Анатолий Грешневиков - Расстрелянный парламент
Свидетельствует заместитель директора службы «Ритуал» В. А. Тиганов:
«На 10 октября – 83 заявки, 60 уже выполнены. Хороним компактно, на лучших местах».
* * *Свидетельствует художник А. Набатов:
«По моим субъективным подсчетам выходило, что погибло несколько сотен. Раненых из «Белого дома» не выносили… Это было видно защитникам, отступающим с этажа на этаж. Внутри «Белого дома» они вели активный ответный огонь».
* * *Свидетельствует генерал-полковник В. А. Ачалов:
«Эта дикая жестокость ни на что не похожа. Не зря ведь потом целых три дня в Дом Советов не пускали работников прокуратуры. Все это время МВД и ОМОН чистили здание от крови и трупов».
* * *Свидетельствует Валерия Воронцова:
«А когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше 10 лет… А потом я оказалась между раненым в живот мужчиной и спецназовцем, с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: «Не стреляй, он же ранен!», – на что спецназовец мне ответил: «Ранен, но не убит же…». Я бросилась и заслонила того мужчину, думала – в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли в мою спину…
А потом, в замызганном, грязном подъезде меня, раненую, все время теряющую сознание, насиловали два омоновца. Я до сих пор слышу их слова о том, что, мол, эти мучения «причитаются Руцкому и Хасбулатову, но нам до них не добраться, потому все сполна получишь ты…»
Я пришла в себя через 4 дня в больнице (спасибо тому, кто меня нашел и отправил туда). А вышла из больницы я только 1 марта 1994 года… Я встала на ноги: спасибо врачам.
Отомстит ли им всем кто-нибудь за мою подругу, которая, умирая у меня на руках, сказала: «А все равно Руцкой – президент»?! Я бы хотела отомстить сама, но я женщина, мне всего 21 год, у меня нет сил и опыта. Я не знаю, как бороться с ельцинским зверьем – с оружием или с воззваниями в руках, но лично я знаю, что не смогу жить при этом режиме, руками которого я уничтожена, унижена и оскорблена. Знаете, выйдя из больницы, я не смогла жить в Москве. Не могу видеть этот (мой Родной!) город и его жителей. Я уехала к знакомым…»
* * *Свидетельствует депутат России В. Котельников:
«Сначала, когда с каким-нибудь заданием пробегал по зданию, ужасало количество крови, трупов, разорванных тел. Оторванные руки, головы. Попадает снаряд, часть тела – сюда, часть – туда… А потом привыкаешь.
Люди вели себя очень самоотверженно. Они знали, что в любую минуту могут погибнуть. У них не было бронежилетов, специальной техники, большинство не понимало даже, как укрыться от пуль…
С той стороны били профессионально, очень много было снайперов. Особенно безжалостно отстреливали фотокорреспондентов и кинооператоров. Сейчас это приписывают нам. Но мы, наоборот, были очень заинтересованы в правдивой информации. А им надо было скрыть следы преступления».
Бригада медиков, прибывшая в горящий парламент после капитуляции, призналась, что их выше 7 этажа не пустили.
Оттуда доносились выстрелы и крики…
Не допустили в Дом Советов и пожарников.
* * *Ремонт Дома Советов не случайно был поручен туркам. Они, например, стирали предсмертные надписи на стенах…
Когда я побывал в Доме Советов после расстрела, дошел до 19 этажа, то встречал и стертые надписи на стенах и «отмытые» пятна крови на полу и потолке… А в моем кабинете – на 19 этаже – была выбита дверь и чернел обугленный ствол китайской розы.
В Доме Советов я был дважды. Сперва прошел на 4-й день после расстрела, затем удалось через знакомых (не хочется их выдавать) попасть в парламент на 11 день. Здание внутри было разворочено не только танковыми снарядами, но и гранатами, кабинеты сожжены огнеметами.
У охраны я узнал, что трупы вывозились в основном 5-го октября. Скрытности не было. Увозили машинами.
Еще узнал, что ни один из штурмующих в здании не погиб.
* * *Как рассказал мне земляк Сергей Коржиков, когда их вывели из подвала, то всех положили лицом вниз на пол, залитый кровью. Сергей признался: «Нет ничего более унизительного, чем это лежание на крови своих друзей: один за другим мы поднимались с пола, охранявший нас офицер требовал лежать. Он кричал, что это необходимо для нашей же безопасности, потому что непонятно, кто стреляет. Но никто уже обратно не лег».
Офицер не знал, кто стрелял. Был приказ «Альфы» не стрелять. Но затишье нарушили. И нарушили не ополченцы. В это время защитники парламента кричали альфовцам: «Вы можете своих укротить?! Мы-то не стреляем…» Офицеры стали по рации приказывать вновь: «Прекратите стрельбу!» На улице бойцы «альфы» останавливали бейтаровцев под угрозой уничтожения… Именно в этот момент был убит снайпером «третьей силы» офицер «Альфы» Сергеев. Потом внезапно, когда пошли переговоры, кто-то спровоцировал танковый обстрел. Офицер «Альфы» вновь скомандовал: «Танки на том берегу – прекратить стрельбу!»
Спасла «Альфа» от расправы мародеров… Когда штурм прекратился, к Дому Советов подошли с металлическими прутьями «шакалы» из охраны ларьков и бейтаровцы. Они стояли угрюмо и ждали, когда выйдут ополченцы и депутаты, чтобы расправиться с ними. Офицеры «Альфы», посланные уничтожить парламент, приняли самостоятельное решение, видя этих «шакалов», они выстроили коридор и выпустили защитников… Один офицер сказал: «Вас решили отдавать на откуп лавочникам и мародерам… Потом можно будет сказать, что возмущенные москвичи разорвали депутатов. Пожар все скроет. Мы приняли решение увезти вас». И они спасли людей. Хоть один пулемет и застрочил по выходящей толпе, убил двенадцать человек, но альфовцы все-таки сдерживали ситуацию.
* * *Жизнь Сергея Бабурина висела на волоске. К этому политику президентская команда относилась всегда более настороженно и внимательно. В эти дни тем более. Один из офицеров «Альфы» причастен был к освобождению Бабурина из лап тех омоновцев, которые разыскивали депутата и, обнаружив его, стали выяснять, кому и где его хлопнуть. Те страшные минуты зафиксированы на видеопленке. Зафиксирована и стенограмма разговора офицеров, журналистов с теми, кто выходил последними из горящего Дома Советов, а это были – С. Бабурин, Н. Павлов, Алексей – помощник Бабурина, В. Исаков.
Бабурин только ступил на площадку, как журналист спрашивает:
– Сергей Николаевич, как вы расцениваете перспективы ситуации в России?
– Вы знаете, тут не нужно сильно гадать. Все очень похоже идет по сценарию Германии 30-х годов. 33-й – 93-й. Рейхстаг уже горит. Российский рейхстаг. Что будет дальше, я думаю, очевидно всем.
– Сергей Николаевич, как вы представляете свою судьбу, личную и общественную?
– Личная судьба, я думаю, у нас у всех будет складываться по-разному. Я вполне допускаю, что обещания, данные защитникам Дома Советов, о том, что они все будут доставлены домой как свободные граждане, могут быть невыполнены. Я отношусь к этому спокойно и все же планирую ехать домой. Мне не от кого скрываться в своей стране, тем более, что мне не в чем себя упрекнуть…
Разговор прервали ребятишки из поэтического объединения, которых после выхода из парламента стал избивать ОМОН. Бабурин бросился на выручку. Тут была попытка убрать Бабурина – снайпер просто прозевал или… Журналисты пропали.
Его заметили: «Так это же сам Бабурин! Ты-то нам и нужен».
Есть записанный радиоперехват:
«Мы взяли Бабурина! Что с ним делать?»
«Кончайте его!»
Били его прикладами… Затем офицер «Альфы» отвлек палачей. Бабурина увезли.
Попытка устранить Бабурина (а она зафиксирована на пленке) военнослужащими из полка президентской охраны сорвалась.
* * *Коржаков почему-то в первую очередь спрашивал о Бабурине, когда все выходили из парламента…
Это подтверждают бойцы «Альфы».
Бабурин, прошедший Афганистан, пощады не просил, и это еще больше взбесило палачей.
Смело ответили С. Бабурин и Н. Павлов и на вопросы оператора «Альфы»: «Что вы сейчас чувствуете?» Вообще, вопросы в эти трагические для депутатов и для России минуты звучали самые нелепые. Но Бабурин ответил: «Я скорблю! За Россию!»
Депутат Николай Павлов с присущей ему искренностью сказал без промедления: «Ты скажи, что Клинтон подонок и свинья! И больше никогда в России в Америку верить не будут!»
Это интервью, если его можно таковым назвать, за несколько минут до истязаний и зверств, не афишировали журналисты. Последние слова мужественых и смелых лидеров патриотической оппозиции стараются замолчать. Желтая пресса привыкла считать патриотов и депутатов трусами и недотепами… А тут, в минуты расстрелов, такая дерзость, честность и отвага!!! Правда, один составитель сугубо проельцинской книги, лживой от начала до конца, не удержался и, видимо, отдавая дань уважения такой смелой и открытой позиции, опубликовал фотоснимок Павлова и Бабурина, а внизу, под снимком, слова Павлова… Только вот слова офицера «Альфы» не вошли в эту книгу «Москва. Осень-93», а он сказал патриотам: «Спасибо!»
