Александр Тюменев - Евреи в древности и в Средние века
вместе в этим все более превращаются в объект эксплуатации
сверху. В то же время, как уже сказано, растет и враждебное
отношение к евреям со стороны народной массы. Не встречая, как ранее, поддержки со стороны городских верхов, не заинтересованных уже более в их существовании, евреи в то же время все чаще начинают страдать от нападений со стороны низов
городского населения. Свидетельством изменившегося отношения к евреям являются и все учащающиеся к концу пятнадцатого столетия выпады и нападки на них в немецкой литературе, имеющие в виду прежде всего их занятие ссудными операциями и ростовщичеством68.
Экономическая роль евреев в жизни средневековой Германии, как ранее в жизни Франции и Англии, таким образом, была окончена.
Со времени всеобщего гонения на евреев в годы черной смерти в течение всей второй половины четырнадцатого и пятнадцатого столетия преследования против евреев вспыхивали то в
том, то в другом городе почти ежегодно69. Уже с двадцатых
годов пятнадцатого столетия начинается систематическое изгнание евреев из различных отдельных городов и местностей
Германии. В 1420 году евреи изгнаны были за ростовщичество
из Вены и вообще из Австрии, в 1424 году - из Фрейбурга и
Цюриха, в 1426 году из Кельна, в 1432 году из Саксонии, в 1435
году из Шпейера и вторично из Цюриха, в 1438 году из Майнца, в 1439 году из Аугсбурга, в 1446 году арестованы в Констанце и соседних городах, в 1450 году изгнаны из Баварии, в 1453
году из Вюрцбурга, в 1454 году из Брюнна и Ольмюца, в 1457
году из Швейдлица, в 1458 году из Эрфурта, в 1467 году из
Нейсса, в 1470 году из Майнцского архиепископства, в 1476
68 См. Янсен. С. 119-122.
69 См. Stobbe. S. 287-290, Anm. 187; S. 291-293, Anm. 189.
381
году из Гейльбронна, в 1488 году из Вюрцбурга вторично, в
1490 году из Женевы, в 1491 году из Тургау и Глатца, в 1492
году из Мекленбурга и Померании, в 1493 году из Магдебурга, в том же 1483 году из Штирии, Каринтии, Крайны, в 1498 году
из Зальцбурга, Вюртемберга и Нюрнберга, в 1499 году из Ульма и, наконец, 1519 году из Регенсбурга, где положение евреев
долее всего оставалось благоприятным70. Очень показательным для изменившегося отношения к евреям представляется
то обстоятельство, что изгнание евреев в большинстве случаев
происходило не только не против воли городских советов, но
по их инициативе и по их настоянию.
Из всего изложенного легко можно видеть, насколько тесной и непосредственной представлялась связь между отношением к евреям со стороны окружающего населения и их общественным положением, с одной стороны, и между тем значением, какое имели они в общей экономической жизни - с другой.
Чем более евреи утрачивали всякое значение не только в области товарной, но и в области денежной торговли, тем более из
людей, выполнявших полезные экономические функции, превращались они в нежелательных конкурентов для местных
национальных торговых и капиталистических кругов, тем более излишними и чуждыми становились они и вообще для всего окружавшего их христианского общества, тем все более
широкие круги и классы населения порывали с ними и отвертывались от них. Но чем отчужденнее, с другой стороны, чувствовали себя евреи, чем более враждебное отношение встречали они по отношению к себе, тем все более и более замыкались
они в собственной среде; живое общение с окружающим миром и интерес к этому последнему, какой мы видели в среде, например, французских евреев еще в одиннадцатом столетии, сменился узкой замкнутостью и исключительностью. Изучение Торы и Талмуда заняло первое место в их духовной жизни, совершенно заглушив начинавший было пробуждаться научный интерес, чем и объясняется прежде всего малая интеллигентность и духовная отсталость французских и немецких евреев по сравнению с их итальянскими и испанскими соплеменниками. Положение, таким образом, приблизилось к тому положению, какое занимали евреи посреди населения Римской
империи. Ростовщическая деятельность, относительно малозаметная в жизни римских евреев, во всяком случае, не рас70 Stobbe. S. 192-193; Янсен. С. 122-124.
382
пространявшаяся в римскую эпоху на широкие круги населения и, напротив, составлявшая преимущественную профессию
средневековых евреев, в значительной мере должна была еще
обострять те неприязненные отношения, которые евреи возбуждали к себе в качестве державшегося особняком народа-
чужеземца. Вот почему враждебное отношение к евреям диаспоры в древности никогда не проявлялось с такой силой и так
систематически, как в средневековой Европе.
Итак, повторяем, именно экономические, а не какие-либо
иные причины лежали прежде всего в основе изменившегося
общественного положения евреев, равно как и изменившегося
отношения к ним со стороны окружающего христианского населения. Каро, который, как мы видели, придает не меньшее
значение причинам религиозного характера, именно, влиянию
канонических запрещений так же, как и политическим мотивам, производя ненависть к евреям со стороны городского населения из враждебных отношений между городами и княжеской властью, находившей будто бы в получаемых ею от евреев займах постоянную поддержку и источник средств. Что
касается первого утверждения Каро, то несостоятельность его
очевидна сама собою. Все канонические запрещения и все усилия церкви порвать добрые отношения между христианами и
евреями в течение всей первой половины средневековья оказывались, как мы видели, бессильными; напротив, во вторую половину средних веков, когда церковь, по крайней мере, в лице
своих высших представителей неоднократно пыталась вступаться за евреев и сдерживать возбужденное настроение толпы, ее усилия и в этом теперь уже обратном направлении оказывались одинаково бесплодными. Действие религиозных мотивов даже во время преследований, связанных с крестовыми
походами, представляется точно так же, как мы в свое время
отмечали, сомнительным. Не более действительной оказывается и ссылка на враждебные отношения, существовавшие в четырнадцатом столетии между городами и княжеской властью.
Не говоря уже о том, что самый факт поддержки евреями князей в их борьбе с городами нуждается сам по себе в доказательстве, мы знаем, что города эксплуатировали местных евреев не менее князей и следовательно находили в них не меньшую опору. Нам известны случаи, когда евреи, во всяком случае, оказывались несомненно более полезными для городов, нежели для сельской землевладельческой знати. Так, в 1385
году, когда, как мы знаем, во многих городах еврейские долги и
383
связанные с ними залоги переведены были на имя городских
управлений, в руках последних оказалось немало поместий, принадлежавших сельской знати. Самая политика городов, как и
княжеской власти, в отношении евреев оказывалась более или
менее тождественной, и в течение четырнадцатого столетия городские советы, как и князья, в большинстве случаев старались
поддерживать евреев и защищать их от насилий со стороны
толпы. Напротив, в пятнадцатом столетии, когда во многих городах имело место изгнание евреев по постановлению городских
советов, аналогичные постановления об их изгнании неоднократно проводились и княжеской властью. Таковы, например, факты изгнания евреев из Австрии, Саксонии, Баварии, Мекленбурга и Померании, из Штирии, из Вюртемберга, из архиепископства майнцского, магдебургского. Но не входя даже в
такую детальную критику точки зрения Каро, достаточно указать на то, что она объясняет лишь отношение к евреям со
стороны городского населения Германии в период наибольшего обострения борьбы его с княжеской властью, то есть в четырнадцатом столетии, не решая вопроса о причинах враждебного отношения к евреям в других странах и в самой Германии
в предшествовавшую и последующую эпоху, равно как и среди
остальных классов населения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изгнание евреев из Германии, из Италии и Португалии, то
есть из наиболее отсталых стран Западной Европы, совпало с
концом средневековой эпохи, и такое совпадение отнюдь не
является простой случайностью. Евреи в качестве пионеров
на начальных стадиях экономического развития могли играть заметную роль в средневековой Европе. В новое время, с
вступлением западноевропейских народов на путь самостоятельного экономического развития, евреи оказывались излишними, и это обстоятельство в связи с создавшимся по отношению к ним общим враждебным отношением и послужило непосредственной причиной их изгнания. В этом отношении они, как мы видели, разделили судьбу ломбардцев и других иноземных купцов и банкиров, являвшихся повсюду первоначально желанными гостями, но затем, подобно евреям, изгонявшихся и преследовавшихся.
