Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1
Жалоба Серебрякова попала к судебному следователю Московского окружного суда. Поверенным Серебряковых выступал А.В.Иванов, уполномоченным же Благова (редактора «Русского слова») был присяжный поверенный Варшавский. Примирительное разбирательство на первых порах кончилось крахом. Обе стороны крепко держались на своих позициях. Но время шло, доказательств предательской деятельности Серебряковой не было и… Благов вынужден был пойти на уступки. С принципиальной линии он решил перейти на коммерческую. Варшавский, по поручению своего клиента, запросил через Иванова Серебрякова, на каких условиях он согласится покончить дело миром и отказаться от жалобы. Тем же стилем доброго коммерсанта Серебряков ответил, что он требует напеча-тания опровержения и уплаты 5 тысяч рублей в возмещение убытков, которые произошли якобы оттого, что он, Серебряков, вынужден был отказаться (после появления позорящих его сведений в «Русском слове») от разного рода работ по специальности из опасения, что ему могут не подать руки. Далее дело пошло уже более быстро. Небольшая торговля о сумме, совместная оценка в золоте стоимости «доброго имени», уплата Серебрякову одной тысячи рублей и прекращение дела у следователя за «примирением сторон».
В конце 1909 года Серебрякова, как мы видели выше, была разоблачена Меньшиков ьш. Хотя Меньшиков и не сумел или не захотел документально доказать её шпионскую работу, но все же на Серебрякову пала мрачная тень. Для «охранки» она была потеряна.
Однако попечительное начальство из. Московского охранного отделения и Департамента полиции не оставляет Серебрякову своими заботами. Сотрудник выведен из строя, но он «самоотверженно работал» и, следуя принципу Зубатова, его «надо отблагодарить и распрощаться с ним по-хорошему».
Этот принцип далеко, конечно, не всегда и не полностью диктуется только благодарностью. Как ни осторожны бывают жандармы в отношении к своим секретным сотрудникам, как ни скрывают они тщательно свои приёмы и методы, секретный сотрудник все же много знает. Разоблачённому шпиону, если от него отвернутся его бывшие покровители, терять нечего. Нужно заставить молчать и разоблачённого сотрудника, а закрыть рот лучше всего золотом.
В январе 1910 года Департамент полиции испрашивает вновь разрешения на выдачу Серебряковой единовременного пособия, в размере 200 рублей.
"В январе 1908 года секретной сотрудницей Московского охранного отделения Субботиной, оказавшей в своё время неоценимые услуги делу политического розыска не только в Москве, но и для большей части Европейской России, было выдано из сумм Департамента полиции единовременное пособие в пять тысяч (5 000) рублей взамен пенсии, так как Субботина, достигнув престарелого возраста, вынуждена была прекратить свою исключительную по степени полезности и верности делу деятельность.
В конце минувшего 1909 года известному эмигранту Бурцеву удалось разоблачить прошлую деятельность Субботиной в качестве секретной сотрудницы правительства по освещению революционного движения в России.
Таковое разоблачение не только окончательно потрясло и без того расстроенное здоровье Субботиной, но отразилось крайне печально и на её семейном положении, а именно: ближайшим результатом разоблачения было вынужденное оставление мужем Субботиной места в московской земской управе, состоящей, как и все подобные учреждения, в лучшем случае, в большинстве из оппозиционных элементов.
Между тем из полученных Субботиной в пособие 5 тысяч рублей часть ушла на погашение бывших у неё долгов, а на остальные она приобрела библиотеку, чтобы иметь средства к жизни. Постигшая, однако, Субботину слепота на оба глаза, вследствие образовавшейся катаракты, заставила её бросить это дело и с убытком продать библиотеку с рассрочкой получения при этом платы на несколько лет.
Вследствие всего изложенного Субботина оказалась в настоящее время в безвыходно бедственном положении, кроме того, выяснилась необходимость лечь в больницу для производства операции снятия катаракты, что вызывает непосильный для неё расход, ввиду чего она ходатайствует о выдаче ей единовременного пособия на лечение.
Принимая во внимание доложенную выше плодотворную деятельность Субботиной в интересах правительства и исключительно неблагоприятно создавшееся для неё настоящее положение, Департамент полиции имеет честь испрашивать разрешения Вашего превосходительства на назначение Субботиной из секретных сумм единовременного пособия в размере 500 рублей.
Директор Зуев. Заведующий отделом полковник Ерёмин".
Наконец, через год самой Серебряковой или её доброжелателями возбуждается вопрос о назначении ей пожизненной пенсии.
16 января 1911 года заведующий Особым отделом Департамента полиции полковник Ерёмин составляет записку-справку, в которой излагает обстоятельства и основания, в силу которых Серебряковой были дважды выданы единовременные пособия в размере 5 тысяч рублей и 500 рублей. На полях этого документа имеются две приписки-резолюции:
1) «Доложено т. м-ра. Его в-ство приказал назначить Субботиной пенсию из секретных сумм в размере 1 200 руб. 24/1».
2) «Прошу справиться, надо ли это сделать всеподданнейшим докладом».
По заведённому порядку, требовалось, по-видимому, в подобных случаях прибегать к всеподданнейшему докладу. 31 января 1911 года за подписью министра внутренних дел Столыпина составляется доклад на имя Николая II.
"Всеподданнейший доклад министра внутренних дел
В числе секретных сотрудников, состоявших в последнее время при Московском охранном отделении, в течение 25 лет несла службу Анна Григорьевна Серебрякова, которая оказала весьма ценные услуги делу политического розыска. Благодаря её указаниям розыскным органам удалось обнаружить несколько подпольных типографий, расследовать преступную деятельность различных профессиональных организаций, выяснить многие революционные кружки, проявившие свою деятельность в разных городах, имевшие связи с революционными центрами столиц, и таким образом нанести революционному движению весьма значительный ущерб.
Будучи убеждённым врагом крамолы, Серебрякова исполняла свои обязанности идейно, мало интересуясь денежным вознаграждением и совершенно тайно от своих родных. В силу принятых на себя добровольно обязанностей по содействию правительству в борьбе с революционным движением Серебрякова вынуждена была мириться с тем, что её дети, встречая в доме матери людей революционного направления, невольно сами заражались их убеждениями и ей приходилось нравственно страдать ввиду невозможности уберечь своих детей от опасности увлечения революционными идеями и связанной с этим совершенной шаткостью всей их жизненной карьеры.
Несмотря на то что Серебрякова в течение всей своей продолжительной службы, полной тревоги и нервного напряжения, отличалась исключительными способностями, находчивостью и осторожностью, старому эмигранту – народовольцу Бурцеву в силу особых обстоятельств последнего времени в октября 1909 года удалось разоблачить и предать широкой огласке её деятельность, благодаря чему Серебрякова была оставлена на произвол судьбы своим мужем и детьми, удалена со службы Московской губернской земской управы и таким образом лишилась единственного средства к существованию.
Все последние удары жизни настолько расстроили ещё ранее подорванное здоровье Серебряковой, достигшей пятидесятилетнего возраста, что она лишилась трудоспособности, в последнее время потеряла зрение на оба глаза.
Признавая ввиду сего участь Анны Серебряковой заслуживающей исключительного внимания и озабочиваясь обеспечением её старости, всеподданнейшим долгом поставляю себе повергнуть на монаршее Вашего Императорского Величества благовоззрение ходатайство моё о всемилостивейшем пожаловании Анне Серебряковой из секретных сумм Департамента полиции пожизненной пенсии в размере тысячи двухсот (1 200) рублей в год.
31 января 1911 года.
Министр внутренних дел статс-секретарь Столыпин".
Доклад был подан на следующий день. На полях доклада красуется резолюция:
"Собственною Его Императорского Величества рукою начертано «Сг» – согласен – в Царском селе.
Февраля 1 дня 1911 года. Статс-секретарь Столыпин".
Спустя семь дней Департамент полиции официальной бумагой ставит в известность Московское охранное отделение об утверждении всеподданнейшего доклада.
"Совершенно секретно.
Начальник Московского охранного отделения.
№117182 7 февраля 1911 г.
1-го текущего февраля Анне Григорьевне Серебряковой всемилостивейше пожалована за оказанные ею услуги делу политического розыска пожизненная пенсия в размере тысячи двухсот (1 200) рублей.
Об изложенном Департамент полиции уведомляет Ваше высокоблагородие, присовокупляя, что вместе с сим по означенному предмету сообщено в 3-е делопроизводство Департамента.
