Руслан Иринархов - Киевский особый…
Противник, наведя порядок и сковав контратакующие механизированные корпуса ЮЗФ силами пехотных и отдельными частями танковых дивизий, продолжал развивать наступательные действия. К утру 26 июня его 14-я танковая дивизия заняла Рожище, 13-я танковая — Млынув, 11-я танковая утром вышла к Млодаве (20 км северо-восточнее Дубно) и двинулась в направлении Мизоч, Острог, 16-я танковая достигла Пляшева. Вслед за танками продвигались колонны 299-й и 111-й пехотных дивизий, закрепляя успех, достигнутый танкистами.
Пехотные дивизии 6-й полевой армии вышли к реке Стырь и, отбросив оборонявшиеся там части ЮЗФ, форсировали ее в следующих пунктах: 299-я пд — в районе Яровичи, 111-я пд — Тарговица, 75-я пд — Боремель. Части 57-й пехотной дивизии заняли оборону на реке Пляшевка фронтом на юг, прикрыв правый фланг своей ударной группировки.
Танковые дивизии противника, уклоняясь от прямого боя с наступавшими механизированными группировками Красной Армии, выходили на их фланги и наносили неожиданные удары. Командиры танковых дивизий вермахта, обнаружив контратакующие мехкорпуса ЮЗФ, выдвигали вперед пехоту и противотанковые орудия и переходили к тактике засад своими танковыми подразделениями, стремясь затянуть атакующие части в западню и обрушиться на противника с флангов.
При появлении наших танков немецким командованием немедленно вызывалась авиация, которая подвергала бомбовым ударам атакующие части ЮЗФ еще при подходе к переднему краю обороны германских войск. В воздухе полностью господствовала немецкая авиация, обрушивая на атакующие части и их обнаруженные штабы и тылы сотни бомб, срывая наступательные действия ударных группировок Красной Армии.
Анализируя действия танковых частей вермахта в первые дни войны, начальник автобронетанкового управления Юго-Западного фронта генерал-майор Моргунов докладывал в Генеральный штаб: «Противник был осведомлен о нашей доктрине, новой материальной части и использовании мотомеханизированных войск. Поэтому он совершенно избегал лобовых атак, а действовал, главным образом, с одного или двух флангов, ища стыки. В своем составе танковые войска имеют большое количество противотанковых средств, а также огромное значение имеет взаимодействие с авиацией на поле боя. Такое взаимодействие привело к тому, что противник действовал стремительно»[364].
Да и со стороны самого командования Юго-Западного фронта была допущена ошибка в организации боевых действий механизированных корпусов, в которых полностью отсутствовало взаимодействие между соединениями и частями, наносящими удар, танки атаковали без поддержки артиллерии и пехоты (которая была изъята из их состава), совершенно отсутствовало и авиационное прикрытие.
Таким образом, организация боевых действий механизированных корпусов и 26 июня оставляла желать лучшего, что явилось следствием полной некомпетентности командования фронта и созданных оперативных групп в вопросах руководства большими массами танков на поле боя. Так, генерал-майор Моргунов (назначенный для координации действий), прибывший в 9-й механизированный корпус, заслушал его командование и убыл в 19-й мехкорпус. На этом взаимодействие мехкорпусов и закончилось.
Слабым местом на фронте оставалась связь, а значит, и управление контратакующими соединениями. Проводная связь у штаба фронта со штабами 5-й и 6-й армий в этот период отсутствовала. Радиосвязь со всеми штабами корпусов и дивизий была очень неустойчивая, при их перемещении радиосвязь полностью прерывалась.
Отсутствие связи приводило к незнанию командирами всех степеней обстановки и принятию непродуманных решений на ведение боевых действий, уже не отвечавших сложившейся к этому времени ситуации на фронте. А это решение необходимо было еще и довести до исполнителей.
Но, несмотря на эти недостатки, войска Красной Армии оказывали вторгшемуся врагу ожесточенное сопротивление. Тяжелые бои шли на всем северном крыле группы армий «Юг». Генерал вермахта Г. Гот (командующий 3-й танковой группой) впоследствии вспоминал: «Как и ожидалось, тяжелее всех пришлось группе армий „Юг“. Войска противника, оборонявшиеся перед соединениями северного крыла, были отброшены от границы, но они быстро оправились от неожиданного удара и контратаками своих резервов и располагавшихся в глубине танковых частей остановили продвижение немецких войск… Эти контратаки заставили крупные силы 1-й танковой группы изменить направление своего наступления и вместо продвижения на Киев повернуть на север и ввязаться в бои местного значения… Противник не помышлял о том, как бы ему уйти в „бескрайние русские просторы“. Своими контратаками он останавливал наше наступление, упорным сопротивлением препятствовал охвату или сражался до последнего. Решающее сражение до сих пор так и не произошло»[365].
Продолжались бои и на правом фланге 5-й армии. Если на ковельском направлении противник в течение дня активных боевых действий против 45-й и 62-й стрелковых дивизий не предпринимал, то на луцком направлении бои вспыхнули с новой силой.
Воспользовавшись уходом 9-го и 19-го мехкорпусов в южном направлении, части противника форсировали реку Стырь в нескольких местах, прорвав оборону 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. По всему берегу реки разгорелись жаркие бои, часто переходящие в рукопашные схватки. Сильный бой шел за железнодорожный мост в районе Рожище.
Понесшие в предыдущих боях большие потери, части 27-го стрелкового корпуса, обойденные противником с флангов, начали отход на северо-восток, открывая ро-венское направление.
Под сильный удар противника попали части 22-го механизированного корпуса, отброшенные от Луцка. Огромные потери в этот день понесла 19-я танковая дивизия, переставшая существовать как боеспособное механизированное соединение.
Соединения 27-го и 22-го корпусов были раздроблены прорвавшимся на их фронте обороны противником и вели изолированные бои, не имея связи ни со штабом 5-й армии, ни между собой.
В связи с создавшимся положением на фронте командующий 5-й армией приказал 31-му стрелковому корпусу выполнить ночной переход по маршруту Колки, Ситница, Суск и в ночь на 28 июня сменить ослабленные части 27-го стрелкового корпуса на участке Незвир, Валерьяновка, Киверцы, Четверня.
Но соединения 31-го стрелкового корпуса еще находились на марше: к 20 часам 200-я стрелковая дивизия находилась в районе Гулевич, 195-я — прошла Степань. Корпусной артиллерийский полк из-за отсутствия средств тяги остался в Коростене.
Вечером 26 июня командующий 5-й армией отдал войскам боевой приказ[366]:
— 15-му стрелковому корпусу предписывалось занять и оборонять рубеж Сушки, Шайно, Городелец, Голобы;
— 27-му стрелковому корпусу после смены его частей выйти из боя и сосредоточиться в районе Вишнев, Поддебце, Зверев;
— 22-му механизированному корпусу передать 131-й моторизованной дивизии мотоциклетный полк и два артиллерийских дивизиона 19-й танковой дивизии, остальными силами сосредоточиться в. районе Поддебце, Копче, Томашовка и быть в готовности нанести удар в направлении Рожище, Луцк;
— 131-й моторизованной дивизии с мотоциклетным полком 22-го мехкорпуса и двумя дивизионами артиллерии 19-й танковой дивизии упорно оборонять восточный берег р. Стырь на участке Дубище, Луцк, Ворсунь, Острожец;
— 1-й противотанковой артиллерийской бригаде создать противотанковый район в населенных пунктах Ставок, Кличаны, Воротнев, колхоз Подгайце.
Наконец-то получила самостоятельную задачу и 41-я танковая дивизия: форсированным маршем отойти на северо-восток за реку Стоход и организовать оборону. Это решение генерал-майора Потапова было связано с тем, что проведенная накануне воздушная разведка наконец-то выяснила, что противник не ведет никакого наступления на 5-ю армию с брестского направления. Но время уже было упущено, дивизия простояла в бездействии целых 5 дней.
В этот день остатки 124-й стрелковой дивизии пошли на прорыв кольца окружения. На рассвете воины 406-го стрелкового полка нанесли неожиданный удар по противнику в районе Милятина, уничтожив его заставы и открыв путь остальным частям. В прорыв устремились тылы, обозы с ранеными, уцелевшая артиллерия.
Противник попытался в районе Лемешева перехватить выходящие из окружения части. Отряды противника, переброшенные в этот район на машинах, преградили дальнейший путь нашей колонне. Но слишком велико было стремление советских воинов пробиться к своим. Предпринятой ночной атакой был разгромлен пехотный полк противника, его командир и 300 солдат и офицеров сдались в плен, было захвачено 49 орудий и большое количество автоматов и пулеметов[367].
Остатки дивизии продолжали свой трудный путь по тылам противника. Не зная, где фронт, отходя без ведения разведки, они наткнулись на засаду в районе Ново-Рачина. В завязавшемся тяжелом бою дивизия вновь понесла большие потери в личном составе, артиллерии, автотранспорте, но сумела в очередной раз прорвать кольцо окружения.
