Владимир Сядро - История человечества. Россия
Естественно, возникает вопрос: если опираться на данные и заключение консилиума, была ли эта операция, на взгляд современного врача, действительно необходима? Предоставим слово специалисту, Виктору Тополянскому, который по своему основному роду занятий является доцентом Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова: «С одной стороны, все состояние Фрунзе, весь его анамнез служили прямым показанием к проведению хирургического вмешательства в том или ином объеме. Для этого были прежде всего такие основания, как наличие хронической, глубокой, как мы говорим, каллезной язвы с мозолистыми краями в области двенадцатиперстной кишки; второе – это повторные желудочно-кишечные кровотечения, которые приводили к резкому ухудшению его самочувствия и вынуждали длительное время находиться на постельном режиме».
А как сам Михаил Фрунзе оценивал свое состояние? Конечно, в подобных ситуациях, что бы ни говорил пациент, опираться прежде всего нужно на выводы врачей, но мнение больного, да еще такого, как Фрунзе, узнать очень интересно. В своем последнем письме жене председатель Реввоенсовета писал: «Ну вот… и подошел конец моим испытаниям. Завтра утром переезжаю в Солдатенковскую больницу, а послезавтра (в четверг) будет операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах. Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым, и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции. Тем не менее оба консилиума постановили ее делать… У меня самого все чаще и чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет, ибо в противном случае как-то трудно объяснить факт моей быстрой поправки после отдыха и лечения».
Вот так, у Фрунзе все чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет. Но врачи и политбюро настаивают на операции. Так или иначе, как и любой другой человек на его месте, Михаил Васильевич рассчитывает на благополучный исход предстоящей операции…
Операция Фрунзе началась 29 октября 1925 года в 12.40. Помимо Розанова, Грекова и Мартынова, на ней присутствовали сотрудники Лечебно-санитарного управления Кремля П. Н. Обросов, А. М. Касаткин, А. Ю. Канель и Л. Г. Левин. Наркоз проводил доктор А. Д. Очкин.
О ходе операции известно со слов врачей, ее проводивших. С самого начала стало ясно, что все идет не по плану. Когда была вскрыта брюшная полость, оказалось, что операция бессмысленна – язва затянулась… Выяснилось, что клиническая картина выглядит не так, как представляли ее себе врачи. Были, однако, обнаружены другие очаги воспаления в брюшной полости, не совсем заживший аппендикс.
Собственно операция длилась 35 минут. Наркоз давали дважды, больной долго не засыпал, и ему увеличили дозу хлороформа. Именно это и стало причиной резкого ухудшения его состояния. Уже в ходе операции появились характерные признаки непереносимости наркоза – ослабло дыхание, упал пульс, наступил сердечный шок. Из-за падения пульса врачи применяли впрыскивания, стимулирующие сердечную деятельность. С сердечной недостаточностью боролись профессор Д. И. Плетнев и хирург из отделения Розанова Б. И. Нейман. Врачи спасали пациента 39 часов. Но все меры вывести больного из наркоза оказались безуспешными – 31 октября в 5 часов 40 минут Михаил Фрунзе умер.
В тот же день, 31 октября, было произведено вскрытие. Его делали известнейшие патологоанатомы под руководством профессора Абрикосова. При вскрытии присутствовали не только врачи, но и четверка партийных руководителей – Сталин, Рыков, Бубнов, Микоян. В выписке из протокола указано: «Заболевание М. В. Фрунзе, с одной стороны, заключалось в наличии круглой язвы двенадцатиперстной кишки… с другой стороны, имелся застарелый воспалительный процесс брюшной полости. Операция… вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повлекло за собой быстрый упадок сердечной деятельности и смертельный исход».
В целом вскрытие показало следующее:
1) У пациента был обнаружен распространенный фибринозно-гнойный перитонит. Степень выраженности этого перитонита такая, что его вполне можно считать причиной смерти.
2) У пациента имела место неполноценность аорты и крупных артериальных сосудов. Очевидно, эта патология имела врожденный характер. Непосредственной причиной смерти она не являлась.
3) У Фрунзе был туберкулез легких, который ко времени операции уже зажил. Какой-то значительной роли в наступлении смерти туберкулез не сыграл.
4) У пациента был обнаружен застарелый воспалительный процесс в области удаленного аппендикса.
Впрочем, и тогда, в 1925-м, и сейчас не все склонны доверять этому заключению. Виктор Тополянский имеет свой взгляд на результаты вскрытия: «К сожалению, профессор Абрикосов мог скрыть те или иные данные патологоанатомического исследования. Этим он занимался еще в 1924 году, когда производил вскрытие тела умершего вождя мирового пролетариата, а повторно он это сделал, вскрывая тело Фрунзе. Утаил он самое главное – он утаил фактическую причину смерти. Фактической причиной смерти была сердечная недостаточность, обусловленная передозировкой наркоза».
Итак, Михаил Фрунзе скончался на операционном столе. Надо сказать, что в 1925 году цензура в СССР хоть и существовала, но она еще не была «всеобъемлющей и всепоглощающей», какой стала буквально лет через пять. Общественность узнала не только о самом факте смерти председателя Реввоенсовета, но и о достаточно странных обстоятельствах, ее сопровождавших. Резонанс был очень заметным. Известный историк Рой Медведев пишет об этом: «Обстоятельства, связанные с неожиданной смертью М. В. Фрунзе после сравнительно несложной операции, а также крайне путаные объяснения врачей, проводивших эту операцию, вызвали недоумение в широких партийных кругах. Иваново-вознесенские коммунисты требовали даже создать специальную комиссию для расследования причин его смерти. В середине ноября 1925 года под председательством Н. И. Подвойского состоялось также заседание правления Общества старых большевиков по поводу смерти М. В. Фрунзе. На это заседание был вызван нарком здравоохранения Н. А. Семашко. Из доклада Семашко и его ответов на заданные вопросы выяснилось, что ни лечащий врач, ни проф. В. Н. Розанов не торопили с операцией и что многие участники консилиума не были достаточно компетентны. Все дело шло не через Наркомат здравоохранения, а через Лечебную комиссию ЦК, во главе которой имелись люди, о которых Семашко отозвался весьма неодобрительно. Выяснилось также, что перед консилиумом В. Н. Розанова вызывали к себе Сталин и Зиновьев. От Семашко же стало известно, что уже во время операции от слишком большой дозы наркоза возникла угроза смерти Фрунзе на операционном столе…»
Профессор Греков, принимавший участие в операции, даже был вынужден выступить с обращением, которое было перепечатано многими газетами. Он говорил, что операция была необходима, поскольку «Фрунзе стоял на краю пропасти», а летальный исход объяснял «обнаруженными во время операции непредвиденными обстоятельствами, связанными с тем, что сердечно-сосудистая система товарища Фрунзе не перенесла наркоза».
Как видим, объяснения врачей действительно не отличаются стройностью – профессор Абрикосов говорит о гнойном перитоните, врачи, делавшие операцию, – «о явлениях паралича сердца». Все это, а также то обстоятельство, что речь шла об очень высокопоставленном пациенте, порождало и порождает различные версии об истинной причине смерти Михаила Фрунзе. По сути дела, все они сводятся к двум основным.
Версия 1. Михаил Фрунзе умер в результате врачебной ошибки
Мы уже говорили, что анестезия плохо действовала на Фрунзе, чтобы приступить к операции, врачам пришлось ждать почти сорок минут. В те годы основными средствами анестезии были эфир и хлороформ. При использовании первого вещества оперируемый обычно засыпал через 17–18 минут, второго – через 11–12 минут. Менее опасным по своему побочному воздействию на организм является эфир, и поэтому анестезиологи обычно и применяли его первым. Так, собственно, и поступил врач Алексей Очкин – он дал Фрунзе в качестве наркоза 140 грамм эфира. Но пациент на него практически не реагировал.
В те времена анестезиология как медицинская специальность находилась в стадии зарождения. Собственно говоря, в случае операции на простых смертных функции анестезиолога обычно брала на себя опытная старшая медсестра. К Фрунзе, конечно же, подход был иным. Поэтому к операции, согласно воспоминаниям профессора Розанова, был привлечен «опытный наркотизатор, изучивший все нюансы хлороформирования», – ученик самого Розанова Алексей Очкин.
«Нюансы хлороформирования» упомянуты отнюдь не случайно. Хлороформ как анестезирующее вещество был более действенен, чем эфир, но и более опасен. Даже небольшая передозировка могла привести к сердечной недостаточности, а затем и полной остановке сердца. Так что Алексею Очкину, приступая к анестезии, необходимо было учесть множество факторов, чего, по мнению некоторых специалистов, он не сделал.
