, русских походов на степь — 5, участий половцев в усобицах — 16. Жестокая война Руси и Степи — миф XIX в.
Если печенеги и гузы приняли ислам и превратились в периферию мусульманского мира, то половцы усердно крестились и вступали в брачные союзы с русскими. Не только внук героя «Слова о полку Игореве», но и сам Александр Невский были полуполовцами. Когда в 1221 г. сельджуки высадили десант в Крыму, то на помощь половцам пришли рязанские князья и разделили с ними горечь поражения.
Везде, где православные бились с врагами веры: в Грузии при Давиде Строителе с мусульманами-сельджуками (битва на Дидгорской равнине в 1121 г.), в Болгарии — с латинянами (при Калоиоанне в 1205 г.), половцы обеспечивали успех своей воинской доблестью. В Грузии издавна знали о высоких воинских достоинствах и сравнительно небольшой требовательности половцев. Об этом рассказывается в истории царя царей Давида в грузинской летописи «Картлис цховреба».
Но не названные особенности, а совсем другие детали быта и этнопсихологии половцев определили то, что история человечества пошла совсем иначе, сделав зигзаг в 1260 г.
Любой этнос, прошедший все фазы исторического развития и не потерявший первозданной целостности, «не рассыпавшийся розно», оказывается в состоянии гомеостаза, неустойчивого равновесия со вмещающим ландшафтом, нарушаюшегося за счет столкновений с соседями, воздействий колебаний климата или стихийных бедствий. Но если такие воздействия не влекут гибели этноса, то он восстанавливает присущий ему характер жизни и борется со всеми попытками его изменить.
Кыпчаки прожили долгую жизнь рядом со своими ровесниками: хуннами, сарматами, аланами, телеутами, тюркютами (тюрки Великого каганата VI–VIII вв.) — и уцелели как этнос. Но поддержание себя в состоянии гармонии внутри общественных образований вынуждало их избавляться от всех соплеменников, нарушавших традицию консерватизма, а точнее, воинствующей посредственности, что являлось идеалом половецкой этики. А это означало, что из общества, из социальной жизни изгонялись трусы, воры, предатели, дураки, а также гении, инициативные храбрецы, мечтатели, честолюбцы. То есть изгонялись все те, кто мог или хотел нарушить гармонию половца с его любимой степью.
Существует трогательная легенда. При наступлении на степь русских войск Владимира Мономаха в 1115 г. хан Атрак с отрядом воинов поступил на службу грузинскому царю и был там хорошо принят. Царь Давид женился на дочери хана Атрака. Хан не хотел возвращаться на родину. Один из посланных за ханом стариков, исчерпав в уговорах все аргументы, дал Атраку понюхать пучок степного ковыля. Хан немедленно поднял свой отряд и вернулся на Дон.
Половцы были гуманным народом и не убивали своих несимпатичных соплеменников, а продавали в рабство мусульманам, которые превращали их в гулямов — рабов-воинов. Мусульмане, сталкиваясь с тюрками, отметили их удивительное умение приспосабливаться к новой, непривычной обстановке. Фахр ад-Дин Мубаракшах по этому поводу пишет: «Кто может спросить, что за причина этой славы и удачи, выпавшей на долю тюрок? Ответ: общеизвестно, что люди любого племени, пока они остаются среди своего народа, среди своих родственников и в своем городе пользуются уважением и почетом, но, когда они, странствуя, попадают на чужбину, их презирают и не одаривают вниманием. Но тюрки наоборот: среди свои сородичей и в своей стране — они только племя среди других тюркских племен… Чем дальше они находятся от своих жилищ, родных и страны, тем больше растет их сила, и… они становятся эмирами и сипах-саларами».
Фахр ад-Дин описал феномен неполно. Субпассионарные тюрки, слабовольные и неорганизованные, выброшенные консервативными соплеменниками за ненадобностью, кончали жизнь, как правило, рядовыми всадниками, и очень быстро, потому что их не жалели, когда гнали в бой. Если же они оставались живы, то и тогда их не любили, а использовали. Но у пассионарных, неудержимых в поведении тюрок шанса на успех дома не было, ибо для воинствующей посредственности талант — главный враг. Степной обыватель по психологии не отличается от деревенского или городского. Поэтому неудивительно, что в числе кочевников находились люди, предпочитавшие быть проданными в рабство скучной и бесперспективной жизни на своей родине. Вот пример, случай из многих.
В XII в. половцы продавали рабов партиями по 200 голов и купившему партию давали еще одного бесплатно в качестве приза. Где-то около 1137 г. купцу, покупавшему товар, предложили как премию мальчика, худосочного и невзрачного, по имени Ильдегиз. Купец отказался и отпустил ребенка на волю, но тот попросил купца взять его как раба. Купец исполнил просьбу мальчика и посадил его на телегу. Из донских степей в Иран ехали подолгу, от источника до источника. Ильдегиз устал, заснул на одном из переходов и сонный свалился с телеги. Его подобрали, но, когда он второй раз упал с телеги, купец велел не останавливаться и ехать до места привала.
Доехали до источника, устроили привал, развели огонь и стали варить пищу для себя и для рабов. И вот из темноты появился Ильдегиз. Купец не удивился, рассмеялся и приказал накормить мальчика. Так мальчик попал в Азербайджан. Купец выгодно для себя продал мускулистых плечистых половцев везиру этой страны Сиджируми, но тот отказался покупать Ильдегиза. Ильдегиз взмолился и сказал: «О добрый господин, купи меня, я пригожусь». «Ты сам просишься? — спросил везир. — Ну, тогда я покупаю». И за гроши купил ненужного ему раба.
Ильдегиз попал поначалу на кухню и стал так хорошо готовить плов, что, когда султан Масуд ибн-Мухаммад пришел к своему везиру в гости и попробовал половецкий плов, он попросил продать ему повара, купил и зачислил его воином к себе на общих основаниях.
Оказавшись при дворе султана, Ильдегиз нашел способ снискать благосклонность матери султана и благодаря ей получил назначение в войско уже как сипах-салар. Ему и удалось разбить в войне войско грузин, после чего он стал правителем Аррана, значительной части Азербайджана, и важным вельможей — атабеком, то есть опекуном и воспитателем сына султана. С 1116 г. Ильдегиз и его потомки правили Северо-Западным Ираном, с переменным успехом ведя дворцовую политику, интриги и внешние войны. Низложены они были лишь в 1225 г. хорезмшахом Джелял ад-Дином.
Однако Иран был менее удобным поприщем для половцев-мамлюков, нежели Египет. Там половцы развернулись, а именно египетские мамлюки имеют основное и непосредственное отношение к нашей теме. Но поскольку судьба Египта связана непосредственно с изнанкой религиозной и социальной жизни Передней Азии — с карматами и исмаилитами, то расскажем сначала об этой «теневой» стороне процесса этногенеза. Она столь же существенна для истории и для нашей темы, как сторона другая, освещенная светом знаний, почерпнутых из учебников.
Египет и четыре знамени
До 1099 г., то есть до взятия Иерусалима крестоносцами, Палестина и прилегающие к ней степи Аравии принадлежали египетским халифам — Фатимидам. Но ни члены правящей династии, ни их придворные, ни их воины, купцы, муллы, эмиры, шейхи, ни даже жены и одалиски их не были египтянами и египтянками, хотя именно потомки строителей пирамид и храмов, создателей древней письменности и учителей Пифагора, Птоломея (астронома) и отшельников Фиваиды составляли большинство населения прекрасной долины Нила.
