Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард

Фельфе пронюхал об этом и решил избавиться от Панцингера, дабы избежать разоблачения. Он передал документы на бывшего гестаповца прокурору, расследовавшему военные преступления против евреев. Эти документы штандартенфюреру до сих пор удавалось скрывать. Нет нужды говорить, что все это Фельфе сделал анонимно. Панцингера арестовали, и вскоре он совершил самоубийство в тюремной камере.

Однако запас везения Фельфе подходил к концу. Уверовав в свою безнаказанность, он начал пренебрегать мерами предосторожности.

ГЛАВА 23

АРЕСТОВАТЬ ГЕЛЕНА!

Решающий поворот событий произошел в конце лета 1961 года, когда Фельфе после провала Панцингера готовил продолжение операции «Паноптикум». Он предложил Гелену подготовить еще одного «перебежчика» из числа сотрудников БНД для внедрения в резидентуру КГБ в Карлсхорсте. Разумеется, Фельфе спланировал эту новую операцию с ведома своих шефов из КГБ. Они были только рады получить канал для «слива» в Пуллах своей дезинформации. Однако к этому времени уже начала разворачиваться серия драматических событий, которые впоследствии должны были привести к падению Фельфе.

В июне 1961 года на Запад перебежал начальник американского отдела Управления внешней разведки МГБ ГДР, капитан Гюнтер Маннель. Его прибытие на одну из баз ЦРУ было окутано покровом чрезвычайной секретности. В течение нескольких недель беглеца допрашивали в Кэмп-Кинг, близ Франкфурта-на-Майне. У американцев были весомые причины держать в неведении начальника управления разведки, генерал-майора Маркуса Вольфа относительно исчезновения Маннеля. Дело было не только в том, что тот прихватил с собой сверхсекретный материал. Еще до побега он был завербован ЦРУ и в течение года являлся двойным агентом. Его завербовал агент Гелена, живший в Восточном Берлине. Главной задачей этого агента, поставленной перед ним резидентом ЦРУ в Германии Генри Плезентсом, было найти сотрудника разведуправления МГБ ГДР, который мог бы давать информацию, оставаясь на своем посту. Маннель согласился на это чрезвычайно опасное задание, получив существенное вознаграждение — около двадцати тысяч долларов. Кроме того, ему пообещали перебросить на Запад, когда над ним нависнет угроза неминуемого разоблачения.

В течение года Маннель поставлял ценную информацию, но похоже на то, что самые важные сведения он придержал до своего побега на Запад. В Кэмп-Кинге он представил доказательство, что капитан американских ВВС Джозеф Кауфман с 1960 года передавал разведке ГДР информацию об американских радарных установках. Оказалось, что Кауфман несколько раз тайно посещал Восточный Берлин, где встречался с сотрудниками КГБ и специалистами советских ВВС. Даже после своего перевода на авиабазу в Зондерстреме, на острове Гренландия, Кауфман продолжал посылать информацию о сети радаров на Крайнем Севере и о самолетах У-2, которые совершали разведывательные полеты над территорией Советского Союза, взлетая с аэродромов в Гренландии и Норвегии. Маннель сообщил также и о другом американце, Гарольде Н. Боргере, который, демобилизовавшись из армии, открыл свой бизнес в Нюрнберге и занимался шпионажем в пользу ГДР и Советского Союза.

Разоблачения продолжали сыпаться из капитана МГБ одно за другим как из рога изобилия, причем такие, что волосы вставали дыбом: оказалось, что в Министерстве обороны ФРГ работали два предателя и оба имели непосредственное отношение к разведке НАТО, в течение нескольких лет поставляя секретные сведения советской и восточногерманской разведкам. Одним из них был полковник Карл Отто фон Хинкельдей, когда-то служивший в гитлеровском ОКВ, а теперь возглавлявший управление в западногерманском Министерстве обороны. Американцы дали ему допуск к материалам высшей степени секретности, так называемый «космический допуск». Он имел доступ ко всем документам НАТО, циркулировавшим между Бонном, Брюсселем, Вашингтоном и Лондоном.

Вторым был доктор Петер Фурман, начальник военной контрразведки и бывший главный помощник генерал-лейтенанта Хорста Весселя. Третий советский агент, генерал-майор Карл Фойхтингер, во время войны служивший в войсках СС, работал с полковником фон Хинкельдеем, но умер за несколько месяцев до бегства Маннеля.

Сотрудники ЦРУ и офицеры армейской контрразведки были настолько поражены этой информацией, что первоначально не обратили никакого внимания на другие разоблачения Маннеля. Так, Маннель упомянул о том, что в штаб-квартире БНД в Пуллахе работает советский двойной агент, чьего настоящего имени он не знал. Он сообщил лишь псевдоним — «Пауль», и описал его внешность. Маннель также рассказал о том, как в 1958— 59 годах его коллега капитан Армин Грош организовывал в Лондоне разведывательную сеть. Ему помогал другой агент, Эрик Хиллс, он же «Хильтер». Они скрывались под личинами сотрудников торгпредства ГДР. Грош тогда поддерживал контакт с Лонсдейлом и Питером и Хелен Крогерами. После ареста шпионов на военно-морской базе в Портленде в январе 1961 года Грош и Хиллс благополучно вернулись в Восточный Берлин.

Естественно, американцы в первую очередь уделяли внимание делам, которые касались их непосредственно. Капитана Кауфмана арестовали на авиабазе Касл в Калифорнии и на самолете доставили в Германию, где устроили ему очную ставку с Маннелем. Кауфман во всем сознался. Американский Военный трибунал в Висбадене приговорил его к двадцати годам заключения. Арестовали и Боргера. Оба процесса состоялись в апреле и мае 1962 года. Очные ставки арестованных шпионов с Маннелем происходили в обстановке строжайшей секретности. Тем временем суть показаний последнего была доведена до сведения Федерального правительства в Бонне. А вот британскую секретную службу информировали с запозданием о шпионской сети в Лондоне. В Бонне арестовали полковника фон Хинкельдея и доктора Петера Фурмана, но аресты эти держали сначала в секрете. Наконец настала очередь и Гелена, которому сообщили о таинственном «Пауле», засевшем в Пуллахе, однако описание его внешности поступило от американцев лишь несколько недель спустя.

Дело Фурмана было типичной человеческой трагедией; в нем выявились аморальные и безнравственные методы, применявшиеся коммунистами, для того чтобы склонить людей к предательству. Ранее Фурман работал прокурором в Западном Берлине, где в начале пятидесятых участвовал в нескольких процессах над советскими и восточногерманскими шпионами. Затем его перевели в Ганновер на должность начальника юридической службы штаба федерального армейского командования. Карьера его на этом не закончилась, и вскоре он опять получил повышение, став начальником отдела контрразведки МАД в Бонне. В 1954 году Фурман, женатый человек и отец троих детей, увлекся некой молодой женщиной. Любовница забеременела, и он убедил ее сделать подпольный аборт, за который заплатил пятьсот марок. Весьма вероятно, что эта любовная интрижка была подстроена коммунистическими агентами, подсунувшими девушку Фурману. Через неделю после аборта в дом Фурмана на Уландштрассе в Вильгельмсдорфе, пригороде Берлина, прибыл гость. Фурмана дома не оказалось, но гостя это не смутило. Он отрекомендовался фрау Гизеле Фурман кузеном ее мужа Гельмутом Вайзе из Восточного Берлина и намекнул, что Фурман был замешан в очень серьезных делах. Так начались эти тяжелые испытания шантажом.

По просьбе своего «кузена» Фурман отправился в Гогеншёнхаузен на встречу с советскими агентами, где познакомился с полковником КГБ Балабановым. Ему сказали, что он должен поставлять секретные сведения, и с этой целью ему следует постараться устроиться на работу в Министерство обороны. В случае отказа Балабанов пригрозил сообщить в западноберлинскую полицию об аборте. Как соучастник преступления Фурман мог получить пять лет тюрьмы, то есть альтернативой измене был громкий публичный скандал, крах профессиональной карьеры и скорее всего развод с женой. В общем, у Фурмана выбора не было.

Он попросил перевести его в Министерство обороны, которое в то время переживало процесс становления и нуждалось в кадрах. В течение последующих семи лет он вел предательскую деятельность, находясь под постоянной угрозой разоблачения его роли в подпольном аборте. Не так уж часто шантаж приносил КГБ столь богатые дивиденды.