Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
Первый его поход на помощь Святославу Ольговичу (1146) прервался от Козельска, вследствие нападения рязанского князя на его собственные волости, по вызову великого князя Изяслава Мстиславича.
Юрий послал к Святославу на помощь своего сына Ивана, которому северский князь дал Курск с Посемьем.
Дела Святослава, однако же, ухудшались час от часа. Изяслав со своими союзниками Давыдовичами стремительным походом занял его волости, начиная с Новгорода (Северского), и, преследуя по пятам, вынудил спасаться бегством от Карачева в Дедославль и оттуда к Колтеску. Юрий прислал ему сюда тысячу человек дружины белозерской. Святослав хотел идти с ними на Давыдовичей к Изяславлю, как вдруг занемог Иванко Юрьевич. Святослав остался при нем и не отпустил дружины, а Давыдовичи, услышав о полученной им помощи, поручили продолжение враждебных действии вятичам и отправились домой от Дедославля.
Иванко умер в ночь на понедельник, на масленицу, 24 февраля 1147 года.
Наутро приехали два брата его, Борис и Глеб, «сотворили плач велик» и, взяв тело его, повезли в Суздаль к отцу «с жалостию».
Святослав отошел в верховья Оки и стал в Лобыньске; Юрий прислал к нему послов утешать его и сказать: «Не тужи о сыну моем, аще того Бог отъял, а другии ти сын пришлю». Вместе с этим Юрий одарил Святослава, жену его и дружину многими дарами.
Продолжение войны было несомненно.
Юрий хотел ее, чтобы достать себе Киев, Святослав хотел ее, чтобы выручить брата, Давыдовичи хотели ее, чтобы утвердить за собою захваченные вместе Новгород-Северские волости, Изяслав, чтобы покончить с неугомонным врагом.
Весной враждебные действия возобновились: Юрий начал воевать Новгородскую волость, где княжил брат Изяслава, взял Новый Торг и всю Мсту, а Святославу велел воевать Смоленскую волость Ростислава, брата Изяславова, и тот взял люд голяд, в верховьях Протвы. «И тако ополонишася дружина Святославля, сказано в Киевской летописи, и прислав Гюрги и рече: прииди ко мне, брате, в Москов».
Москов, так значится в одном списке летописи, в другом Москова, в третьем Москва! Что за имя? Какое странное! В первый раз только оно здесь послышалось. Не ошибка ли это? Нет, не ошибка: так значится во всех списках летописи. Что же это такое: деревня, село или город? Где находится Москва?
На краю волостей Суздальских, Черниговских, Рязанских и Смоленских, к югу от вышеназванного люда голяди, там, где протекает мелкая речка Москва, берущая начало за Можайском, и принимает в себя другие речки, еще меньшие, Яузу и Неглинную, рассыпано по горам и долинам несколько селений, и в среднем их, на крутом берегу, мелькает деревянный городок, окруженный дремучим бором. Это будущий Кремль, его окружность — это славная Москва.
Думал ли Юрий Долгорукий, что этому бедному городишке, который готов он был променять с придачей на один конец, не только киевский, но и переяславский, предопределена слава, перед которой поникнет и старый Ростов с Суздалем, и великий Новгород, и сам славный Киев, которому посвящены были теперь все его труды, все его думы и мечтания.
Думал ли Святослав Ольгович, что его любезный Новгород Северский и дорогие вятичи достанутся некогда во власть этого захолустья и вменят себе в великую честь считаться его пригородами.
Думал ли кто-нибудь на Руси, что здесь, на этом берегу, на этой горе, в этом лесу, средоточие русского могущества, что здесь скрыто то таинственное ядро, к которому прильнет, которое притянет, соберет около себя всю землю Русскую и многие иные.
Думал ли сам летописец, занося случайно известие об обеде в свою летопись, записывая странное имя города с сомнением и колебанием, думал ли летописец, что этой строкой его будут дальше потомки дорожить гораздо более, чем подробным и тщательным описанием всей междоусобной войны великого князя Изяслава Мстиславича киевского и его дяди Юрия Владимировича суздальского, с ее сражениями, победами, нападениями и переговорами; что все они почти позабудутся и пренебрегутся, а эта строка станет предметом глубоких размышлений и тщательных исследований…
Но когда все это будет? Скоро ли? Нет, не скоро! Долго еще силе русской носиться по веянию ветров, долго еще сила эта будет искать себе места и, найдя его здесь, не скоро она остановится, осядет, водворится!.. А потом начнутся испытания! Москва будет терпеть, страдать, мучиться, гореть, и долго не будут понимать ее сами соотечественники; она подвергнется браням и ругательствам, клевете и напраслинам, но она восторжествует, наконец, с русским началом в сердце, возьмет все свое, ей предопределенное, возвысится, возвеличится, спасет отечество, подаст руку помощи меньшой братии, единоплеменной и единоверной… Когда же это будет? Не скоро, не скоро. Пройдут века, сменится много поколений, перетерпится много горя, уяснятся чувствования, очистятся понятия. Теперь Москва — беднейший городок, но здесь начинается ее история.
Князья разъехались на другой день после пира. Что им было делать в пустыне, где случайно привелось встретиться, так сказать, по дороге, на перекрестке своих путей? Юрий узнал, что по особенному ряду братьев Изяслава киевского и Ростислава смоленского, против него вооружаются новгородцы и смольняне. Он должен был поспешить назад, чтобы приготовиться для встречи врагов с другой стороны. Осенью, действительно, выступил против него брат великого князя Изяслава Святополк со всей Новгородской землей, но вернулся из-за распутицы от Нового Торга.
Следующий год (1148) Юрий оставался дома, послав на помощь к Святославу сына Глеба. В Суздаль приходил к нему с мираом знаменитый новгородский епископ Нифонт, который выпросил захваченных новоторжцев и «гость весь цел» (всех задержанных купцов). Он освятил церковь Св. Богородицы великим освящением, и Юрий оказал ему любовь и уважение, но мира новгородцам не дал.
Юрия постигло в это время еще семейное огорчение. Старший сын его Ростислав ушел от него из Суздаля и обратился к врагу его, великому князю киевскому Изяславу. «Отец меня обидел, сказал он, и не дает мне волости в Суздальской земле; я пришел к тебе — ты старше всех в Владимировых внуках; я хочу потрудиться за Русскую землю и ездить подле тебя». Изяслав принял его и дал ему пять городов.
На зиму Изяслав приходил в Новгород и вместе с новгородцами пошел отсюда воевать Юрьевы волости. Они взяли по Волге шесть городов, опустошили страну до Ярославля и захватили до семи тысяч пленников. Распутица заставила их вернуться. Юрий отплатил немедленно за набег, к чему побудил его в особенности сын его Ростислав, который, по возвращении великого князя Изяслава из волжского похода, был лишен им волостей, по наветам, и с бесчестьем отослан по Днепру к отцу. Он просил прощения у отца и побуждал идти на Киев: «Тебя ждет вся Русская земля и черные клобуки». В негодовании Юрий сказал: «Неужели мне и детям моим нет части в Русской земле». Он собрался со всеми силами и 24 июля 1149 г. выступил на вятичи.
В Ярышеве он имел свидание со Святославом Ольговичем, который опять взял его сторону. На Супое соединились с ним приглашенные половцы.
Ополчение явилось под Переяславлем. Юрий требовал себе Переяславля и уступал Киев. Изяслав не соглашался. Сражение 23 августа кончилось его поражением, и Юрий, к великой его радости, занял киевский стол.
Тотчас и начал он свои распоряжения, предполагая остаться там навсегда и пренебрегая своей Залесской стороной, Суздальским княжеством. Всех сыновей своих он рассажал по киевским городам, Ростислава в Переяславле, Андрея в Вышгороде, Бориса в Белграде, Глеба в Каневе. Суздальское княжество предоставлено было младшему сыну Васильку.
В том же году данники новгородские ходили по смежным с Суздальскими волостями странам: Юрий выслал на них Берладника — была сильная схватка, но суздальцев пало больше.
Недовольный своим успехом, Юрий хотел покончить со своим противником: «Выжену Изяслава, говорил он, и перейму волость его».
Однако же, помирился с ним, по совету Владимирка галицкого и сына Андрея, но не исполнил условий касательно возвращения даней новгородских и награбленного товара по переяславскому полку, что послужило вскоре поводом к возобновлению военных действий.
Он выдал тогда свою дочь (1150) за Владимиркова сына Ярослава, своего нового союзника, а другую за Святославова сына Олега.
Изяслав неожиданно приблизился к Киеву. Юрий, не приготовившись его встретить, бежал в городок Остерский. Его выручил из беды Владимирко, но ненадолго. Будучи совершенно разбит за Рутом, бежал за Днепр вместе с детьми, был там осажден неутомимым Изяславом и должен был дать обещание, что не будет искать Киева под Изяславом и Вячеславом, и вернулся в свой Суздаль.
Святослав Ольгович на обратном скорбном пути принял изгнанника с великими почестями.
В следующем году (1152) услышав, что мстительные враги сожгли его Городец, единственную точку опоры на любезном юге, воскликнул: «Они сожгли мой Городец, я им отожгу», и собрался в поход. Повоевав около Чернигова, он должен был вернуться домой, будучи не в силах бороться с подоспевшим на помощь великим князем Изяславом и оставил верному своему союзнику Святославу Ольговичу сына Василька с 30 человек дружины, а сам через вятичи ушел в Суздаль.
