Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля
По прошествии недели, проведенной в засаде, камердинер известил его, что он и его товарищ разведчик заметили карету, запряженную шестеркой, мчавшуюся им навстречу, после чего оба надвинули шляпы на глаза, чтобы не быть узнанными в том случае, если их увидят, и, притаившись за живой изгородью, обнаружили в проехавшей мимо карете скромно одетого молодого человека и леди в маске, ростом, фигурой и осанкой походившую на Эмилию; и что Пайпс последовал за ними издали, тогда как сам он вернулся, чтобы передать эту весть.
Перигрин едва дал ему договорить. Он бросился в конюшню, где его лошадь стояла всегда под седлом, и, нимало не сомневаясь в том, что упомянутая леди - его возлюбленная, которую сопровождает один из клерков ее дяди, мгновенно вскочил в седло и помчался галопом в погоню за каретой; проехав около двух миль, он узнал от Пайпса, что она остановилась у соседней гостиницы. Хотя страсть побуждала его немедленно войти в комнату Эмилии, он внял уговорам своего тайного советчика, который возражал против столь опрометчивого шага, говоря, что немыслимо осуществить его замысел и увезти ее насильно из гостиницы, находящейся в густо населенной деревне, жители которой не преминут встать на ее защиту. Поэтому Пайпс предложил ему подстеречь карету на каком-нибудь отдаленном и пустынном участке дороги, где они могут достигнуть своей цели без труда и опасности. Приняв этот совет, наш искатель приключений приказал Пайпсу следить за гостиницей, чтобы Эмилия не ускользнула каким-нибудь другим путем, в то время как сам он и его камердинер, стараясь никому не попадаться на глаза, поехали по пустынной тропе и, выбрав место, подходящее для их целей, поместились в засаде. Здесь они провели добрый час, не видя кареты и не получая вестей от своего часового. Наконец, юноша, будучи не в силах справиться со своим нетерпением, приказал камердинеру оставаться на посту, а сам поскакал назад, к своему верному слуге, который заверил его, что путешественники еще не снялись с якоря и не тронулись в путь.
Несмотря на это сообщение, у Пикля вспыхнули такие тревожные подозрения, что он не мог совладать с собой и, подойдя к воротам, осведомился о путешественниках, которые недавно прибыли в карете, запряженной шестеркой. Хозяин гостиницы, очень недовольный поведением этих пассажиров, не счел нужным соблюдать данные ему приказания; вопреки им он сказал напрямик, что карета здесь не остановилась, но, въехав в одни ворота, выехала в другие, с целью обмануть тех, кто ее преследовал, о чем он узнал со слов джентльмена, который настойчиво требовал, чтобы избранное им направление было скрыто от всех, кто вздумает расспрашивать об их путешествии.
- Что касается до меня, мистер, - продолжал сей сердобольный трактирщик, - то я полагаю, что они ничуть не лучше, чем кажутся, иначе им нечего было бы так бояться, что их догонят. Черт возьми, подумал я, увидав, как им не терпится поскорей уехать, будь я проклят, если это не какой-нибудь лондонский подмастерье, удирающий с дочерью своего хозяина. Но кто бы он там ни был, ясно одно: нисколько он не похож на джентльмена, потому что, потребовав от меня такой услуги, он, однако, не потрудился опустить руку в карман или спросить: "Не хотите ли выпить, любезный?" Впрочем, это не касается до его спешки, и человек может иной раз ошибиться в своих заключениях.
По всей вероятности, словоохотливый хозяин гостиницы сослужил бы службу нашему путешественнику, если бы Перигрин дал ему договорить до конца; но наш стремительный юноша, не желая слушать дальнейшие его замечания, прервал его в самом начале речи, нетерпеливо спросив, по какой дороге они поехали; получив ответ трактирщика, он пришпорил лошадь, приказав Пайпсу уведомить камердинера об избранном им пути, чтобы они могли присоединиться к нему без промедления.
Рассказ трактирщика о поведении путешественников укрепил его первоначальные подозрения. Он не щадил коня и, всецело поглощенный желанием увидеть Эмилию в своей власти, не обратил внимания на то, что дорога, по которой он ехал, ведет отнюдь не к жилищу миссис Гантлит. Камердинер был вовсе незнаком с этой частью графства, а что касается до мистера Пайпса, то подобные соображения были совершенно несвойственны природе его ума.
Добрых десять миль проехал наш герой, когда, наконец, посчастливилось ему увидеть на расстоянии мили карету, поднимающуюся на холм; удвоив свои старания, он стал с каждой минутой нагонять экипаж и подъехал к нему так близко, что мог уже разглядеть леди и ее провожатого, которые, высунувшись из окна, озирались и поочередно окликали кучера, казалось умоляя его погонять лошадей.
Будучи, так сказать, у входа в гавань, он пересек дорогу, как вдруг лошадь его, попав в колею, споткнулась, а он, перекувырнувшись через голову, отлетел на несколько ярдов. Так как лошадь получила при падении вывих плеча, он лишился возможности сорвать плод, который почти держал в руках; слуг своих он оставил далеко позади, а если бы они и находились за его спиной и подали ему другого коня, лошади у них были неважные, и, стало быть, у него все равно не оставалось бы надежды догнать беглецов, которые столь удачно воспользовались этой катастрофой, что карета в одно мгновение скрылась из виду.
Легко можно угадать, как вел себя молодой человек с таким нравом, как у Перигрина, очутившись в столь незавидном положении. Он громко возопил, но мольбы его отнюдь не отличались покорностью. С невероятной быстротой он побежал назад, навстречу своему камердинеру, которого тотчас же заставил спешиться, занял его место и пустил в ход хлыст и шпоры, предварительно приказав швейцарцу следовать за ним на другом мерине и поручив хромого гунтера заботам Пайпса.
Распорядившись таким манером, наш искатель приключений продолжал преследование со всем присущим ему упорством и, проехав некоторое расстояние, узнал от одного крестьянина, что карета свернула на другую дорогу и, по его разумению, опередила их примерно на три мили, хотя, по всей вероятности, лошади скоро выбьются из сил, так как казались совсем измученными, когда поравнялись с его домом. Ободренный этим известием, Перигрин стремительно продолжал путь; однако ему не удалось увидеть карету, пока не начали сгущаться ночные тени, да и тогда она только мелькнула перед его глазами: сумерки поглотили экипаж, едва успел Перигрин его разглядеть. Короче говоря, он не отказывался от погони вплоть до наступления ночи и, не ведая о местонахождении предмета своих поисков, завернул в уединенную харчевню с целью получить какие-нибудь сведения, как вдруг, к великой своей радости, заметил стоявшую в стороне карету и загнанных лошадей во дворе. Не сомневаясь в том, что цель его усилий, наконец, достигнута, он тотчас же спешился и, подбежав с пистолетом в руке к кучеру, повелительным тоном потребовал, чтобы тот под страхом смерти проводил его в спальню леди.
Возница, устрашенный этими грозными словами, отвечал с большим смирением, что ему неизвестно, куда удалились его пассажиры, так как с ним расплатились и от услуг его отказались, потому что он не мог везти их всю ночь, не дав передышки лошадям. Но он обещал пойти за лакеем, который проводит нашего героя в их комнату. С этим поручением он и был послан, тогда как наш герой оставался на страже у ворот вплоть до прибытия своего камердинера, который до возвращения кучера сменил его на караульном посту. Тогда молодой джентльмен, возмущенный медлительностью своего посланца, ворвался в дом и бегал из комнаты в комнату, угрожая отомстить всем обитателям дома; но он не встретил ни души, пока не поднялся на чердак, где увидел хозяина харчевни и его жену, лежащих в постели. Эта робкая чета, узрев при свете тростниковой свечи на камине незнакомца, с грозным видом ворвавшегося к ним в спальню, была охвачена ужасом и жалостно стала молить, чтобы он ради Христа пощадил их жизнь, а взамен взял все их имущество.
Перигрин, слыша эту мольбу и видя их лежащими в постели, понял, что они принимают его за грабителя и не ведают цели его прихода; он рассеял их опасения, объяснив им причину своего визита, и потребовал, чтобы муж встал и помог ему в его поисках.
Получив такое подкрепление, он обыскал все уголки в гостинице и, наконец, узнал от конюха в конюшне, к бесконечному своему огорчению, что джентльмен и леди, прибывшие в карете, немедленно наняли почтовых лошадей до деревни, находящейся на расстоянии пятнадцати миль, и отправились в путь, даже не закусив. Наш герой, взбешенный неудачей, тотчас вскочил в седло и со своим спутником поскакал по той же дороге, твердо решив скорее умереть, чем отказаться от своего замысла. С трех часов пополудни он успел к тому времени проехать свыше тридцати миль; лошади были изнурены и сделали этот перегон с таким трудом, что наступило уже утро, когда Перигрин прибыл к месту своего назначения; там он не только не нашел беглецов, но узнал, что лица, соответствующие его описанию, здесь не проезжали и, по всей вероятности, отправились в противоположную сторону, предварительно дав конюху неверные сведения с целью направить преследователей на ложный путь. Эта догадка подкреплялась сделанным им впервые наблюдением, что они значительно уклонились в сторону от той дороги, которая должна была привести их к дому матери Эмилии; эти соображения окончательно лишили его того самообладания, какое он до сей поры сохранял. В бешенстве и безумии он вращал белками, пена выступила у него на губах, он топал ногами, осыпал проклятьями самого себя и весь род людской и готов был скакать неведомо куда на той же лошади, которая чуть дышала от усталости, не найди его наперсник способа успокоить и образумить его, указав на то, в каком состоянии находятся бедные животные, и посоветовав ему нанять свежих лошадей и ехать на почтовых до деревни, расположенной неподалеку от дома миссис Гантлит, где они не преминут перехватить ее дочь, если опередят ее в пути.
