Вальтер Хубач - Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941
Снова ситуация такова: наше официальное представительство годами не делало ничего, чтобы содействовать германофильскому движению в Н. Это было сделано здесь и теперь, мной в первую очередь. Наш сегодняшний представитель расхваливал норвежское правительство, как всегда лояльное, абсолютно нейтральное. Он объяснил, что А. не могла предпринять никаких настоящих репрессий! Кв. предостерег; я передал через Ламмерса фюреру уже в июне 1939 года меморандум о политическо-стратегической важности Норвегии. Кв. дал подробности об англо-норвежской согласованности. Теперь его упрекают в том, что он имеет слишком малый вес. Однако его друзья находятся под командованием короля. Должны ли они просто бунтовать? Впрочем, нужно выждать следующие дни; так как беседы доктора Брэуера с королем Хааконом не имеют никакого успеха, нельзя будет править даже с «нейтральным» господином Котом.
[Страница 21]
13.04. Сегодня Хагелин прибыл ко мне как свежеиспеченный норвежский министр торговли и смело рассказал о процессах в Осло…. Затем X. пошел к Риббентропу. Я пошел к полудню к фюреру и узнал от него, что он уже принял X.
[Страница 22]
27.04. Когда я 19-го возвратился [из лекционной поездки], события быстро сменили друг друга. Хабихт из министерства иностранных дел появился внезапно, чтобы вновь участвовать «в революционном деле». Во всяком случае, Квислинг отступил в пользу общего правления, и фюрер хотел назначить как бы внутриполитического имперского комиссара (Тербовена). В то же время поступило донесение Шейдта из Осло, в котором сообщалось, что благодаря нашим представителям из министерства иностранных дел дела обстоят неважно и с нашими друзьями обращались плохо. Я посылаю сообщение Шейдта сразу фюреру. Как теперь оказалось, у фюрера такое же впечатление, как и у меня. Недоволен министерством иностранных дел (наш посланник доктор Брэуер был уволен в запас, без применения в Берлине). Тербовен непосредственно подчинен имперской канцелярии, избавлен, таким образом, от нашей бюрократии.
[Страница 23]
Когда я передавал фюреру мои подарки [ко дню рождения фюрера] — и среди прочего большую голову Фридриха Великого из фарфора, — у него на глазах навернулись слезы, и он сказал: «Если посмотреть, то наши решения являются малыми по сравнению с тем, что сделал он. Он не располагал такими средствами поддержания власти, которые имеются сегодня в наших руках».
В четверг 25-го я снова пришел к полудню. Фюрер сразу отвел меня в сторону. Он рассказывал об уничтожении британской бригады, о котором еще не сообщалось, взятии в плен британского генерала со всеми секретными приказами. Об обнаружении всей британской шпионской организации в Норвегии. Англичане шли на сушу с 50 выстрелами: так уверенно они себя чувствовали. Я сказал: это подтверждает все сообщения Квислинга о сотрудничестве между Лондоном и старым правительством. Фюрер: Да. Тербовен также думает, что Кв. и его сотрудники являются идеологически близкими нам и являются действительно нашими друзьями. Если он и имел счастье в своей жизни, так это в этой акции. Когда наш последний арьергардный корабль вошел во фьорд Тронхейма (?), он натолкнулся на первый британский авангардный эсминец, который был уничтожен немецким линкором. И он хотел сказать, что он запланировал это решение относительно Норвегии на основании переданных мной предупреждений и документов Квислинга.
[Страница 24]
В этой форме я имел теперь подтверждение, что В[нешне]-п[олитическое] управление НСДАП] выполнило историческую задачу. Захват Норвегии имеет, вероятно, решающее военное значение.
Теперь я сказал фюреру, что считаю необходимым, что с Кв. и его сотрудниками следует обращаться также прилично. Современной политикой руководят масоны, Кв. необходимо оставить свободную работу. Иначе мы должны будем править только армией. С германской точки зрения Тербовен несколько далек от норвежских вопросов. Кто же вообще серьезно беспокоился о Севере? Только организация «Северное общество». Теперь несколько людей также должны были бы общаться с норвежцами, которые знают страну и людей. Кв. попросил меня еще раз, чтобы я оставил Шейдта в Осло. Само по себе его задание по связи выполнено, но он мог бы, вероятно, подчиняться Тербовену, — фюрер сказал, что я совершенно прав.
Так как имперский комиссариат по Норвегии присоединен к имперской канцелярии, Шикеданц имел обсуждения с Ламмерсом, который назначил его уполномоченным имперской канцелярией. Через его руки проходит теперь вся переписка с Норвегией (включая министерство иностранных дел). У Тербовена, правда, вытянулось лицо, но он будет довольствоваться этим регулированием. Сегодня утром Ш. улетел в Осло, чтобы оглядеться, успокоить Кв., по возможности поговорить также с Т.
[Страница 25]
В т. н. «политических кругах», которые не делали ничего, ходят ироничные замечания о Кв. и обо мне, который поддержал его, как мне сообщает только что Лозе из Киля.
30.04
[страница 26]
…Речь Риббентропа] появилась повсюду в мировой печати. При этом его министерство иностранных дел потерпело почти самое большое поражение. Если бы мы слушали нашего посланника в Осло и тайных советников министерства иностранных дел в Берлине, то англичане сидели бы сегодня торжествуя в Осло и в Стокгольме.
[Страница 28–29]
Только что от фюрера. Он был радостен: пришло донесение об объединении немецких войск между Осло и Тронхеймом. «Это больше чем выигранная битва, это выигранный поход». Войска обнимались, для тронхеймцев — решающая разгрузка. Теперь прибывает дополнительный поезд. Несколько дней работы для саперов, затем тяжелые зенитные пушки на суше в Тронхейм, оборудование тамошнего аэропорта. Фюрер говорит об автобане в Тронхейм. После полудня фюрер часто сидит в кресле рядом с роялем, совсем погрузившись в себя, он думает снова и снова о перенесенных боях. Беседа переходит на северные вопросы. Фюрер подчеркивает различное обращение с немецкими ранеными в Польше и в Норвегии. Норвежские врачи и сестры заботились о наших раненых до тех пор, пока сами не падали, польские недочеловеки вырезали раненым глаза.
[страница 301
7.05. С субботы Ш. снова вернулся из Осло. Люди Квислинга приветствовали его как ангела спасения. И вновь то же самое: неспособные служащие плохо обращаются с друзьями!
Протокол беседы с Хабихтом потрясает. Письмо Кв., направленное Ш., где он называет себя обманутым, указывает, насколько в последний момент положение было испорчено. И самодовольный интриган Тербовен будет думать о наступающем протекторате, а не о деловой национальной необходимости.
[страница 33]
Ламмерс прочитал протокол и письмо Квислинга и был потрясен. Он сам хочет представить их фюреру. Фюрер был очень разочарован тем, как решается вопрос о Норвегии. Если хабихты, тербовены и т. д. внезапно начинают здесь «работать», ничего другого не стоит ожидать.
К
Доклады германского посланника в Копенгагене от 8 апреля 1940 г
Телеграмма
Копенгаген, 8 апреля 1940 г. — 10.10.
Поступила: 8 апреля 1940 г. — 13.25.
№ 271 от 8.04. CITISSIME.
Ходят слухи о резком тоне нот западных держав о Швеции и Норвегии. Все больше распространяются опубликованные в сегодняшних утренних газетах сообщения из Стокгольма и Осло: пытаются ослабить значение английского посягательства на скандинавский нейтралитет и представить положение, ссылаясь на западные державы, более оптимистичным. Это удивительное отношение объясняется частично тем, что не хотят верить в неотложные мероприятия англичан, частично тем, что не хотелось бы давать новую пищу для немецких опасений. На то, что здесь в авторитетных местах в действительности чрезвычайно обеспокоены возможным развитием политического положения на севере, указывает среди прочего интерес, который министр иностранных дел Мунх, личность, близкая ко мне, демонстрировал к вопросу, возвращены ли обратно после окончания конфликта с Финляндией немецкие вооруженные силы, которые, согласно датским сообщениям, располагались на исходных позициях в Шлезвиг-Гольштейне и балтийских портах.
Тревожные сообщения из Германии о положении в Скандинавии публикуются сегодня утром в прессе, причем усиленное внимание обращается на то, что германские руководящие круги ежеминутно должны рассчитывать на распространение театра военных действий на Скандинавию.
Но у меня сложилось впечатление, что вопреки предупреждениям до утра сегодняшнего дня здесь недостаточно еще осознается вся серьезность положения.
Ренте-Финк.
Напечатано: Беретнинг XII, Билаг. № 85. С. 171.
