Руслан Скрынников - Три Лжедмитрия
Тем временем Марина, со страхом ждавшая родов, благополучно разрешилась от бремени. В недобрый час явился на свет «воренок». Вдова Отрепьева жила с самозванцем невенчанной, так что сына ее многие считали «зазорным» младенцем.
Марину честили на всех перекрестках. Как писали летописцы, она «воровала со многими». Поэтому современники лишь разводили руками, когда их спрашивали о подлинном отце ребенка.
Даже после смерти мужа Мнишек не рассталась с помыслами об основании новой московской династии. «Царица» давно позабыла о преданности папскому престолу и превратилась в ревнительницу православия. После рождения ребенка она объявила казакам и всему населению Калуги, что отдает им своего сына, чтобы те крестили его в православную веру и воспитали по-своему. Обращение достигло цели.
Разрыв с Москвой и рождение «царевича» напомнили «миру» о непогребенном самозванце. Калужане торжественно похоронили «Дмитрия» в церкви. Затем они «честно» крестили наследника и нарекли его «царевичем Иваном». Движение, казалось бы, обрело свое знамя. Так думали многие из тех, кто присутствовал на похоронах и крестинах. Но их надежды оправдались лишь отчасти.
В стране зародилось освободительное движение. Его вождей объединяла мысль о том, что сначала надо изгнать из страны иноземных завоевателей, а затем всей землей приступить к выборам царя. Это объясняет, почему земские люди не стали добиваться выдачи и казни «калужского воренка».
В королевский лагерь дошла весть, будто в Калугу приезжал Ляпунов с несколькими сотнями людей и взял к себе «царевича». Скорее всего это известие было недостоверным.
Марина с сыном покинула Калугу, чтобы укрыться в Коломне, подальше от литовской границы. Очевидно, она опасалась, что королевские войска, постоянно перемещавшиеся по Смоленской дороге, могут внезапным ударом занять Калугу и пленить «царевича». Подходы к Коломне прикрывали крепости Тула, Серпухов и Калуга. Через Коломну шла дорога, связывавшая Рязанский край с Москвой. В Коломне распоряжался «воровской» боярин Иван Плещеев с казаками, в Рязани — Прокофий Ляпунов с дворянами. Ляпунов искал союза с казаками и прислал Плещееву пушки.
В Коломне «московская царица» стала дожидаться решения своей участи.
С гибелью самозванца единственным царем в стране остался Владислав. Но москвичи не видели его в глаза. Опустошив казну, семибоярщина стала раздавать польским ротам «в кормление» города и волости. Умножились грабежи и поборы. В столице шла необъявленная война. Вмешательство иноземных войск придало социальному конфликту новое направление. Возмущение действиями «лихих бояр» все больше заслонялось чувством оскорбленного национального достоинства.
Вождь рязанских дворян Ляпунов возглавил войну с боярским правительством. Его воззвания нашли поддержку среди московских дворян и в городах. Патриарх Гермоген не желал рвать с семибоярщиной, так как считал, что главная опасность грозит государству со стороны «воровского» казачьего лагеря в Калуге. Он не очень доверял Ляпунову, а свои надежды возлагал на Нижний Новгород, за все время Смуты ни разу не запятнавший себя «воровством». Его сочувствие нарождавшемуся освободительному движению ободрило патриотов.
Королевская армия была скована под Смоленском, и Сигизмунд III направил к Москве запорожцев, чтобы покончить с земскими отрядами. Однако атаман Заруцкий с тушинцами отогнал их от Тулы, а Пожарский с дворянами освободил Зарайск от войск семибоярщины. Союз между дворянскими отрядами из Рязани и казаками из Калуги положил начало формированию Первого земского ополчения.
Помимо Рязани и Калуги, против боярского правительства выступили Нижний Новгород, Ярославль, Владимир, северские города.
Земское ополчение предприняло наступление на Москву, чтобы изгнать польские войска из столицы. Но еще до подхода ополчения, 19 марта 1611 г. в городе вспыхнуло восстание. Польские роты учинили кровавую резню на улицах столицы, но принуждены были отступить перед восставшим народом. Не в силах справиться с москвичами, поляки, по совету боярина Михаила Салтыкова, подожгли город. В течение трех дней Москва выгорела дотла.
Восстание в столице было преждевременным. Передовые силы Земского ополчения уже прибыли в окрестности столицы. Им пришлось вступить в бой до подхода главных сил, и они были разбиты поляками.
Ляпунов подтвердил репутацию выдающегося военачальника. Под его руководством земская рать заняла Белый и Земляной города и Замоскворечье — девять десятых территории столицы. Но в руках поляков и семибоярщины оставались Кремль и Китай-город. Овладеть неприступной крепостью можно было только с помощью тяжелой осадной артиллерии, которой у земских людей не было.
В осадном лагере под Москвой было образовано Земское правительство — «Совет всей земли». Его возглавили думный дворянин Прокофий Ляпунов, бояре князь Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий. Впервые в истории Земский собор не включал ни официальную Боярскую думу, ни высшее духовенство. Решающий голос на соборе принадлежал провинциальному дворянству и казакам. Однако эти силы были слишком разнородны, чтобы сохранить единство.
На первом этапе самыми выдающимися вождями земского освободительного движения были Михаил Скопин и Ляпунов. Шуйские погубили Скопина с помощью яда, поляки разделались с Ляпуновым обманом. Очевидцы из числа польских офицеров в своих мемуарах с полной откровенностью описали, как Александр Гонсевский приказал изготовить фальшивую грамоту с подписью Ляпунова. Подпись была подделана с большим искусством. Грамота содержала призыв истреблять «воров»-казаков. Она была доставлена в осадный лагерь и вызвала бурю. Казаки собрали круг и убили Ляпунова без суда и следствия.
Тем временем внешнеполитическое положение России резко ухудшилось. 3 июня 1611 г. армия Сигизмунда III после 20-месячной осады овладела Смоленском.
Избрание на царский трон Владислава дало повод шведскому королю для вторжения в Россию. Вожди Земского ополчения пытались остановить войну и заключить союз со Швецией, направленный против Речи Посполитой. Они повторили ошибку Василия Шуйского. В июле 1611 г. шведы захватили Новгород Великий. Бояре и митрополит вступили в переговоры со шведским командующим Делагарди о призвании шведского принца на «Новгородское государство». Новгород Великий отложился от России и разместил в своих крепостях шведские гарнизоны.
Лжедмитрий III
Тем временем в Пскове произошли события, грозившие развалить земское движение. Псковичи отказались присягнуть на верность царю Владиславу. Прошло некоторое время, и на Псковщине появился новый самозванец — Лжедмитрий III.
История псковского авантюриста незамысловата. Едва калужане предали земле останки шкловского бродяги, как в Москве нашелся другой авантюрист, взявшийся окончить прерванную комедию.
Кем был вновь объявившийся самозванец, неизвестно. Русские авторы допускали вопиющие противоречия, едва речь заходила о Лжедмитрии III. Придворный летописец Романовых утверждал, будто тот был москвичом: пришел в Ивангород «с Москвы из-за Яузы дьякон Матюшка и назвался царем Дмитрием». Современники подозревали, что новый «вор» происходил из духовного сословия, но его подлинного имени так и не установили. Свой рассказ о «царе» Матюшке автор «Нового летописца» снабдил неожиданным заголовком: «О Сидорке, Псковском воре». Итак, последнего самозванца звали то ли Матюшкой, то ли Сидоркой.
Где был этот человек в момент гибели Лжедмитрия II, никто не знает. Прошло немного времени, и дьякон сбежал из Москвы в Новгород. Опустошив свой тощий кошелек, Сидорка-Матюшка попытался заняться мелкой торговлей. Он раздобыл несколько ножей и еще кое-какую мелочь и задумал сбыть товар с выгодой для себя. Предприятие быстро лопнуло, и беглецу пришлось просить милостыню, чтобы не умереть с голода. В один прекрасный день он наконец собрался с духом и объявил новгородцам свое «царское» имя.
Толпа осыпала новоявленного «царя» бранью и насмешками. Многие узнали в нем бродячего торговца. Незадачливому самозванцу пришлось спешно убираться из Новгорода. Все же ему удалось увлечь за собой несколько десятков человек. С ними он бежал в Ивангород. Крепость эта находилась в руках бывших тушинцев, и самозванец рассчитывал на их любезный прием.
Ивангородцы изнемогали в неравной борьбе. Несколько месяцев крепость осаждали шведы. Затем к городу подошел пан Лисовский с отрядом. Горожане не поверили его дружеским заявлениям и заперли перед ним ворота.
Наконец их призывы о помощи были услышаны. В город прибыл воскресший «Дмитрий» собственной персоной. Три дня ивангородцы палили из пушек в честь долгожданного спасителя. Простым людям «царек» казался своим человеком. Иноземцы находили его смелым и находчивым краснобаем. В самом деле, «вор» без устали повторял историю своего спасения всем желающим. Он был зарезан в Угличе, но избежал смерти. Его изрубили и сожгли в Москве, но и тогда он восстал из мертвых. Его обезглавили в Калуге, но вот он — жив и невредим стоит перед всеми.
