Бернард Корнуэлл - Спасение Шарпа
- А какие там женщины! – восклицал Феррейра. – Самые прекрасные в мире!
- И рабыни тоже? – спросил Шарп.
Хоган, который понимал, что Шарп попытается свернуть разговор к личности брата Феррейры, закатил глаза.
- Рабыни симпатичнее всех, – заявил майор. – И, к тому же, очень покладисты.
- У них не было выбора, – нехорошо сощурился Шарп. – Ваш брат ведь не давал им свободы решать самим.
Хоган попытался вмешаться, но майор Феррейра опередил его:
- Мой брат, мистер Шарп?
- Он был работорговцем, не так ли?
- Брат много чем занимался, – ответил Феррейра. – В детстве его били монахи, которые нас учили. Они хотели воспитать в нём набожность, но не преуспели. Отец бил его за то, что он не хотел читать, но порка не сделала его любителем книг. Ему нравилась компания детей прислуги, он рос, как сорная трава, пока мать, устав от его выходок, не отправила его к монахиням в монастырь Святого Духа, чтобы они попытались смирить его дух, но он убежал. Ему было тринадцать. Он вернулся шестнадцать лет спустя, богатый и полный решимости доказать всем, мистер Шарп, что больше никто и никогда не посмеет бить его.
- Я побил, – сказал Шарп.
- Ричард! – протестующе воскликнул Хоган.
Феррейра не обратил на Хогана внимания. Он пристально посмотрел на Шарпа через мерцающие огоньки свечей, горящих на столе, и спокойно заметил:
- И он это не забыл.
- Но это в прошлом, – сказал Хоган. – Это недоразумение, и извинения уже принесены. Попробуйте кусочек этого сыра, майор, – он передал через стол тарелку с ломтиками сыра. – Мы с майором, Ричард, весь день расспрашивали дезертиров.
- Французов?
- Господи, нет. Разумеется, португальцев. - Хоган пояснил, что после падения Алмейды солдаты португальского гарнизона добровольно вступили в Португальский Легион в составе французской армии. – Они поступили так потому, что это давало шанс добраться до наших линий, а потом они сразу дезертировали. Этим вечером их перешло к нам около тридцати. И все утверждают, что французы нападут завтра утром.
- Вы верите им?
- Думаю, они говорят правду в рамках того, что им известно, – ответил Хоган. – Им отдали приказ готовиться к атаке. Конечно, Массена может и передумать.
- Мсье Массена слишком занят своей любовницей, чтобы думать о сражениях, – язвительно заметил Феррейра.
- О да, мадемуазель Анриетта Лебертон, – весело заметил Хоган. – Ей восемнадцать, а мсье Массена…пятьдесят один? Нет, пятьдесят два. Ничто так не увлекает старика, как молодая плоть, что делает мадемуазель Лебертон одним из наших самых ценных союзников. Правительство Его Величества должно выплачивать ей жалование. Гинею за ночь, как вам кажется?
Когда ужин был съеден, Феррейра настоял на том, чтобы показать Хогану и Шарпу ту самую часовню с грудями на алтаре, про которую рассказывал Клейтон. Вокруг этих странных предметов мерцали свечи; некоторые догорели дотла и растеклись лужицами воска.
- Женщины приносят это, чтобы вылечиться от женских болезней, – зевая, пояснил Феррейра, потом вынул из карманчика жилета часы. – Около одиннадцати. Я должен вернуться. Вероятно, атака начнётся на рассвете.
- Давайте на это надеяться, – сказал Хоган.
Феррейра перекрестился перед алтарём, поклонился и вышел. Звук его шагов постепенно стих.
- Для чего, чёрт возьми, всё это было? – поинтересовался Шарп.
- Что именно, Ричард?
- Зачем Феррейра устроил этот ужин?
- Он вёл себя дружелюбно. Продемонстрировал, что не держит на вас обиды.
- Наоборот. Он сказал, что его брат ничего не забыл.
- Не забыл, но оставил всё, как есть. И вам неплохо бы последовать его примеру.
- Не думаю, что могу просто наплевать на этого мерзавца.
В этот момент Шарпу пришлось податься в сторону, потому что дверь широко распахнулась, пропуская группу развеселившихся британских офицеров, среди которых один был не в форме, а в синем коротком сюртуке с белым шёлковым шарфом. Лорд Веллингтон скользнул взглядом по Шарпу, сделав вид, что не заметил его, и обратился к Хогану:
- Пришли помолиться, майор?
- Показывал мистеру Шарпу достопримечательности, милорд.
- Не думаю, что мистеру Шарпу интересно смотреть на подделки. Думаю, он видел больше подобных хм… объектов в натуральном виде, чем большинство из нас, не так ли? – сказал Веллингтон с добродушной насмешкой, а потом обратился к Шарпу. – Я слышал, три дня назад вы исполнили свой долг, мистер Шарп?
Шарп был смущён внезапной переменой темы разговора, тем более что за несколько минут до этого Хоган призывал его забыть об инциденте.
- Надеюсь, что так, милорд, – ответил он, осторожно выбирая слова.
- Нельзя было оставлять провиант французам. Думаю, я верно разобрался в этой запутанной ситуации, – последние слова прозвучали резко, и остальные офицеры притихли.
Веллингтон улыбнулся и обвёл рукой выставленные на алтаре изображения грудей:
– Невозможно представить себе что-либо подобное, например, в соборе Святого Павла, верно, Хоган?
- Это весьма украсило бы интерьер, милорд.
- Действительно. Я предложу идею архиепископу, – он коротко хохотнул и, резко сменив тон, спросил Хогана. – есть новости от Трэнта?
- Ничего, милорд.
- Надеюсь, что в данном случае отсутствие новостей – это хорошие новости, – генерал кивнул Хогану и, опять не обратив внимания на Шарпа, увёл своих гостей туда, где для них был накрыт ужин.
- Кто такой Трэнт? – спросил Шарп.
- Существует дорога в обход хребта. Её охраняют конные патрули и ополченцы из португальцев под руководством полковника Трэнта. У них приказ: если заметят хоть какой-нибудь признак появления врага, немедленно сообщить нам. Пока от них ни слова, поэтому можно надеяться, что Массена ничего не знает об этом маршруте. Если он уверен, что единственная дорога к Лиссабону пролегает здесь, он придёт, хотя, признаюсь, это кажется маловероятным.
- И вполне возможно, на рассвете, поэтому я должен немного поспать,– заметил Шарп и усмехнулся. – Видите, я был прав относительно Феррагуса, а вы нет.
Хоган усмехнулся в ответ:
- Злорадствовать не по-джентльменски, Ричард.
- Как Веллингтон обо всём узнал?
- Думаю, майор Феррейра пожаловался ему. Он, конечно, говорил, что не делал этого, но… - Хоган пожал плечами.
- Вы не доверяете этому негодяю, – закончил Шарп. - Прикажите кому-нибудь из ваших мерзавцев перерезать ему горло.
- Вы – единственный мерзавец, которого я знаю, а вам пора спать, – сказал Хоган. – Доброй ночи, Ричард.
Было ещё не поздно, вероятно, около девяти часов вечера, но уже стемнело. Издалека, с моря западный ветер принёс холодный воздух, среди деревьев сгустился туман. Шарп в одиночестве поднимался по тропе между кирпичных хижин, в которых прятались чудные статуи. Армия расположилась на ночлег на вершине, вокруг монастыря, и свет костров мерцал между стволами деревьев, отбрасывая позади Шарпа огромную тень. Когда он поднялся выше, костры остались за спиной. Веллингтон приказал не жечь огни вблизи вершины, чтобы ни один отблеск не мог выдать французам места расположения армии союзников. Наверху было темно и пронзительно холодно. Туман сгустился. Где-то за стеной, окружавшей монастырь, со стороны лагерных стоянок, слышалось отдалённое пение, но шаги по дорожке, усыпанной сосновыми иглами, звучали громче. Впереди уже виднелась самая крайняя часовенка, освещённая изнутри слабо мерцавшими сквозь туман свечами. Монах в чёрной рясе молился, преклонив колени. Шарп не решился нарушить его сосредоточенность и собирался молча пройти мимо, но тот бросился ему в ноги, а из-за часовенки выскочили ещё двое. Один из них ударил Шарпа дубинкой в живот. Шарп рухнул наземь, пытаясь вытащить из ножен палаш, но его схватили за руки и потащили внутрь, разбросав ногами в стороны свечи, горевшие перед статуями, чтобы освободить место. Палаш вырвали из ножен и выкинули наружу, на тропу. Монах сбросил с головы капюшон.
Это был Феррагус. Его громадная фигура угрожающе заполнила тесное пространство часовенки. Шарп попытался подняться, но один из компаньонов Феррагуса поставил ему ногу на плечо и прижал к земле.
- Вы стоили мне много денег, – с ужасным акцентом произнёс он по-английски. – Много денег. Хотите их вернуть?
Шарп молчал, лихорадочно думая, где бы взять хоть какое-нибудь оружие. В кармане был складной нож, но он понимал, что не успеет даже вытащить его, не говоря о том, чтобы раскрыть.
- Сколько у вас есть денег? – спросил Феррагус и, не дождавшись ответа, продолжил. – Или вы предпочтёте драться со мной? На кулаках, капитан, лицом к лицу.
Шарп коротко ответил, что именно может сделать Феррагус со своими предложениями. Великан ухмыльнулся, бросил что-то на португальском своим бандитам, которые набросились на Шарпа, пиная его тяжёлыми ботинками. Он понял, что его собираются покалечить, прежде чем отдать на милость хозяина. Шарп поджал колени, защищая живот. Часовенка была тесной, места между статуями оставалось мало, выход преграждали двое громил, продолжавших награждать его увесистыми ударами. Шарп попытался броситься на них, но удар ботинка пришёлся ему в лицо, и он тяжело рухнул назад, на статую коленопреклонённой Марии Магдалины, расколов её левым локтем. Шарп схватил острый черепок почти фут длиной и этим импровизированным кинжалом попытался нанести удар в пах ближайшему к нему бандиту, но тот увернулся, и острие пропороло его бедро. Бандит заорал. Шарп вскочил с пола, боднув в живот раненого. Кулак врезался в его нос, ботинок - под рёбра, но он дотянулся до Феррагуса и распорол осколком щёку великана. Сильнейший удар в висок отбросил его назад, и Шарп рухнул у ног глиняного Христа. Феррагус приказал своим людям выйти из часовни и освободить ему место, а потом нанёс Шарпу ещё один удар по голове, от которого зазвенело в ушах. Шарп бросил свой импровизированный кинжал и, обхватив Божьего Сына за шею, отломил его голову целиком. Феррагус врезал ему прямым слева, но Шарп уклонился и ударил в лицо увенчанной шипами головой. Полый глиняный череп треснул, острые края черепков глубоко пропороли щёки великана, и Феррагус отшатнулся. Шарп проскочил мимо него, пытаясь добраться до своего палаша, но его повалила наземь та парочка, что караулила снаружи. Подоспевший Феррагус мощным пинком в живот вышиб из него дух.
