Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
…Мы намереваемся следовать революционной борьбе, ведомые наиболее передовыми принципами, марксистской идеологией, команданте Эрнесто Че Геварой, Аугусто Сезарем Сандино. Мы сознаем то, что социализм есть единственная перспектива, которую имеют народы для достижения глубокого изменения в его условиях жизни. …И хотя мы думаем, что фундаментальным путём должны быть принципы научного социализма, мы готовы идти вместе с людьми самых различных верований, заинтересованными в уничтожении тирании и в освобождении нашей страны».
В «Послании народу Никарагуа» (1970 г.) было сказано:
«Сандинистский Фронт, во главе народных масс Никарагуа, жертвует собой не для получения жалкой крошки для народа, а для достижения радикальной социальной и национальной трансформации… Только партизанским огнём мы можем разбить цепи рабов; лишь партизанским огнем мы в Никарагуа [сделаем] народ свободным и признанным братом других народов».
Позже, определяя тактику борьбы, Фонсека писал: «Революционная борьба народа есть борьба качества против количества. Смысл есть качество, а пулемет есть количество. Побеждает не революционное оружие, а его ясный смысл. …Партизан есть избранный солдат». В «революционной морали» залог победы над диктатурой. Решающую роль в победе играет единство, которое достигается определенностью целей революционной борьбы.
Вместе с тем, победа не может быть обеспечена «скрытностью» революционной программы. Для победы над сомосовской диктатурой нужна поддержка народа, которой невозможно достичь, если «мы будем скрывать наши цели во благо крестьянина и за свершение революционной аграрной реформы».
Для быстрого свершения этой исторической задачи естественно подходит, прежде всего, молодежь. «В значительной мере нашему поколению выпало начать революционную борьбу, которая с убийства великого Сандино оказалась почти прекращённой. …Мы можем победить. …Мы являемся поколением кубинской революции, фиделевским поколением… Мы потомки Сандино… Мы боремся, как он боролся, чистосердечно, не скупясь на жертвы, для того чтобы его мечты о Свободной Родине и о счастливом народе сделались реальностью».
Фонсека указывал на фашистский характер режима в Никарагуа, отметив, что неслучайно в кабинете Сомосы–старшего (до вступления США во Вторую мировую войну) висели портреты Гитлера, Муссолини и Хирохито.
Проанализировав опыт вооруженной и политической борьбы против диктатуры в стране, Фонсека сделал следующие выводы:
Электоральная борьба есть не более чем «лицемерный фарс». Лишь вооружённое народное восстание является сутью борьбы против диктатуры. «Борьба, согласно с географическими обстоятельствами нашей страны и огромной материальной силой армии диктатуры, должна быть партизанского типа, типа, который принёс столько побед славному генералу Аугусто Сезарю Сандино, когда он воевал в Сеговиа против морской пехоты Североамериканских Соединенных Штатов. Сандинистская борьба окончательно продемонстрировала, что наш народ может проводить славные бои против врагов, более сильных материально». Никарагуанская молодежь больше всех ощущает свою связь с борьбой против диктатуры, так как понимает, что будущее Никарагуа есть будущее её молодежи. Поэтому никарагуанская молодежь «атакует диктатуру, не жалея ни жертв, ни сил», возлагая свои устремления на славный девиз Аугусто Сезаря Сандино: «Свобода или Смерть».
В написанном им «Обращении Сандинистского Фронта Национального Освобождения (FSLN) к революционным студентам» Фонсека, вспомнив имена студентов, погибших в революционной борьбе, отметил, что трудности, с которыми столкнулось революционное вооруженное движение в его развитии в Никарагуа, составляют часть процесса, который происходит в Латинской Америке.
«Наши братья студенты должны принимать в расчет, что страна, в которой они живут, называется Никарагуа. В этой стране неисчислимое большинство населения живёт в тумане безграмотности. Личности, которые поднялись к среднему и университетскому образованию, должны считаться привилегированными. Этот сектор меньшинства населения, который имеет доступ к среднему и высшему образованию, не может повернуться спиной к угнетенному народному большинству. Молодые образованные люди обладают большей лёгкостью для познания причин, которым подвержена нация. Можно сказать, что образование есть условие, которое увеличивает долг, который имеют молодые студенты для участия в народной борьбе». Поэтому в определенный период студенты должны быть силой, которая должна возглавить народную борьбу. «Революционные студенты пролетарского сознания» должны быть связаны с рабочим классом и крестьянским классом, включая «скрупулёзное изучение» их проблем.
«Университет поддерживается потом трудящегося народа. Культура происходит из тысячелетней работы народов. Таким образом, законным хозяином университета является народ», — считал Фонсека и призывал революционных студентов к тому, чтобы «они выполнили свой священный патриотический долг, свой революционный долг».
Один из активных участников революционной борьбы, вступивший в нее со студенческой скамьи в 1968 г., Омар Кабесас после победы революции (1981 г.) издал свои воспоминания «Горы это нечто больше, чем огромная зеленая степь». В этой книге он пишет о том, что, вступая в СФНО, не представлял себе, как и многие его друзья–студенты, какие испытания его ждут. «Я знал, что однажды это должно было случиться, потому что уже слышал бесчисленное число раз, прежде всего от социал–христан, от преподавателей, от родителей детей, которые говорили своим сыновьям и дочерям, которые приезжали в Леон учиться…, чтобы они не вмешивались в политику, потому что политика лишь оставляет тюрьмы и кладбища, потому что политика есть лишь для взрослых, а не для незрелых сопляков, которые не имеют ни кола, ни двора, чтобы не связывались с ФЕР [Федерация революционного студенчества], ни с КУУН [Профсоюзная конфедерация национального университета], потому что они симпатизируют русским и Фиделю Кастро и что, кроме этого, коммунисты — атеисты… Что бы не связывались ни с КУУН, ни с ФЕР потому что здесь хозяйничают люди из Фронта [СФНО], которые являются коммунистами и прибыли из России и Кубы и что они лишь посылают людей в горы умирать как дураков».
Лидеры Фронта, используя легальные студенческие организации, проводили агитацию через дискуссионные встречи прямо в студенческих аудиториях. Как вспоминает Кабесас, «звездой» студентов в то время был только что погибший Эрнесто Че Гевара, «вошедший на революционный пьедестал».
Он пишет о том, что никарагуанские «социалисты» называли их «авантюристами» и обвиняли в мелкобуржуазности, приводя в качестве аргумента в спорах книгу Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме». Сам он отдавал тогда себе отчёт в том, что «если эта борьба не достигнет уровня масс или если мы не добьемся превратить её в войну вооруженных масс, то мы, те, кто работает на революцию сейчас, должны отнести себя уже к мёртвым в будущем».
Омар Кабесас откровенно описывает свое разочарование, когда после шести лет работы в городском «подполье», он попал в «горы» с той идеей, что «горы» — это власть. «…В городе горы были мифом, горы были символом…»
Вхождение в «горы» длилось несколько дней тяжелого для городского юноши похода, ужасы которого Кабесас описывает откровенно. «…С каждым днём становилась всё больше это таинство, таким образом, если одна вещь давала мне счастье во всём том аду грязи, в том кошмаре грязи и язв на теле, и усталости, и неудобств, то это была мысль о том, что в конце моими собственными ногами я приближался, шёл, чтобы узнать лично этих знаменитых мужчин, партизан, людей как Че».
С трудом достигнув цели, молодой студент испытал психологический шок.
«И ясно, что реальность бьёт в упор, почти на уровне деморализации, когда достигаешь гор, и тебя встречают лишь Модесто [легендарный партизанский руководитель Генри Руис] и ешё пятнадцать человек, разделенные на маленькие группки». Первое желание — «спуститься вниз» (вернуться в город). «Ты чувствуешь себя вляпавшимся в дело, не имеющее будущего».
И, тем не менее, пишет Кабесас, «я пришел в горы с непоколебимой верой». «Потому что это не было романтическое чувство…, а за этим уже был политический опыт, организационный опыт, боевой опыт …мобилизации масс». За этим решением были шесть лет революционной пропагандисткой работы. И всё–таки, «мы не были подготовлены к этому психологически, потому что, кроме Дневника Че, статей о Вьетнаме, о революции в Китае, серии рассказов о партизанской войне в Латинской Америке и в других местах…, идея, которую мы имели, была очень общая…, мы не знали, что это есть конкретно».
Но сверстники Кабесас понимали, что это — не «кино», когда в конце все актеры остаются живыми, включая «мертвых». Они знали, что многие из них не вернуться обратно, но они не знали самого главного — «как долго продолжиться это кино».
