Коллектив авторов - История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
В 1935 г. от РОВС отпочковалась, по инициативе генерала Туркула, новая организация «Национальный союз участников войны». В чрезвычайно сложной мировой ситуации старому поколению тщетными казались всякие политические действия, и даже – слова. В своем последнем «Дневнике политика» (3 ноября 1935 г.), посвященном церковному объединению (не состоявшемуся), Петр Струве, предваряя свой отход от сорокалетней публицистической деятельности, не без горечи замечал: «Без чего-то большего, высшего всякая политика и мелка, и скучна и немощна…» Павел Милюков оказался более закоренелым политиком, чем Струве, проспорившим с ним все годы эмиграции. Он продолжал стоять на своей позиции, одновременно либеральной и великодержавной: советский строй, мол, отчасти эволюционирует, отчасти защищает национальные интересы России. Отвергая решительно и принципиально национал-социализм, Милюков в большевизме не видел его неискоренимой, метафизической порочности.
1930-е гг. отмечены экономическим кризисом на Западе, поставившим под сомнение годность либерального капитализма, а в СССР, по окончании 1-й пятилетки и смертоносной коллективизации, временным и обманным расслаблением сталинизма, соблазнившим легковерных. В эмиграции происходила смена поколений. РОВС принципиально не разрабатывал политической программы («армия вне политики»), что, как правило, не устраивало новое поколение. Дети русской эмиграции желали прийти на смену уставшим отцам в деле освобождения отечества.
Лозунг «национальной революции» изнутри страны, при поддержке Зарубежья, выдвинуло в начале 1930-х гг. новое поколение, искавшее нетореные пути преодоления большевизма. Из «пореволюционных» течений заметней всего были «новоградцы» (христианские социалисты), близкие им «утвержденцы», младороссы, фашисты и солидаристы. Понятие «пореволюционный», в самом широком смысле, означало, что пришло время принять революцию, как вошедший в жизнь факт, за десять-пятнадцать лет изменивший облик России, перестать мечтать о реставрации старого правопорядка, исходить из создавшегося общества, для того чтобы намечать возможные черты будущего. Но как всякое непреодоленное преклонение перед фактом, пореволюционное сознание таило в себе большую опасность – скрытого или явного «сменовеховства», фактического пробольшевизма.
Наибольшее оживление проявило движение младороссов, в 1934 г. превратившееся в партию. Она при помощи десяти газет и многочисленных собраний имела несомненный успех у молодого поколения в самых разных странах рассеяния. Но она как раз больше всех и подверглась пробольшевицкому соблазну: будучи легитимистами, относясь критически к Сталину, она претендовала на место второй советской партии, надеясь стать вскоре первой. В сентябре 1934 г. выходившая два раза в месяц «Младоросская искра» писала: «Союз младороссов после долгих и напряженных усилий превращается во вторую советскую партию, занимающую положение революционной оппозиции в отношении партии правящей. Правящая – коммунистическая – партия с точки зрения младороссов, узурпирует руководство русской революцией».
Как отмечал философ Федор Степун в 1932 г., «младороссы же, ведущие систематический обстрел сознания и воли эмигрантской молодежи на определенный большевицкий лад, прибегающие к типично большевицким приемам агитации, к упрощенно-плакатному мышлению, к хлесткой, злой и веселой фразе, на добрую половину уже большевики; конечно, национал-большевики, но это дела не меняет. Ведь, и Сталина многие начинают считать за национал-большевика». Младороссы хотели совместить российское историческое преемство с большевизмом, царя из династии Романовых с советами, и в итоге склонились к советскому патриотизму. Скорее всего, их движение с какого-то момента поддерживало ОГПУ. Сам Казем-Бек, обвиненный в сотрудничестве с советским посольством, был в 1937 г. отстранен от руководства движением и в 1942 г. эмигрировал в США. В 1956 г. он переехал в Москву и устроился работать в издательском отделе Московской патриархии.
Более взвешенные статьи печатал журнал, носивший характерное название «Утверждения» и объявивший себя «органом объединения пореволюционных течений». Его главным редактором стал известный в эмиграции национал-максималист князь Юрий Алексеевич Ширинский-Шихматов (1890–1942). Прямой потомок Чингисхана, кавалергард, военный летчик в Первую мировую войну, участник Белого движения, похвалявшийся тем, что «изобрел» национал-социализм задолго до Гитлера, летом 1917 г. Ширинский-Шихматов зарабатывал на жизнь в Париже, работая шофером такси. И он, и другие «утвержденцы» соединяли глубокую православность с убеждением, что евреи губят европейскую христианскую цивилизацию. Беззаветно любя Россию, они не испытывали никакой ностальгии по дореволюционному прошлому, о котором, по их мнению, «вскоре будут вспоминать только в юмористических альманахах». «Утвержденцы» верили в мессианское призвание России «в деле возрождения христианской правды» и полагали, что в Советском Союзе русское национальное и религиозное христианское начало вскоре победит интернационально-атеистическое в ходе «национального углубления революции». В июле 1933 г. в Париже состоялся первый съезд представителей пореволюционных русских движений. «Отказываясь от всех видов реставрации и реституции, – объявлял съезд, – объединенный пореволюционный фронт стремится в первую очередь перенести на территорию России борьбу за освобождение страны от диктатуры коммунистического (госкапиталистического) правительства». «Наша цель… устроение нового социального уклада, одновременно антикапиталистического и антикоммунистического, на основах христианской правды», – писала в том же 1933 г. молодежная газета «утвержденцев» «Завтра».
Интеллектуально глубоким «пореволюционным» течением были новоградцы. Без всякого лидера, без стремления стать партией, несколько крупных историков и религиозных мыслителей – Георгий Федотов, Федор Степун, Илья Бунаков-Фондаминский, объединив усилия, создали общество и журнал «Новый Град», которой ими мыслился как лаборатория «для историософского замысла о судьбе будущей России». К ним присоединились мыслители как старшего поколения (Николай Бердяев, о. Сергий Булгаков), так и младшего (К. Мочульский, Елена Скобцова, П. Савицкий, Николай Алексеев и др.). Основной лозунг новоградцев гласил: ни в коем случае «не отрываться от эмиграции» и от ее духовной миссии, и не предавать, ради ложного патриотизма и обманных действий, «религиозного смысла свободы». Рассматривая исторические явления в свете христианских ценностей, избегая всяких упрощений, новоградцы показали себя наиболее веским и проницательным из всех пореволюционных течений.
Илья Фондаминский, в новоградской статье определил большевизм как могущественную секту, обладающую целостным миропониманием. «Большевизм, – писал он, – новая лжетеократия, или, если хотите, сатанократия... Потому тактика, рассчитанная на эволюцию строя и победу жизни, фатально обречена». Не менее бесплодны те, которые строят свою тактику на внешнем «активизме» – на борьбе за Россию мечом. «Борьба должна быть иной, в основе своей она должна быть борьбой за души».
В тридцатых годах участились случаи невозвращения советских посольских работников и агентов ГПУ. Но обратным образом активизировалась среди эмигрантов тяга к возвращению. Вернулись из Англии литературовед Д. Святополк-Мирский, из Харбина публицист Н. Устрялов, дочь матери Марии (Скобцовой) Гаяна, дочь Цветаевой Аля, Наталья Столярова (первые трое были убиты большевиками, остальные просидели долгие годы в лагерях).
Историческая справка
Николай Васильевич Устрялов, создатель идеологии, которую он сам называл национал-большевизмом, родился в Санкт-Петербурге в 1890 г. в семье калужских дворян. В 1913 г. с дипломом I степени окончил Московский университет и был оставлен при нем для приготовления к профессорскому званию по кафедре энциклопедии и истории философии права. В 1916 г. он формулирует в статье «К вопросу о русском империализме» свой принцип: «Нужно выбирать: или откровенный космополитизм (будь то социалистический, будь то анархический, будь то религиозный) или державная политика. Tertium non datur (третьего не дано. – Отв. ред.)».
Член Конституционно-демократической партии. В 1918 г. – председатель Калужского областного комитета КДП. Издает еженедельник «Накануне». В 1919 г. близко сотрудничает с правительством адмирала Колчака в Сибири. С февраля 1920 г. проживает в эмиграции в Харбине. В 1925 г. принимает советское гражданство и летом того же года совершает поездку в СССР, из которой возвращается воодушевленный. В этот период он много работает как над исследованиями социализма в СССР, так и нацизма в Германии и фашизма в Италии. От сменовеховца в 1930-е гг. он эволюционирует к чистому сталинизму. «Сталин – типичный национал-большевик», – утверждает Устрялов. В июне 1935 г. он с семьей переезжает в СССР. Некоторое время он преподает как профессор экономической географии в московских институтах. Но в июне 1937 г. арестован и в сентябре осужден как агент японской разведки и тогда же расстрелян. Репрессирована была и жена Устрялова. – Н.В. Устрялов. Национал-большевизм. М., 2003; Н.В. Устрялов. Письма к П.П. Сувчинскому. 1926–1930. М.: Дом Русского Зарубежья им. А. Солженицына, 2010.
