Максим Калашников - Крещение огнем. Алтарь победы
Можете ли вы представить себе фабрику, у которой вдруг сквозь крыши корпусов «проросли» бы орудийные башни, и она вдруг сдвинулась бы с места, двигаясь, словно линкор? Ни на минуту при этом не останавливая конвейеров? Да, это невозможно – на Земле. Но в космосе мы создавали такие чудеса. Это и есть – наш высший, цивилизационно-имперский синтез!
На наших орбитальных крепостях могли работать и модули с биотехнологическими реакторами. В начале 1990-х, когда еще слишком многие верили в то, что власть Ельцина заботится о силе России, корпорация РАМКОН предложила организовать выпуск в невесомости дефицитных веществ. Например, фактора некроза опухолей (мировая цена в 1992 г. – 31,5 млн долларов за грамм), человеческого фактора роста (115 млн долл.), фактора роста нервов (10,5 млн. долл.), фолликулостимулирующего гормона (9 миллионов долларов за грамм). И еще целой гаммы веществ, грамм которых стоит десятки и сотни тысяч долларов. Понятное дело, власти тупиц и торгашей все это не понадобилось.
Вот таблица цен за один грамм этих веществ на начало 1993 года (в долларах):
Но в нашей возможной истории страны такие орбитальные станции появлялись, и корабли Лозино-Лозинского сновали между ними и Землей, похожие на стремительные триремы высокотехнологичного века – триремы Третьего Рима! И пусть мы отставали от Запада в области виртуальных картинок – в биотехнологии русские могли развернуть орбитальные производства, давая миру суперлекарства, становясь надеждой для десятков миллионов больных земного шара. Вот они, наши утраченные златые горы!
Рассказывая сейчас об этом, мы фантазируем гораздо меньше, нежели Беляев, который в 1920-е годы на страницах своих романов создавал образы Ихтиандра и Ариэля, рукотворной «звезды КЭЦ» и глубоководного телевизора.
Все, о чем мы пишем, стояло либо на стапелях, либо было осуществимо в самом ближайшем будущем.
Пока у власти не оказались эти…
Космические крепости против американского флотаЧтобы постичь и всю бездну убожества последнего лидера СССР Горбачева, и тупую бессмысленность первого вождя «возрождаемой России» Ельцина, надо посмотреть на великолепнейшие шансы, которые открывали нам и крылатые «молнии» Лозино-Лозинского, и рукотворные «звездные острова».
Году в 1984-м американцев очень пугал один возможный сценарий войны. Что, если русская ракетная субмарина класса «Акула» («Тайфун» по их классификации) сумеет бесшумно подкрасться к побережью США напротив Вашингтона и выстрелит по нему, запустив смертоносные снаряды по низкой траектории? В этом случае американская столица вместе со всей политической верхушкой обращалась в раскаленный газ всего через несколько минут после залпа «Акулы». Некому становилось принимать решение об ответном ударе. Оборона США обезглавливалась единым махом. При этом сами янки ответить тем же не могли: Москва слишком далека от морей.
Чтобы не допустить этого, янки тратили безумные деньги на удержание господства в Атлантике, на десятки противолодочных кораблей и сотни самолетов, на плавучие крепости авианосцев, на хитроумнейшие гидроакустические заграждения вроде линии ГИШ – «Гренландия–Исландия–Шотландия». (Которые, коли вы читали «Сломанный меч Империи», – мы все-таки сумели показательно форсировать целой эскадрой лодок в 1987-м.)
А теперь представьте, что мы с вами оказались на месте Горбачева во главе Империи в 1985-м. Зачем тратить 9 миллиардов долларов в год на массу новых подлодок? Мы сможем постоянно держать США в страхе, создав крылато-космический флот наземно-орбитального базирования. Каждый час над их столицей будут ходить космические крепости русских, с которых время удара по Вашингтону сократится до пяти минут. Над планетой будут грозно сверкать крылья имперских авиакосмолетов.
Вот здесь бы они запросили пощады, капитулировали бы, приняли бы выгодные только нам условия разоружения! И не было бы горбачевско-ельцинской «разрядки», при которой янки презрительно, через оттопыренную губу, диктуют нам свою волю. Ведь что такое русский космофлот? Это значит, что мы строим меньше лодок, но зато самых новейших и бесшумных. Основной же удар по их Mare Nostrum, по Атлантике, по этому Средиземному морю Североатлантиды – этот удар могут нанести с орбиты! И становятся бессмысленными огромные затраты на океанскую противолодочную систему США. Убрать ее нельзя, ведь у Империи остаются лодки. Зато приходится снова влезать в безумные затраты уже на противокосмическую оборону, на батареи лазерных пушек, спутников-перехватчиков и самолетов с ракетами «воздух-космос», на дичайше дорогие центры управления. Вот так создавалась ситуация, при которой на один рубль русских боевых затрат пришлось бы раскошеливаться на десятки, а то и на сотню долларов.
Все их крейсеры и авианосцы попадали в положение бескрылых пингвинов, рискующих ежечасно пасть от удара наших орлов космоса. Орлов со стальными клювами.
И вот здесь они падали на колени и молили нас о пощаде. Ибо такого их экономика не выдерживала!
И средства на все это были. Ведь в 1985-м Империя стояла грозной, еще не выжженной и не разграбленной. Какая шахматная партия здесь складывалась! Отказ от прежней стратегии наступления на Западную Европу и переход русских на принцип «изничтожим НАТО к едрене фене ядерными и химическими ударами» высвобождал колоссальные средства. Задействование геостратегического резерва, богатств Восточной Сибири, «открытого» БАМом, давало еще больше. Мы уж не говорим о тысячах других мер вроде перехода на выпуск цокольных ламп дневного света и оснащение наших зданий регуляторами подачи тепла, о тысячах других «мелочей», способных экономить триллионы рублей. Ну не построили бы ни Манежного «подземного базара», ни уродства на Поклонной горе, ни Храма Лужка-Смесителя – зато получили бы крылатую космонавтику.
Техносфера нового мираОднако нельзя видеть в крылатой космонавтике и орбитальных станциях всего лишь изощренную технику, всего лишь миллиардные доходы и престиж страны. Речь идет о гораздо большем. О неизмеримо более великом.
В этих космических машинах рождалась техносфера совершенно нового мира в котором нам, русским, принадлежала роль вождей. ХХI век будет эпохой освоения ближнего околоземья, выхода туда современных производств. И именно наш народ более всего готов повести гонку на этом витке человеческой истории. Вы спросите почему?
Дело не только в том, что русская школа летчиков-космонавтов по своей подготовке превосходит американский отряд астронавтов так же, как Моцарт – трактирного скрипача. Дело – в нашем национальном характере.
В 1997 году в свет ничтожным тиражом в 2 тысячи экземпляров вышла очень любопытная книга С. Сухоноса «Россия в ХХI веке». Автор доказывает: каждая цивилизация лидирует тогда, когда национальные особенности гармонируют с экономикой. Так, Запад создал человека узкоспециализированного, особь-муравья, живого робота. Который интересуется только деланием денег или своей «узкой» профессией и представляется полным болваном, когда речь идет о чем-то другом. Этот человечий тип стопроцентно соответствовал задачам индустриальной эпохи – времени конвейерного, массово-поточного производства.
Но потом, с наступлением эры микроэлектроники и компьютеров, вперед начали выходить дальневосточные, конфуцианско-буддийские миры – Япония, Китай, Корея. Микроэлектронное производство потребовало именно их тип человека: коллективиста, аккуратного труженика, способного к монотонному, кропотливому труду. Хотя еще век назад европейцы смотрели на японцев и китайцев как на недоразвитых желтых макак, слишком тупых для коммерции и современной техники. То, что считалось причиной их отсталости в век броненосцев и паровых машин, стало преимуществом в эпоху микросхем.
В следующей же эре освоения космоса будет востребован русско-православный характер – характер великороссов, белорусов, малороссов-украинцев и четвертого русского вида – новороссов, жителей Приднестровья, Крыма, Причерноморья, Северного Кавказа и Южного Урала. Каковы наши черты? Мы – не узкоспециализированны. Русский привык быть на все руки мастером из-за редконаселенности и огромных просторов Империи. Он привык не к методичной работе, как европеец, живущий на континенте с мягким климатом, – долгая зима и холода сделала русского привычным к авральной работе в короткие месяцы лета. И вообще к авралам. Русский гораздо более неприхотлив в быту, довольствуясь малым – в отличие от помешанного на бытовом комфорте Homo Occidentalis, человека западного.
Русский, в отличие от неисправимого западного практика, смотрит не на землю, а на небо. Западный человек стоит во дворе добротного дома, под красной черепичной крышей, с цветником и мощеной дорожкой, потягивая пивко. У русского хата покосилась, крыша течет, а забор повалился. Но он – мастерит крылья.
