Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций
Переломным в ходе политического и военного противоборства в казачьих областях страны стал период второй половины декабря 1917 – первой половины января 1918 года. Отказ прибывших в это время в свои области большинства казачьих частей и подразделений от поддержки войсковых правительств (правлений, Советов) и атаманов и борьба с советскими силами, доминировавшее стремление казаков-фронтовиков занять позиции вооруженного нейтралитета и изыскать пути мирного разрешения конфликтов практически предопределили исход противоборства. В это же время советские силы на Дону и в Оренбуржье закончили свое сосредоточение и подготовку к масштабному наступлению.
В данный период начинается и окончательное изменение политических позиций основной массы казачества, прежде всего фронтового, в плане окончательного отхода от высших органов казачьего управления, усиления оппозиционности по отношению к их политике, и собственно к ним, роста миролюбивых, а среди некоторой части казаков-фронтовиков и просоветских тенденций в общих настроениях.
Во второй половине января – марте 1918 года на территориях казачьих войск произошли решающие события в противоборстве советских и антисоветских сил. В это время отчетливо проявились такие факторы, как наивысший размах политической и вооруженной борьбы в рассматриваемый начальный период Гражданской войны; окончательная трансформация политических, а в некоторых войсках (Забайкальском, Семиреченском, Амурском и Уссурийском) и военных позиций казаков, прежде всего фронтовиков; отказ и армейского, и станичного казачества от поддержки высших органов казачьего управления (исключение составили только уральцы); четко выраженное стремление занять нейтральные позиции, точнее – позиции вооруженного нейтралитета; упразднение всей системы казачьих войсковых органов власти и управления, как высших, так и местных, и образование новых советских властных структур.
Процесс установления советской власти в данный период имел в силу различных обстоятельств, обусловленных местными условиями и, как следствие, особенностями и конкретными внутриполитическими проявлениями, свою специфику, отличия, определенные различия в ходе, формах проявления, во времени и в конечных результатах. В то же самое время практически во всех казачьих войсках прослеживалась и общая преобладающая тенденция поверхностной, во многом формальной и зачастую сугубо внешней советизации станиц и хуторов. Образовывавшиеся на местах в станицах новые советские властные органы зачастую являлись таковыми не по сути, а лишь по форме. Их практическая деятельность (а иногда и персональный состав), как правило, не сильно отличалась от деятельности прежних органов местного казачьего самоуправления. Реальными органами новой советской власти, полноценными по своей политической и властно-управленческой сущности, стали фактически только окружные (отдельские, районные) и областные Советы и их структуры.
Подавляющее большинство казачества в рассматриваемое время, не разделяя политических установок или зачастую просто не понимая политической сущности советской власти, заняло по отношению к ней настороженно-выжидательную позицию и с большим вниманием и озабоченностью следило за всеми ее политическими и практическими действиями, сообразуя их со своими установками и конкретными интересами.
Заключение
В начале XX столетия казачество представляло собой социальное образование, входившее и в этносоциальную, и в социально-классовую структуры российского общества, имевшее специфическое организационное образование в виде казачьих войск. Последние имели административно-территориальное деление и систему управления. В административно-территориальном плане казачьи войска являлись отдельными самостоятельными единицами, располагавшимися либо на территориях собственных областей, либо, что являлось характерным для войск востока страны, на территориях части одной или нескольких губерний. Каждое войско имело внутреннее административное деление на округа и отделы. Значительные особенности были и в системе высшего управления и местного самоуправления в казачьих войсках. Она включала в себя как гражданские, так и военные органы высшего управления на уровне войска, а также необходимые управленческие звенья среднего уровня (отдельские, окружные). Достаточно обширным спектром властных полномочий обладали органически дополнявшие управленческую властную вертикаль органы местного казачьего самоуправления на уровне станиц. Помимо этого, в системе управления казачьими войсками востока страны, то есть в азиатской части России, имело место совмещение гражданских губернских, военных окружных и собственно казачьих войсковых высших органов власти. В результате управление этими войсками осуществляли или губернаторы, или командующие военных округов, на территории которых располагалось то или иное войско, зачастую – и первых, и вторых одновременно, и только затем – их наказные атаманы. Зачастую все эти высшие должностные посты занимал один человек. Отличительные особенности казачьи органы власти и управления имели и в плане внутренней структурной организации, начиная от названий и заканчивая наличием соответствующих структурных подразделений в том или ином войске.
Специфику социально-классовой организации казачества как особого военно-служилого сословия (данное определение в официальных документах отсутствовало) отражали законодательно оформленные и составлявшие единую систему права и обязанности казаков. Однако неуклонно возраставшие противоречия в этой области довольно отчетливо свидетельствовали о растущем несоответствии существовавшей тогда системы объективным процессам общего социально-экономического развития страны и об увеличении и обострении ее внутренних проблем.
Весьма противоречивые процессы происходили во всей системе внутренней организации казачества. Так, под постоянно усиливавшимся воздействием целого комплекса объективных факторов как внешнего, так и внутреннего плана росли сложности в системе казачьего землепользования. Увеличивались темпы и масштабы социальной дифференциации казачества, что самым непосредственным образом сказывалось на обострении внутриобщинных экономических и социальных противоречий. Возрастали взаимное влияние и взаимное стимулирование названных тенденций. В социальной структуре казачества преобладала середняцкая прослойка. Причем это было характерно для всех казачьих войск страны, хотя ее процентное выражение в войсках различных регионов являлось, естественно, несколько различным: на юго-востоке европейской части России чуть большим, а в азиатской части – меньшим.
Участвовавшие в Русско-японской войне 1904—1905 годов казаки стойко и доблестно вынесли выпавшие на их долю суровые испытания. Они мужественно переносили боль потерь, горечь поражений, страдания и тяготы войны. Воинская стойкость и мастерство, личный и групповой героизм, многократно демонстрировавшиеся казаками в неравных боях с противником, не только покрыли их неувядаемой славой, но и служили примером, моральной поддержкой для солдат и офицеров всей русской армии в крайне сложных военных условиях. Казаки с честью выполнили свой воинский долг перед Родиной.
Бурные события революции 1905—1907 годов самым непосредственным образом затронули и вовлеченное в них в той или иной степени и армейское, и станичное казачество. При этом и сами события, и уроки, извлеченные из них казаками, не прошли бесследно. Непосредственно в период революции в сознании казачества весьма отчетливо обозначились две противоречивые тенденции. С одной стороны – верность гражданскому и воинскому долгу, присяге, идеям законности и правопорядка, с другой – внутреннее чувство солидарности с основной массой народа, нежелание выполнять насильно навязанные чуждые и ненавистные душе жандармско-полицейские функции. Но подавляющее большинство казаков, несмотря на серьезные внутренние переживания, послушно выполняло приказы командования по борьбе с революционными выступлениями, стойко выносило все тяготы возложенных полицейских обязанностей. В то же самое время революция достаточно серьезно повлияла на изменения в некоторых традиционных устоявшихся идеологических и общественно-политических взглядах казачества, а отчасти в его общем мировоззрении. С известной долей осторожности можно говорить о том, что в это время в сознании казаков, особенно тех, кто находился в армии, не только явственно обозначился, но и постоянно усиливался мировоззренческий конфликт между чувствами гражданского и воинского долга и гражданского протеста. Конкретными проявлениями последнего являлись многочисленные случаи волнений и выступлений и армейского, и станичного казачества. Но все указанные проявления очень сложных, тяжелых, внутренне противоречивых процессов в рассматриваемый период в основном еще находились в стадии созревания и начала своего конкретного содержательного оформления.
