Владимир Понизовский - Заговор генералов
- Дале дороги нема. - Показал через поле: - Во-он там ужо оне.
Путко приказал выгружаться. Место было удачное: взгорок, а перед ним широкое, версты на четыре, поле в рытвинах да еще рассеченное оврагом. За полем - лес. Через такое поле быстро не попрешь. Здесь они займут оборону и будут стоять насмерть.
- Рыть окопы по гребню! Тут, тут и тут - пулеметные гнезда. В роще оборудовать лазарет. Кухни расположить за бугром. Кашеварам приступить!..
Красногвардейцы почувствовали: их командир свое дело знает. Под утренним солнцем засверкали диски лопат.
- Александр, собрать ко мне командиров взводов!
- Слушь-сь! - весело отозвался адъютант Сашка Долгинов.
2
Моэм позвонил Савинкову и попросил неотложно назначить час встречи:
- Господин военный генерал-губернатор все же позволяет себе обедать?.. Тогда, если не возражаете, - там же, в "Медведе".
За икрой и водкой разговор быстро перешел в нужное русло.
- Мы, союзники и горячие друзья России, против разрастания междоусобного конфликта, - начал Моэм. - Но господин Керенский отверг предложение о посредничестве. Как сие можно объяснить?
- Он полагает, что подобные действия ставят его на равную ногу с Корниловым.
- Разве сейчас время амбиций?.. Чтобы наша беспристрастная точка зрения была ясна всем, мы вынуждены были пойти на опубликование "Совместного представления", не принятого министром-председателем. К тому же мы все весьма удивлены, что вы, такой выдающийся политический и революционный деятель, не вошли в состав "Совета Пяти".
- Я не домогаюсь постов и званий.
- Дело не в этом, Борис Викторович: Керенский окружает себя полнейшими бездарностями - взять хотя бы того же новоиспеченного генерала Верховского... Боже мой, военный министр!.. Или адмирал Вердеревский. Морской министр!.. У нас в Великобритании морскими министрами назначаются... Ну да что там говорить! Короче, все это не сулит ничего хорошего и на будущее.
Моэм перевел дух, перекусил, выпил и продолжил:
- Поэтому мы вынуждены выбирать. Сошлюсь на высказывание главы нашей военной миссии генерала Нокса:
быть может, эта попытка и преждевременна, но мы не заинтересованы более в Керенском. Он слишком слаб. Необходима военная диктатура, необходимы казаки. Русский народ нуждается в кнуте. Диктатура - это как раз то, что нужно.
- Не слишком ли прямолинейно? - поразился его откровенности Савинков.
- Нет. На войне либо стреляют, либо не стреляют. Полувыстрелов не бывает.
- А если мимо цели?
- Позвольте сослаться на мнение американских коллег, к тому же военных, а мы ведь с вами, коллега, сугубо штатские лица, писатели, не так ли? Так вот: военный и военно-морской атташе посольства сэра Френсиса полагают, что Корнилов овладеет ситуацией.
- Чего же вам надобно от меня?
Борис Викторович навел свой созерцательный взгляд на лицо Моэма. Прищурил левый глаз, будто целясь. "Неужели он посмеет предложить мне, генерал-губернатору, отказаться от обороны Петрограда?.."
Моэм так далеко не пошел:
- Ровным счетом ничего. Просто проинформировать. Для выводов на будущее.
- В таком случае я вам скажу следующее: повторяю, что и поныне целиком разделяю корниловскую программу. Но, вопреки самому генералу, полагаю, что проводить ее надлежит постепенно. Он не учитывает настроения общественности и солдатских масс. Поэтому я уже сейчас не верю в успех его затеи - урожай собирают, когда он созрел. Но я не стою и на точке зрения Керенского. У меня собственное мнение. Оно неизменно. И совпадает с выводом генерала Нокса, хотя и расходится с его мнением о личности того, кто должен взять в руки кнут.
- По-онятно, - оценивающе посмотрел на Савинкова англичанин. Понимаю.
- И главная опасность для нас совсем не там, где сию минуту видит ее Керенский. Эта опасность - Ленин и большевики! - закончил свою мысль Савинков. - Против этой опасности я готов буду выступить и вместе с Корниловым, и вместе с чертом-дьяволом.
- Именно это нам и хотелось от вас услышать, дорогой мистер Савинков. Благодарю.
3
Двадцать девятого августа с неожиданной силой стали развиваться события, сигналом к началу которых послужило донесение в Ставку из Ревеля. Так бывает при тяжелой болезни. Вроде бы вид превосходный - кровь с молоком, да и только. На один-другой симптом не обращаешь внимания. И вдруг словно прорвет: жар, озноб, сыпь - и валит с ног.
Хотя с утра все протекало в ожидаемой Корниловым последовательности. Выступил с воззванием центральный комитет "Союза георгиевских кавалеров": "Братья-георгиевцы, настал час последнего решения, когда еще не поздно спасти Россию. Этот великий подвиг смело и мужественно взял на себя наш народный вождь генерал Корнилов!.. Вся деятельность георгиевцев чиста и открыта, чему порукой море пролитой нами за честь и свободу родины крови и высокая доблесть нашего креста... Наш призыв ко всем георгиевцам и всем честным русским людям: встанем в этот грозный час вокруг народного вождя и принесем все жертвы для спасения России!.."
Георгиевцам вторил Главкомитет "Союза офицеров", разославший через узел связи Ставки телеграмму-воззвание в штабы всех фронтов, армий, флотов и даже в военное и морское министерства: "...Нет места колебаниям в сердце нашего передового народного верховного вождя генерала Корнилова. Да не будет же никаких колебаний и сомнений в сердцах офицеров и солдат нашей армии... Да здравствует наш вождь генерал Корнилов - избранник страны и армии, ставший во главе России для спасения ее от врагов внешних и внутренних!.."
Вроде бы и атаман Каледин потребовал от Керенского уступить Корнилову, иначе он донскими казачьими дивизиями отрежет обе столицы от юга России.
Но тут пришло донесение из Гельсингфорса: местный революционный комитет, под угрозой обстрела казарм из орудий кораблей Балтфлота, воспрепятствовал погрузке в эшелоны Пятой кавалерийской дивизии, которая также предназначалась для усиления армии Крымова. Из Выборга поступила паническая телеграмма: солдаты и матросы расправляются с офицерами и генералами, заявившими о верности Корнилову: одиннадцать полковников и генералов, в их числе командир Сорок второго корпуса генерал от кавалерии Орановский, расстреляны и сброшены с моста в воду, а весь корпус встал на сторону революции. В копии, для сведения, донесение, отправленное из штаба корпуса в Петроград: "42-й армейский корпус и Выборгский гарнизон весь в вашем распоряжении. По первому зову выступаем против мятежников, предводительствуемых генералом Корниловым".
И покатилось, понеслось!
Из Кронштадта - на пути бригады, которая должна была скрытно подойти к Ораниенбауму и форту "Красная Горка", - выставлены переправленные с острова Котлин и кораблей батальоны и отряды моряков и солдат: "Весь Кронштадтский гарнизон, как один человек, готов... стать на защиту революции". Больше того, из Ревеля на усиление столичного гарнизона отправлено шесть миноносцев, из Кронштадта - целый караван судов с 3600 матросами.
Из Москвы - гарнизон заявил о готовности дать отпор корниловским войскам с севера и калединским - с юга; в городе началась организация отрядов Красной гвардии и, особо, комплектование многочисленного отряда для выступления против самой Ставки.
И что показалось Корнилову уже совершенно невероятным - так это шифрограмма из Киева: солдатами арестованы главнокомандующий Юго-Западным фронтом Деникин и его ближайшие сподвижники, причастные к данной операции, - генералы Марков, Эрдели и другие. Все они по приказу Народного комитета борьбы с контрреволюцией посажены на гауптвахту!..
А где же Крымов? Что же он медлит? Почему не подает вестей?
- Что с Третьим Конным корпусом? Где Отдельная армия? Почему не несут донесения от Крымова? - вне себя от ярости, загрохотал по столу кулаком главковерх.
- С-связи с генералом Крымовым нет!.. - пролепетал бледный от страха адъютант.
4
Еще позавчера днем генерал Крымов вместе со своим штабом в головном эшелоне Первой Донской казачьей дивизии прибыл в Лугу.
До этого момента все шло в соответствии с планом операции. Однако уже тут начались осложнения. Железнодорожники, во главе с начальником станции, уведомили: дальше двигать поезда невозможно - все паровозы испорчены. Невозможно принять и новые эшелоны - все пути на станции забиты товарняком.
- Пути расчистить, паровозы найти. Иначе расстреляю! - Крымов не намерен был церемониться.
Но пока он объяснялся с железнодорожниками, на станцию нахлынули тысячи вооруженных солдат. Из рук в руки запорхали листки.
- Кто такие? Откуда взялись?
- Местного гарнизона, насчитывающего двадцать тысяч штыков. Все заражены большевизмом.
- Очистить станцию! Выставить оцепление!
Местные солдаты воинственности не проявляли. Однако сами казаки уже начали шептаться, отводить в сторону от офицеров глаза, собираться кучками.
