Анатолий Тарас - История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.
Резкой критике в феврале 1926 года подверглась подготовленная к печати книга профессора БГУ Митрофана Довнар-Запольского «История Беларуси». Бюро ЦК партии оценило её как «выражающую позиции беларуского национал-демократизма» и запретило издавать. Более того, автора книги, доктора исторических наук, заставили навсегда покинуть Беларусь. С этой целью было принято постановление ЦК от 2 апреля 1926 года «О выезде М. В. Довнар-Запольского из БССР»[88].
Комиссия Затонского и «крутой поворот» в БССРПолитбюро ЦК ВКП(б) в мае 1929 года направило в БССР с инспекцией специальную партийную комиссию во главе с Владимиром Затонским[89]. Она находилась в Беларуси с 9 мая по 27 июня, т. е. полтора месяца.
По результатам своей работы комиссия представила доклад, включавший обзор экономической жизни, состояние и перспективы развития так называемых «местечек», анализ политико-просветительской работы, издательской деятельности, состояния прессы, вопросов беларусизации. Наиболее значительный по объему раздел доклада назывался «Наблюдения и замечания из области национальной идеологии».
Выводы комиссии отличались категоричностью. Было сказано, что на идеологическом фронте в БССР ощущается «кулацкое наступление», содержание которого приняло «национальные формы». Более того, комиссия утверждала, что «значительное большинство интеллигентской верхушки… в решительный момент создаст единый антисоветский фронт».
С этой позиции члены комиссии негативно оценили деятельность председателя ЦИК БССР А. Червякова (в частности, за выступление на XII съезде КП(б)Б в защиту национальной интеллигенции, а также за представление к награждению орденом Трудового Красного Знамени артиста Ф. Ждановича и профессора Б. Эпимаха-Шипило за заслуги «в деле беларуского культурного возрождения»), наркома земледелия Д. Прищепова (за «насаждение кулацких» хуторов), наркома просвещения А. Балицкого (за проведение в ноябре 1926 года совместно с В. Игнатовским академической конференции по беларуской грамматике) и ряда других руководителей республики.
Жесткой критике подвергся председатель Совнаркома Дмитрий Жилунович (литературный псевдоним Тишка Гартный) за свои общественно-политические взгляды («защищал националистические проявления»), а также за литературное творчество («воспевал кулаков» и т. п.).
Были высказаны крайне критические замечания в адрес литераторов Янки Купалы (И. Луцевич), Алеся Дударя (А. Дайлидович), Михася Зарецкого (М. Косянков). Комиссия отметила, что общее направление деятельности литературных объединений «Маладняк» и «Узвышша» не соответствует «генеральной линии партии». Заезжего «ревизора» сильно возмутил тот факт, что поэта Янку Купалу в школах знали все учащиеся, а вот о Ленине слышал далеко не каждый.
Негативную оценку получила «История Беларуси в XIX и в начале XX вв.» Всеволода Игнатовского, изданная в 1926 году — за «идеализацию прошлого», популяризацию группы деятелей культуры, связанных с газетой «Наша Нива» и «отсутствие марксистского подхода». Комиссия осудила научные работы Степана Некрашевича, Вацлава Ластовского (историк), Аркадия Смолича (географ и этнограф), Бронислава Тарашкевича и Язепа Лёсика (языковеды), Бронислава Эпимаха-Шипило (этнограф) и ряда других учёных.
27 июня Затонский сообщил на заседании бюро ЦК КП(б)Б выводы комиссии. Доклад был направлен в ЦК и ЦКК ВКП(б), а также лично Сталину.
Выводы этой комиссии были использованы органами ГПУ для обвинений, предъявленных беларуской научной и творческой интеллигенции в 1929–31 гг. Собственно, её и прислали для того, чтобы идейно подготовить расправу с беларуской научной и творческой интеллигенцией.
4. «Первая волна» репрессий (1930–32 гг.)После визита сталинского контролёра политика беларусизации практически свернулась. Первый улар в рамках «нового курса» был направлен против носителей беларуских национальных идей — учёных, литераторов, деятелей искусств, работников партийного аппарата и органов государственного управления. За ним последовали новые удары, круг жертв которых постоянно расширялся.
Общественно-политическая жизнь Беларуси в 30-е годы — это цепь взаимосвязанных, проходивших одновременно или вслед друг за другом кампаний по очищению общества, как тогда писали, от «классово-чуждых элементов», препятствовавших «развёрнутому социалистическому строительству», а точнее — сталинскому «крутому повороту во всей политике». Они были направлены:
– Против национал-демократизма и национал-уклона, как проявлений вражеского инакомыслия, отражение реставраторских настроений и тенденций в условиях обострения классовой борьбы;
– Против «замаскированной нацдемовщины», якобы пытавшейся в начале 30-х годов взять реванш за недавние поражения, осуществить реставрацию капиталистического строя и выход БССР из СССР;
– Против «кулацко-эсеровско-прищеповской контрреволюции», якобы готовившей антисоветское восстание в беларуской деревне, намеченное на весну 1933 г.
– Против «контрреволюционного троцкизма», который, согласно официальным пропагандистским штампам, стремился внедрить в сознание членов компартии и широких масс трудящихся «идеологическую контрабанду», направленную на подрыв генерального курса ВКП(б).
Эти кампании вылились в ряд судебных и внесудебных процессов в отношении учёных и технических специалистов, представителей творческой интеллигенции, партийных функционеров, работников государственного аппарата, деятелей церкви, крестьян, некоторых других групп населения.
Одновременно репрессии обрушились на еврейскую и польскую интеллигенцию, иудейское и католическое духовенство. В 1930 году была ликвидирована сеть еврейских нелегальных религиозных училищ («ешиботов»). В 1929–30 гг. за пределы БССР выслали свыше 1500 семей поляков, игравших активную роль в деятельности католического костёла.
Первой по времени стала кампания критики (точнее — шельмования) национальных демократов (нацдемов) в газетах и журналах. Она должна была завершиться, по замыслу центра, «раскрытием» (в действительности — фальсификацией) подпольных националистических антисоветских организаций и судом над их членами.
Под этот замысел подводилось теоретическое обоснование. Термин «национал-демократизм» в дореволюционную эпоху и до начала «великого перелома» имел положительное значение, он обозначал борьбу за национальное и социальное освобождение народа. Но с 1929 года партийное руководство СССР превратило национал-демократизм в ярлык для обозначения «беларуского националистического уклона».
Нацдемов обвиняли в стремлении оторвать БССР от СССР и присоединить к Польше. Их социальной основой провозглашалось зажиточное крестьянство. В связи с этим всё беларуское национально-освободительное движение, от Калиновского в XIX веке до беларуских секций РКП(б), большевистские идеологи отнесли к реакционным течениям. На XI съезде КП(б)Б было заявлено о необходимости «решительной борьбы с враждебными национально-демократическими элементами».
Отныне на руководящие должности в БССР Москва назначала только «своих» людей. В январе 1930 года эстонец Константин Гей занял пост первого секретаря КП(б)Б, а еврей Пётр Рапопорт возглавил главный карательный орган — государственное политическое управление (ГПУ) БССР, наделённое правом выносить приговоры без суда.
Органы ГПУ составили список «неблагонадёжных», включавший 826 участников беларуского национального движения периода 1917–24 гг. Из них достаточно быстро репрессировали всех, кто находился на территории БССР.
Началом активной борьбы с национал-демократами и прочими «врагами народа» стал процесс над членами сфальсифицированной контрреволюционной организации «Союз освобождения Беларуси».
Дело «Союза освобождения Белоруссии» (1930 г.)Это дело ГПУ сфабриковало в 1930 году против интеллигенции, обвинённой в национал-демократизме, контрреволюционной и антисоветской деятельности. Оно явилось первым массовым политическим внесудебным процессом в БССР.
Одним из первых в феврале 1930 года арестовали заместителя директора Белгосиздата П. Ильюченко. Весной и летом арестовали основную часть тех, кто проходил по делу. Последним арестовали бывшего наркома просвещения А. Балицкого — 3 сентября.
Всего было арестовано 108 деятелей беларуской науки и культуры (107 беларусов, 1 русский). Почти все они проживали в Минске.
Среди них были вице-президент Академии наук Степан Некрашевич, академики Вацлав Ластовский (историк), Язеп Лёсик (языковед) и Аркадий Смолич (географ), ученые П. Азбукин, Н. Касперович, С. Мелешко, А. Одинец, В. Прокулевич, И. Радзевич, С. Скондряков, Н. Щекотихин, наркомы земледелия (Дмитрий Прищепов) и просвещения (Антон Балицкий), зам. наркома земледелия Александр Адамович, ректор Белгосуниверситета Владимир Пичета, литераторы Максим Горецкий, Михась Громыко, Адам Бабареко, Владимир Дубовка, Язеп Пуща (Плащинский), режиссер и театральный деятель Флориан Жданович, редактор газеты «Звезда» П. Жаврид, многие другие. Самому старому среди них (Эпимаху-Шипило) был 71 год.
