Вальтер Скотт - Дева озера
Я доверять ему привык,
Провел счастливою тропой
Меня к тебе. Я пред тобой".
"Счастливой? Иль не слышал ты?
Дозором заняты мосты,
Войска готовятся к боям..."
"Дозор? Нет, не встречался нам!"
"Я вижу, Аллен, горца плед.
Беги скорей ему вослед
И расспроси о том о сем,
Пусть будет он проводником
Для гостя нашего. Увы,
К чему сюда явились вы?
Никто другой бы не посмел
Вступить в запретный наш предел!"
17
"О, стала жизнь моя ценней,
Коль ты заботишься о ней!
И все ж ее легко отдам:
Любовь и честь дороже нам.
Покорный слову твоему,
Скажу, однако, почему
Явился я: чтобы пути
К спасенью твоему найти.
Как можно? Ты в глуши, одна!
Здесь смерть и ужас. Здесь война.
Внизу в Бокасле кони ждут,
Они нас в Стерлинг унесут.
Там уголок в своем саду,
Тебе, мой. цветик, я найду".
"Прошу вас, рыцарь, замолчать;
Мне вас не трудно разгадать:
Как обольщен был разум мой
Безмерной вашей похвалой!
Своей мечтой увлечены,
Вы устремились в пасть войны!
Как мне вину свою смягчить?
Сама себя должна винить,
Правдиво в сердце заглянуть
Себе должна. Вот верный путь!
Я правду вам хочу открыть,
Стыдом прощение купить!
Отец мой смерти обречен,
Его преследует закон,
И жизнь его оценена.
О рыцарь, вам я не жена!
Молчите вы? А между тем
Я вам откроюсь: Малькольм Грэм
Мой верный, преданный жених
(Коль жив!), и стоит слез моих.
Вот мой бесхитростный рассказ.
Теперь, прошу, оставьте нас".
18
Наукой хитрой овладев,
Как завлекать прелестных дев,
Фиц-Джеймс, на Элен поглядев,
Познал тщету своих хлопот:
Правдивый взгляд ее не лжет.
К нему доверия полна,
То вся краснея, то бледна,
Она ему открыла вдруг
Причину слез и тайных мук,
Как будто бы ее жених
Уж больше не был средь живых.
Фиц-Джеймс взволнован и смущен,
Сочувствия исполнен он.
Раскаявшись, он был бы рад
Красавице служить как брат.
"Нет, зная Родрика насквозь,
Скажу: идти нам лучше врозь.
У старца надобно узнать,
Кто мог бы вас сопровождать".
Глаза рукою осенив,
И тем движенье сердца скрыв,
На шаг, не боле, отступив,
Фиц-Джеймс вернулся - словно он
Внезапной мыслью поражен.
19
"Внемли же мне в последний раз!
Однажды, в боя тяжкий час,
Мой меч вождя шотландцев спас,
И в память битвы роковой
Король мне отдал перстень свой.
Он благодарен был судьбе
И объявил, что в дар себе
Все, что хочу, могу просить,
Лишь стоит перстень предъявить.
Но жизнь двора меня томит,
Мое богатство - панцирь, щит
И меч, участник ратных дел,
А поле брани - мой надел.
К чему мне перстень? Не нужны
Мне ни владенья, ни чины.
Возьми его - он без хлопот
Тебя к монарху приведет.
Таков неписаный закон...
Верь: будет тронут и смущен
Король несчастием твоим,
А я в расчете буду с ним".
Склонившись над ее рукой,
Фиц-Джеймс надел ей перстень свой.
Старик певец был поражен:
Так быстро их покинул он.
Фиц-Джеймс с проводником сошлись
И оба устремились вниз,
Тропой опасною своей,
Прочь от Лох-Кэтрин, на Экрей.
20
В долине Тросакс тишина.
Среди полуденного сна
Вдруг громко Мэрдок засвистел.
"Ты не сигнал даешь ли, гэл?"
Тот шепчет, продолжая путь:
"Я воронье хотел спугнуть!"
Фиц-Джеймс, вздохнув, глядит вокруг:
"Здесь пал мой конь, мой верный друг!
Как для любимого коня.
Быть может, лучше для меня
Ущелья Тросакс не видать.
Вперед же, Мэрдок, и - молчать!
Коль скажешь слово - ты пропал".
Тот молча путь свой продолжал.
21
По краю пропасти ведет
Их тропка узкая. И вот
В лохмотьях диких - страшный вид!
Пред ними женщина стоит.
Обветрено и сожжено
Лицо страдалицы - оно
Открыто свежести ночной.
И в безнадежности тупой
Она глядит перед собой.
Был на челе ее венок,
И перьев связанных пучок
Из крыльев горного орла
Она в одной руке несла.
Меж диких троп и острых скал
Ее неверный путь лежал.
Увидев горца пестрый плед,
Вскричала - скалы ей в ответ
Звенят... Но горец не один:
В одежде жителя долин
С ним Джеймс Фиц-Джеймс, знакомый
нам.
Воздевши руки к небесам,
Она то закричит опять,
То петь начнет. Та песнь звучать
Под звуки арфы бы могла
В ней прелесть дикая была.
22
ПЕСНЯ
"Молись, молись!" - велят они,
Кричат: "Твой разум ослабел!"...
В горах без сна влачатся дни,
В горах язык мой онемел.
О, был бы Аллен предо мной,
И Дэван бы вскипал волной,
В молитве сладостной своей
Я б смерть призвала поскорей!
Велели косы заплести,
Хотели с милым обвенчать,
Велели в церковь мне идти,
Пошла я милого встречать...
Увы, все ложь! Мне нет любви,
И счастье плавает в крови,
Мой дивный сон прервался вдруг,
Проснулась я для новых мук.
23
"Кто дева эта? Что поет?
За ней тропинка кольца вьет,
И плащ ее летит вперед,
Как будто цапля бьет крылом
Над зазевавшимся птенцом".
"То Бланш безумная - она
К нам в плен была привезена:
Ее - невесту - ждал жених,
Но Родрик вдруг напал на них,
Сопротивление сломил,
Упрямца юного убил,
Ее увез. И вот она
Без стражи бродит здесь одна".
Лук поднял Мэрдок: "Прочь, живей!"
Но рыцарь: "Бить ее не смей!
А коль услышу свист стрелы,
Тебя я сброшу со скалы".
"Спасибо! - дурочка кричит
И прямо к рыцарю спешит.
Я все о крыльях хлопочу,
За милым в небо полечу.
Слуга ваш злой - перечит вам,
Ему и перышка не дам;
Его б швырнуть вон с тех высот
Он там костей не соберет.
Добычей станет волчьих стай,
Что населяют этот край.
Пусть знаменем за ним вослед
Летит его проклятый плед".
24
"Молчи, бедняжка ты моя!"
"Ты добр. Ну что ж, умолкну я.
Пусть взор мой сух, застыл в нем страх,
Но помню о родных лугах,
И мил мне звук твоих речей
То голос родины моей.
Ведь он, свет мой Уильям, охотником был,
Он сердцем бедняжки Бланш владел,
В зеленой лесной своей куртке ходил
И песни лугов нашей родины пел!..
Не то хотела я сказать...
Сумел ли ты меня понять?"
Вновь тихо песня полилась,
Но скорбных звуков рвется связь...
Она вперяет в горца взор,
И все глядит, глядит в упор,
И рыцаря ей странен вид...
И вновь поет и вновь глядит...
25
"Уж колья вбиты, натянута сеть,
Пой веселей, веселее;
Точите ножи, будем песни петь,
Охотник, гляди смелее.
Жил был олень, у него рога
С двенадцатью концами.
Что за статный олень! Он топтал луга,
Пойте-ка вместе с нами.
Он встретил лань, всю в крови от ран,
Ах, кровью она исходила;
"Внизу капкан, берегись, капкан!"
Она предупредила.
Он острым взором смотрит вниз,
Он чутким ухом внемлет.
Споем-ка, споем, - берегись, берегись!
Внизу охотник не дремлет".
26
Прощаясь с Элен, был смущен
Фиц-Джеймс, и плохо слушал он.
Теперь же, вспомнив горца зов,
Он понял все без лишних слов.
От песни Бланш как бы прозрев,
Он ринулся вперед, как лев,
И меч над Мэрдоком занес:
"В измене кайся, мерзкий пес,
Не то умрешь!" Спасаясь, тот
Стрелу на тетиву кладет;
Стрела звенит, верша свой путь,
И бедной Бланш пронзает грудь,
Фиц-Джеймса лишь задев. Теперь
Спасайся, гэл, несись, как зверь,
Преследуемый по пятам,
Час пробил твой, ты знаешь сам.
И он бежал, как только мог,
За ним Фиц-Джеймс, как грозный рок.
Знал Мэрдок - у подножья гор,
В болоте, элпайнский дозор.
Спеши! Но счастью не бывать:
Тебе друзей уж не видать,
Удел твой - жертвой сакса стать!
Удар меча его настиг,
Его рассекший в тот же миг,
Так ночью молния из мглы
Разит древесные стволы.
С улыбкою Фиц-Джеймс взирал,
Как враг сраженный умирал;
Потом в ножны свой меч вложил
И взор к несчастной обратил.
27
Она, о ствол облокотясь,
Перед собой глядит смеясь,
Бедняжка! - а в руке стрела,
Которой ранена была,
И окровавленный венок
Из перьев распростерт у ног.
Помочь спешит он, но в ответ
Услышал: "О, не нужно, нет!
В предсмертный час, в час роковой,
Ко мне вернулся разум мой.
Пусть льется кровь, и с ней уйдет
Видений диких хоровод.
Пусть жалкой жизнь моя была,
Но я в глазах твоих прочла
Готовность мстить. И умирать
Мне легче так. На эту прядь
Взгляни - ее я сберегла,
Сквозь кровь и муки пронесла,
Над ней пролив потоки слез.
Был светел цвет его волос!
Откуда эта прядь взялась
Не знаю, мыслей рвется связь...
