Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели
На другой день рано утром на берег отправились баркасы за пресной водой, а Крузенштерн и Лисянский с двадцатью хорошо вооруженными людьми отправились к королю выяснить причину враждебного отношения его подданных к русским морякам. На берегу не было ни одного островитянина. По выходе на остров капитаны направились к королевскому дому, который находился в одной миле от берега. Дорога шла сначала небольшим болотом, затем по сухой красивой местности через тропический лес с деревьями до 25 метров высотою. Вблизи жилых домов росли кустарники шелковицы и тара. Дома окружали красивые заборы из белого дерева.
34
Король встретил путешественников в нескольких шагах от своего дома и проводил их внутрь помещения. Здесь собралось все его семейство. После приветствия Крузенштерн и Лисянский преподнесли каждому королевскому родственнику по подарку. Крузенштерн спросил короля, что побудило его подданных выступить против моряков. Король ответил, что он ни в чем не может упрекнуть моряков; виновником недоразумения он считал француза, который напугал туземцев, сказав им, что если на корабли не доставят свиней, то моряки непременно арестуют короля и закуют его в оковы. Островитяне приняли этот слух за правду, так как восемь месяцев назад один американский капитан судна, прибывший на остров, действительно арестовал брата короля, желая, вероятно, обеспечить себя заложником. Крузенштерн успокоил короля и просил его не нарушать между ними доброго согласия. Тотчас после посещения моряками короля прежние приятельские отношения восстановились, и туземцы снова появились на кораблях со своими товарами.
Из разговоров с островитянами Крузенштерн узнал, что Нукагива, как и другие Вашингтоновы острова, была разделена между несколькими племенами и находилась под управлением старшин, носивших громкий титул королей. Племена эти почти постоянно воевали друг с другом, но стоило только королям породниться, и война прекращалась. Племя, у которого гостили моряки, еще недавно враждовало с двумя соседними племенами. Беспрестанно бились они то на море, то на суше. Но с той поры, как короли разных племен породнились, война прекратилась. Если мужья обращались с женами хорошо и они не уходили от них до конца жизни, то и война прекращалась навсегда. Понятно, что женщине, принесшей с собой пальмовую ветвь мира, народ оказывал всяческий почет, признавая ее даже богиней, а детей - божествами. Морякам показывали десятимесячного божка - внучку короля, жившую в отдельном доме.
Крузенштерн очень удивился, узнав, что матери здесь очень редко кормят детей: после рождения ребенка ближайшая родственница уносит его от матери и вскармливает сначала плодами, затем сырою рыбою. Несмотря на такое оригинальное питание младенцев, нукагивцы очень рослы и здоровы.
Лейтенант Левенштерн, посланный для осмотра южного берега Нукагивы, донес начальнику экспедиции, что он открыл там прекрасную бухту. Два дня спустя Крузенштерн с несколькими офицерами отправился туда сам, осмотрел бухту и назвал ее портом Чичагова - в честь министра морских дел.
Местность вблизи порта, называемая Шегуа, была еще прекраснее той, которую моряки только что посетили. Населенная долина, окруженная лесистыми горами, орошалась горным источником. Все дышало довольствием и изобилием. Здесь могло процветать скотоводство, но у туземцев было всего только несколько свиней, которые береглись для пиршества. Недалеко от королевского дома путешественники заметили ровное место и впереди его каменный помост. На нем собирались зрители во время праздничных игр и
35
плясок. Игры и пиршества обыкновенно устраивались при погребении знатных лиц. Рыдая, родственники умершего царапали себе до крови тело зубами какого-либо животного или острыми раковинами. Нередко после рыдания раздавался хохот: столь стремителен переход от печали к радости у этих дикарей. После процедуры оплакивания умершего относили на кладбище и ставили на возвышение, где он истлевал. При погребении жреца приносили в жертву трех человек. Двоих вешали на кладбище, и, когда обнажались кости, их сжигали, третьего разрезали на части и съедали, голову надевали истукану, поставленному на могилу.
Такое варварское жертвоприношение практиковалось, однако, не с соплеменниками, а с людьми, украденными у соседей. Из-за этого происходили войны. Продолжительность войны зависела от наследника умершего. Он удалялся в неприкосновенное место - «табу» - и оставался там более или менее продолжительный срою. В это время его всячески ублажали, давали все, что он желал, хотя бы человеческое мясо. По возвращении его в свое жилище война прекращалась, начинались пиршества и увеселения.
Понятие дикарей о высшем существе, которое они называют «этуа», было очень сбивчиво. Этуа - множество. Душа жреца, короля и его родственника - этуа, европейцы - тоже этуа. Нукагивцы думали, что европейские корабли спускаются с облаков. Когда они впервые услыхали пушечные выстрелы, то вообразили, что узнали происхождение грома. Однажды, во время посещения «Надежды» королевским братом, Крузенштерн приказал произвести в его честь салют из пушек. Надо было видеть испуг дикаря. Он бросился на колени, уцепился за ноги англичанина и закричал. Если кто хотел сохранять свой дом, поле или какую-либо вещь, ему достаточно было объявить «табу», и они оставались священными и неприкосновенными. Нарушитель «табу» считался великим преступником, ему давали название «кикимо» и в случае войны его съедали.
Способ ведения войны дикарей напоминал приемы хищных зверей: редко нападали они в большом числе на неприятеля; чаще подкарауливали его и, убив, съедали. Кто ловчее подкрадывался к врагу и нападал на него врасплох, тот считался лучшим воином. Кто дольше пролежал на животе без малейшего движения и почти без дыхания, кто скорее бегал и искуснее прыгал, тот приобретал всеобщее уважение.
Лисянский, описывая жителей Нукагивы, говорит: «Здешние жители собою весьма статны и красивы, особенно мужчины, которые ростом и чертами лица не уступают никакому европейскому народу. Цвет кожи у них чуть смуглее цвета кавказской расы, что в особенности заметно у детей. Островитяне отличаются отсутствием в их среде людей уродливых или с какими-либо физическими недостатками. Вообще отличаясь здоровьем и мало страдая от болезней, нукагивцы не знают и лекарств. Все лечение состоит у них в одном только искусстве перевязывать раны, в котором всех превосходит король. Взрослые мужчины натираются темной краской, женщины - желтым кокосовым маслом.
36
Почти все нукагивцы мужчины были испещрены узорами. Для татуировки существовали специальные мастера-художники. Русские моряки задали этим артистам порядочно работы. Каждому хотелось украсить свое тело на память каким-нибудь
рисунком.
На голове мужчины носили род шлема из четырех петушиных перьев, женщины - тюрбан из белой ткани. Они надевали его так ловко, что он прикрывал только темя, оставляя на виду спереди и
сзади красивые волнистые волосы. Жрецы носили на голове разного рода бляхи и ожерелья. Глядя на этих красивых, стройных людей, не лишенных природного вкуса, трудно было поверить, что
они людоеды. Англичанин и француз рассказывали о страсти нукагивцев к человеческому мясу. Моряки сами видели оружие, убранное человеческими волосами, и домашнюю посуду, украшенную человеческими костями. Сверх того, дикари ежедневно предлагали им в обмен на куски железа человеческие головы и знаками старались убедить, что мясо людей вкусно. Очень может
быть, что они съели бы и своих гостей, если бы не страх перед их оружием.
Жилищами островитян были длинные узкие строения из бамбука, морского кустарника и бревен белого, очень красивого дерева фау, переплетенных кокосовыми листьями и травою. Кровлю крыли
листьями хлебного дерева, положенными один на другой, толщиной до 15 см. Внутренность дома разделялась вдоль бревном, лежавшим на земле. Передняя часть мостилась камнями, задняя покрывалась рогожами, на которых спала вся семья.
Вблизи от дома находилось другое строение - столовая. Из местных блюд морякам очень понравилось кислое тесто, приготовленное из корня таро и плода хлебного дерева. Своим вкусом оно напоминало сладкое яблочное пирожное и могло очень долго сохраняться в особых погребах. Жареное туземцы приготовляли на банановых листьях, которые служили им и тарелками. Посуду делали из кокосовых орехов и фигурных тыкв, растущих на дереве. Украшали посуду костями человеческих рук. Ели нукагивцы очень неопрятно, но после трапезы всегда мыли руки. Оружием служили дубина, копье и праща. Дубина, длиною более 1,25 м весом около 4 кг, была из плотного дерева казаурина, очень красивого. На толстом конце ее вырезали человеческую голову. Копье делали из того же дерева, длиною в 3-3,25 м, толщиной посредине в 2,5 см; с обеих сторон оно заострялось. Камни для бросания из пращи держали в красивой плетенке. Употребляли также каменные топоры и очень дорожили железными. Каждый кусок железа они превращали в топорок, натачивая его о камень.
