Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.
Когда-то Ленин подразумевал под эксцессами только пьяные выходки пролетариев или изнасилования пьяными матросами, а теперь Ленин обнаружил другой вид «эксцессов» и зафиксировал суровую действительность: «На мой взгляд есть три главных врага, которые стоят теперь перед человеком. Три главных врага, которые стоят перед ним, следующие: первый враг коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий взятка». Вот и приплыли марксисты. Что может быть хуже красного чванливого захватчика-взяточника у власти?
Искушение было огромное. «Зажглись огни клубов, где у карточных столов возникли точно с того света вернувшиеся крупье. Зароились спекулянты, мгновенные миллионеры, растратчики, подозрительные типы, годные для самых темных услуг (уголовщина просто взлетела вверх. — Р.К.). Заработала черная биржа. Мираж обогащения заволакивал сознание, звал на любую подлость, соблазняя легкой жизнью. Люди революции, вернувшиеся с полей битв красноармейцы, становились хозяйственниками» — писал свидетель той «нэповской» оттепели, тех времен председатель одного из писательских союзов Н. Тихонов «Двойная радуга» (М., 1964 г.).
Кстати, свидетели начала горбачевской оттепели — «перестройки» со всей глубиной поймут мой вопрос: «А серьёзный или достаточный капитал для начала устойчивого бизнеса в период «НЭПа» у кого был? И у кого был симпатичный серьезный административный ресурс, который можно использовать в бизнесе?
Теперь для Ленина враги не буржуи и не мелкие собственники, а среди своих. Ленин не сразу осознал — как быстро и каких размеров достигло вокруг него гниение. Внизу — для рабочих Ленин и Бронштейн ввели дисциплинарные суды на заводах и фабриках, а вверху — что делать с красной неэффективной бюрократической элитой?
В начале ноября 1920 года Ленин предлагает ещё вполне оптимистично и утопично: «Необходимо повести борьбу с бюрократизмом и чиновничеством, нужно и здесь одержать победу, для этого средство одно — развитие сознания и самодеятельности самой рабочей массы», а также — «повысить культурный уровень масс». Но вскоре Ленин понимает, что предложил глупость, — и предлагает более реальное: «Подбор людей; установление индивидуальной ответственности за делаемое; проверка фактической работы. Иначе из бюрократизма и волокиты, которые нас душат, не вылезть».
Но перед Лениным совсем иной враг, совсем иная проблема — это не Краснов, не Деникин и не Колчак. Уже в конце декабря 1920 года в глазах и словах Ленина оптимизма гораздо меньше: «Я понимаю серьёзность бюрократизма, но мы его уничтожение в партийной программе не ставили. Это не вопрос съезда — это вопрос целой эпохи». Вот так — проблема оказалась вечной. А Маркс со своим студенческим максимализмом — дурак.
Ленин углубляется в проблему и прогрессирует — оптимизма у него остаётся всё меньше и меньше. Ленин: «Кто вам предлагает покончить с бюрократизмом — тот демагог. Это чепуха.» (2 февраля 1921 г.), «Мы не можем вполне успешно бороться с бюрократизмом, потому что мы слабы, нет сил; и того, кто поможет в этом, того надо привлечь.» (9 марта 1921 г.). — Ленин признался и расписался в своём бессилии и беспомощности в борьбе против своей же красной бюрократии.
Да, это не экономика мелкого собственника, и в Геную за помощью не поедешь. А в это время ленинские деньги обесцениваются в 260 раз и должного контроля за тысячами тонн свежих квадриллионов нет. Повторюсь даже с неким сочувствием — не случайно ещё не у старого Ленина мозг от громады проблем и массы возмущений и переживаний «заклинило», «перегорел», «поплыл».
Ленин, скорее всего, во время многолетнего безделья в Швейцарии начитался писем Наполеона, в которых тот описывал — какое он получал прекрасное наслаждение, упоение от власти. И Ленин попробовал, вкусил — не об этом он мечтал.
К этой картине следует добавить повальное воровство, организованное соратниками Ленина. Если, например, у Бронштейна была великая идея мировой гегемонии и он к ней стремился, то у тысяч и миллионов его сородичей — маленьких «Бронштейнов» идея была попроще — ведь не зря они боролись и рисковали жизнью при захвате России, — ведь не для смешной цели: облегчить участь российских крестьян и рабочих. Вот и начали обогащаться с первых же дней захвата власти — в этой книге выше уже приводились многочисленные примеры на эту тему. Особенно была «лафа» тем многочисленным еврейским чиновникам, которые работали подальше от начальства и ЧК — в различных советских учреждениях за границей.
«Что такое была «работа» в раннесоветских торгпредствах — живейше описано в книге Г.А. Соломона, первого советского торгпреда в Таллине. Нет слов пересказать это ранне-большевистское безмерное, бессчётное ограбление России» — указывает в своём исследовании А. Солженицын. Для Ленина, который был «идейным» и не воровал — ситуация прескверная; а тут ещё соратники делают «мудрые» подсказки, которые окончательно подрывают психику вождя — «Главки сбросить? Пустяки. Что вы поставите вместо них? Вы этого не знаете. Не сбрасывать, а чистить, лечить, лечить и чистить десять и сто раз. И не падать духом» (Ленин М.Ф. Соколову 16 мая 1921 г.).
Здесь мы видим Ленина уже на грани отчаяния, паники, нервного срыва. И его последующие проблемы со здоровьем головы уже видятся закономерными. Какие у Ленина радости были, позитивы? — Посмотрел сомнительный электроплуг, открыл малюсенькую деревенскую электростанцию? Въедливая Крупская? Арманд уже не было в живых? С любимой «мировой революцией» отложено до непонятных времен, а в России закопался в рутинных проблемах по уши.
Кстати, опять же — советом Ленина: «чистить, лечить, лечить и чистить» чуть позже довольно успешно воспользовались все советские руководители от Сталина до Брежнева, и знаменитые «психушки» стали неотъемлемым элементом Советской власти.
Ленин на грани нервного срыва от беспомощности, от окружающих ворюг, бюрократов и взяточников переходит к любимым репрессивным мерам. — 27 июля 1921 г. ЦК РКП(б) публикует обращение «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии». В реальности карательная очистительная струя пошла криво — чистке подверглись бывшие члены других партий, влившихся в ходе Гражданской войны в Центрожид. Подверглись чистке члены этих партий изобличённые в религиозности, выходцы из «бывших» граждан — бывшие интеллигенты, мещане и просто пассивные члены партии, не проявлявшие в дни кровавых расстрелов идейной прыти.
Чтобы было меньше самостоятельности и бесконтрольности у различных красных хозяйственных князьков и больше управляемости — Центрожид усилил централизованность и вертикальность управления — 12 августа 1921 г. постановлением СТО (Совет Труда и Обороны) различные предприятия объединялись в тресты.
Начало 1922 года проходит под тем же требованием Ленина: «Проверять людей и проверять фактическое исполнение дела — в этом, ещё раз в этом, только в этом теперь гвоздь всей работы и всей политики». Ленин уже не доверяет окружению, он требует проверять друг друга — и этим хочет ликвидировать коррупцию среди своих. Ленин сам проверяет окружающих и по малейшему поводу, даже пустячному, устраивает образцово-показательную взбучку: «т. Шейнман! Ваши слова, что Госбанк теперь «мощный аппарат» вызвали во мне смех. По секрету: это верх ребячества, верх коммунистически-сановного ребячества. И если Вы не захотите открытыми глазами через всё коммунистическое враньё смотреть на эту правду, то Вы — человек, во цвете лет погибший в тине казённого вранья.
Либо искать и медленно находить (сто раз испытывая и проверяя) людей, либо весь Госбанк и вся его работа = нуль, хуже нуля, самообольщение новой бюрократической погремушкой.» (Ленин А.Л. Шейнману, 28.02.1922 г.).
Во-первых, если учесть, что в этом письме Ленин цитирует свой собственный смех (я его здесь не цитирую. — Р.К.), то возникает вопрос — всё ли в порядке уже с головой у Ленина? Во-вторых, — как же иначе со своими бороться? Бороться со своими — дожил Ильич; у него почти отчаяние.
Вот, например, ещё одно характерное письмо Ленина начала 1922 года: «т. Молотову для членов Политбюро. Московский комитет (и т. Зелинский в том числе) уже не первый раз фактически послабляет преступникам-коммунистам, коих надо вешать. Делается это по «ошибке». Но опасность этой «ошибки» гигантская. Предлагаю:
1. Объявить строгий выговор Московскому комитету за послабления коммунистам (вид послабления — особая комиссия).
2. Подтвердить всем губкомам, что за малейшую попытку «влиять» на суды в смысле «смягчения» ответственности коммунистов ЦК будет исключать из партии.
3. Циркулярно оповестить НКЮст, что коммунистов суды обязаны карать строже, чем некоммунистов. За неисполнение этого нарсудьи и члены коллегии НКЮ подлежат изгнанию со службы.
4. Поручить президиуму ВЦИКа огреть президиум Моссовета выговором в печати.
