Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой мировой
Инструкции Петэна о глубокой гибкой системе обороны, очевидно, не произвели никакого впечатления на генерала Дюшена. Неудивительно, что протесты менее авторитетных британских командиров встречали резкий отпор и безапелляционное: «J’ai dit!».[50]
Неудачным было то (хотя, пожалуй, этого труднее было избежать), что, когда 4 британских дивизии, образовавших IX корпус (Гамильтон-Гордон), прибыли в конце апреля с севера, в их поредевшие ряды было влито сырое, прибывшее из Англии пополнение. Затем эти дивизии отправлены были прямо на фронт – как будто это лучшее место для сколачивания частей и усовершенствования их подготовки.
Центральный костяк обороны энского участка представлял собой исторический хребет Шмен-де-Дам, проходивший к северу от реки. Восточная часть этого хребта удерживалась британцами. На крайнем левом фланге стояла 50-я дивизия (Джексон), рядом с ними – 8-я дивизия (Хенекер), дальше за хребтом – в долине, вдоль канала Эн—Марна, примыкая к французским частям, прикрывающим Реймс, стояла 21-я английская дивизия (Кэмпбелл). Пехота 25-й дивизии (Бейндридж) оставалась в резерве.
Фронт 6-й французской армии удерживался 4 французскими и 3 британскими дивизиями, причем в резерве находились соответственно 3 и 1 дивизии. Против этих усталых или необстрелянных частей, в общей сложности 5 дивизий, на направлении главного удара от Берри-о-Бак к западу в атаку ринулось 15 германских дивизий. Из этих дивизий 14 были абсолютно свежими, причем для вспомогательного удара между Берри-о-Бак и Реймсом германцы имели еще 2 дивизии, а 7 дивизий находилось под рукой, в резерве.
Но даже и при этом соотношении сил численное превосходство германцев не было столь явным, как, например, при мартовском или апрельском наступлениях, когда быстрота, с которой развивался натиск, и масштаб наступления были гораздо значительнее. На этот раз тактической внезапности атаки не помогал густой туман, оказавший такие неоценимые услуги германцам в предшествовавших наступлениях, когда он, как шапкой-невидимкой, накрыл их исходные позиции. И на этот раз германцам приходилось преодолеть ряд чрезвычайно серьезных препятствий.
Вывод отсюда должен быть таким: успех операции германцев 27 мая обязан был, главным образом, стратегической внезапности, большой неожиданности для союзников как места, так и времени атаки, а отчасти и безумию командования союзников, подставившего свои скученные войска деморализующему и парализующему эффекту германской артиллерийской подготовки. Ведь 3719 орудий открыли огонь на фронте протяжением менее 40 миль! Такое массирование огня, безусловно, явилось своего рода внезапностью, так как цель всякой внезапности – заставить противника потерять самообладание, потерять способность соображать, растеряться, а эффект этого одинаков: будет ли противник захвачен врасплох или же он сознательно позволит себя поймать в ловушку.
Успех германцев 27 мая 1918 года заслуживает изучения и сравнения с другими их наступлениями, успех которых стоял почти в арифметической пропорции к степени достигнутой внезапности. События этого года, изучаемые в свете предыдущих лет, дают новое доказательство, что внезапность, а говоря более научным языком, нарушение морального и умственного равновесия противника, – основное условие для действительного успеха каждой операции на войне. Это – урок, который часто зубрят, но который так же часто забывают. Суд истории вынесет обвинительный приговор всякому командиру, который рискует жизнями вверенных ему бойцов, не пытаясь прежде добиться этой необходимой предварительной гарантии.
Перейдем теперь к событиям 27 мая. В течение 3,5 часов несчастные войска должны были выносить беспримерный по своей интенсивности артиллерийский обстрел. Как отзываются об этом наиболее авторитетные очевидцы, никогда не было ничего подобного. Эти часы испытаний, беспомощного терпения среди все более увеличивавшегося числа носилок со страдавшими без помощи ранеными и раскрошенными на куски телами мертвых становились еще более невыносимыми из-за того, что войска, скученные и скрюченные, прижимаясь к стенкам окопов, задыхались в противогазах.
Затем в атаку двинулись серые волны пехоты врага. Наконец хоть какая-то перемена! Хотя бы разрядка напряжения в действии! Три четверти часа спустя волны эти достигли гребня хребта в центре у селения Элль. Это обнажило фланг 50-й британской дивизии, заставив ее отвести свои уцелевшие остатки назад по склону хребта. Рядом с этой дивизией 8-я дивизия также была вынуждена уступить неприятелю дорогу, хотя 2 бригады этой дивизии геройски сопротивлялись некоторое время на северном берегу реки Эн.
Здесь девонширцы заслужили неувядаемую славу и упоминание во французском приказе этого дня. Удерживая опорный пункт и позволив этим выиграть время для организации нового сопротивления в тылу, они пали все до последнего.
На правом фланге британцев атака на участке 21-й дивизии развилась позднее. Эта дивизия была крайне неудобно расположена: болотистый канал Эн—Марна прорезывал центр ее боевой полосы. Несмотря на это, большинство дивизии благополучно избежало окружения и отступило к западу от канала.
К полудню 27 мая обстановка была следующей: германцы достигли везде на фронте от Берри-о-Бак до линии Вейлли – река Эн, а в большинстве мест переправились через нее. Помогло им при этом и то, что генерал Дюшен запоздал с отдачей приказа о взрыве мостов. С этого времени наступление германцев развивалось равномерно, но к вечеру в центре образовался глубокий размыв фронта, и он глубоко осел. На стыке французов и британцев германцы проникли до Фисма и реки Весль. Это было вполне естественным, так как обычно германцы центр тяжести наступления преследовали в каком-либо одном направлении, а здесь наибольшая сила атаки при отношении свыше 4: 1 пришлась на 2 французские дивизии в центре и по примыкавшему к ним левому флангу 50-й дивизии.
Углубление прорыва в центре вместе с возобновленным натиском германцев привело к откату и флангов. На восточном или британском фланге эта операция сопровождалась изумительным маневром 21-й дивизии, которая отступила ночью через холмистую и лесистую местность, причем отход проводился захождением, а осью захождения служил стык с алжирской дивизией, стоявшей на правом фланге армии.
После небольшой передышки утром 28 мая германцы форсировали реку Весль, а 29 мая сделали большой скачок вперед, достигнув в центре Фер-Эн-Тарденуа, а на западе – овладев Суассоном. Оба эти города были важными узловыми пунктами, где в руки германцев попало большое количество материалов всякого рода. Германские войска, быстро развивая свое наступление, даже опередили поставленные им цели и сделали это – несмотря на контратаки, которые Петэн (правильно оценив обстановку) направлял против наиболее уязвимого и чувствительного для германцев правого фланга.
30 мая германское наступление подкатилось к Марне, но теперь оно текло лишь по суженному руслу в центре: в этот день правый фланг союзников лишь немного подался назад. На этом фланге 4 британские дивизии (из них от 8-й и 50-й оставались жалкие крохи) были усилены 19-й британской дивизией (Джеффрейс) и несколькими французскими дивизиями. На следующий день то, что осталось здесь от стоявших вначале 4 британских дивизий, было сменено французскими частями, которые взяли на себя оборону участка IX корпуса, хотя уцелевшие частицы этого корпуса оставались на фронте и сражались в передовой линии еще в течение трех недель.
Начиная с 31 мая и дальше, германцы, встретив отпор у Рейна и перед Марной, все свои усилия приложили к расширению, вернее – к углублению, большого мешка, образованного наступлением к западу, по коридору между реками Урк и Марна по направлению к Парижу.
Раньше французские подкрепления подбрасывались в бой по мере их прибытия. Обычно это кончалось тем, что волны наступления их захлестывали и уносили с собой. Но 1 июня Петэн отдал приказ, чтобы прибывшие резервы образовали кольцо в тылу, окопались, и, таким образом, прежде чем поток германцев мог их настигнуть, была бы готова широкая плотина обороны в форме полукольца, о которую разбивались бы волны наступления, кстати, понемногу уже начинавшие терять свою первоначальную ярость.
Когда в первых числах июня волны эти стали биться о плотину, прорыв их уже настолько ослаб, что не мог произвести большого впечатления, а появление и энергичные контратаки 2-й американской дивизии на важном стыке у Шато-Тьерри явились не только реальным цементом, но и драгоценной моральной поддержкой для усталых союзников.
В эти немногие дни «разлива» наступления германцы захватили около 65 000 пленных. Но эти потери вскоре с избытком были покрыты американскими подкреплениями. В стратегическом же отношении успех германцев просто втянул их в большой мешок, а это меньше чем через два месяца сказалось не в их пользу. Как и в обоих предыдущих наступлениях, тактический успех германцев 27 мая оказался для них стратегически невыгодным. Дело в том, что степень, в которой им удалось захватить врасплох противника, оказалась настолько неожиданной и для них самих, что германское командование потеряло самообладание.
![Анатолий Ливри - Ecce homo[рассказы]](/uploads/posts/books/126760/126760.jpg)